Театр "Балтийский дом" предъявил публике спектакль Клима (Владимир Клименко) "Сон об осени". Два прошедших показа в театре называют предпремьерными, "Сон" — часть русско-норвежского проекта фестиваля "Балтийский дом", посвященного творчеству современного норвежского драматурга Юна Фоссе, официальная премьера спектакля состоится на фестивале, в октябре.
"Сон об осени" идет на большой сцене. Зрительские ряды выстроены здесь же, лицом в огромный зрительный зал "Балтдома". Пауза перед началом большая и медитативная. Как известно, Клим отлично выучил формулу Станиславского "Не бери паузу, а если взял — так держи" и вполне может держать тормоза чуть ли не в любой части спектакля даже и минут двадцать. "Сон об осени" начинается с долго крика балтийских чаек и сурового шума серого северного моря. Можно представить, что сидишь на пустом осеннем пляже. В программке есть пункт "Музыкально-звуковая среда", и эта "среда" создает еще одну почти осязаемую реальность.
Вообще "реальностей", как и во всяком порядочном сне, в "Сне" Клима до жути много, все они как-то сосуществуют, а то и переплетаются в той самой, всем знакомой логике, какая во сне кажется абсолютно нормальной и даже все совершенно объясняющей, а вспомнишь утром — так это был дикий бред, разобраться в котором решительно невозможно. Добавьте еще большой привет Юну Фоссе не только от Ибсена, но и от Стриндберга. А к ним еще и от символистов с мечтами о любви на кладбище.
На сцене сделанный из холста песчаный берег, какой-то привычный приморский хлам, обломки жизни, обломки лодки с облупившейся краской, нос затонувшего корабля. В дальнем правом углу — старый и странный кладбищенский крест. В левом — окна веранды, на подоконнике горшки с геранью и еще какими-то домашними цветами — единственный и плоский кусочек обычной жизни. Минимум бытовых мизансцен. Если нелюбимые жены и пьют свою чашку кофе, то только чтобы подчеркнуть свое одиночество. Зато по сцене во время чужого разговора с видом принцесс модерна могут бродить покойная бабушка и бывшая жена.
Повернутое на 180 градусов пространство сцены открыто в пустой зрительный зал, огромный и темный. Бездна впереди. Чуть ближе собранная из песка вечность, три небольшие пирамиды. Он (Валерий Соловьев) и Она (Регина Лялейките) случайно встречаются на кладбище. Оба любят там гулять. Все герои вообще встречаются или на кладбище, или на похоронах, другой возможности общения драматург им не дает. У Него — полный набор: жена, сын, отец, мать. Она — совсем одна. Встретились ли они на самом деле, или это взаимная телепатия, Клим не объясняет.
Можно предположить, что в пьесе Фоссе есть сюжет или хотя бы фабула. Он уходит от жены. На похоронах его бабушки Она встречается с его родителями, сюда же приходит бывшая жена, сын оказывается в больнице и умирает, отец тоже умирает. В какой-то момент Он говорит Ей, что ненавидит. И тоже умирает. Бывшая жена Ее прощает. При этом скрытые упреки матери, чувство вины, с любовью тоже большие сложности. В общем, нормальный скандинавский психотерапевтический кабинет, без надежды на излечение. Потому что осень, умирает природа, люди и отношения.
Рассказывают, что "Балтийский дом" в первое время вел переговоры о постановке с другими режиссерами, в частности с Юрием Бутусовым, а о существовании Клима сначала позабыли, но когда вспомнили, то все другие кандидаты сразу же отпали.
Клим в психологию отношений не погружается, в противном случае в ней можно было бы утонуть или выплыть на мелодраму. Кто прав, кто виноват — не разбирается. Например, встречу с родителями перед похоронами бабушки Клим прокручивает дважды: герои меняют костюмы, пластику, интонации. Но все это не больше и не меньше, чем житейские подробности. А все существенное происходит в другой, ирреальной реальности — ее открывает и запускает в действие, раскачивая подвешенные над сценой шары, странная девочка с длинными розовыми волосами, в розовом платьице и кружевных панталончиках. Необходимых странностей Клим вообще собрал предостаточно. Отец (Александр Сластин) прогуливается с коляской, а потом зачем-то выбрасывает в море детский конверт, вылавливает его потом с цветными камнями. Ему пришло время собирать камни, он дедушка уже, но камни у него какие-то дикоцветные — синие, желтые, красные. В другую реальность он сбегает тайком с полным цветных камней чемоданом к какой-то зелененькой девочке.
Кончается "Сон об осени" на удивление счастливо, все — живые и те, кто умер, реальные и грезы — собираются вместе, как для одной счастливой фотографии, запечатлеть существующий где-то в вечности момент. Хотя без шпилек в сторону женщин дело не обошлось. Они все остаются при своем, все согласно своему статусу в Его жизни. А Он и его Отец — становятся свободными, радостными людьми, для которых все эти запутанные отношения перестали наконец быть несовместимыми и сложными. Все-таки эти женщины умеют испортить своим существованием человеку жизнь. Хорошо, что есть еще другая реальность, где все могут быть счастливы и свободны.
ЕЛЕНА ГЕРУСОВА