Гнусавый хаммерклавир из Финляндии

На фестивале Earlymusic концерты, как известно, бывают двух видов — для всех и для избранных. В минувшую субботу в Большом дворце Павловска состоялся закрытый, или, по терминологии фестиваля, "эксклюзивный" концерт Лондонского фортепианного трио (The London Fortepiano Trio). Избранные остались довольны, среди них оказалась и ОЛЬГА КОМОК.

       Разумеется, содержание любого закрытого концерта музыкой не исчерпывается, а репортаж о нем неминуемо начинает походить на светскую хронику. Но даже если оставить в стороне имена присутствовавших, предварившую концерт экскурсию по дворцу или заключительный банкет в Розовом павильоне, никак не обойти молчанием, к примеру, благородный жест господина Алана Рубина (Alan Rubin). Известный антиквар и супруг основательницы Лондонского трио Линды Николсон (Linda Nicholson) предложил за свой счет отреставрировать редчайший инструмент, принадлежащий Павловскому дворцу — пианофорте, которое в конце XVIII века построил для Екатерины II Роберт Адам. Но все же, сколь ни мила была компания, собравшаяся в Греческом зале дворца, сколь ни прекраснодушно желание устроителей фестиваля услышать трио Моцарта и Гайдна в "аутентичной" камерной обстановке, то есть так, как они звучали при жизни самих композиторов и поклонника их творчества императора Павла I, — Лондонское фортепианное трио следовало бы слышать всем. А не только некоторым.
       Трио — интернационально и знаменито своими интерпретациями классицистской и раннеромантической камерной музыки. Равно знамениты и его участники сами по себе. Лидер трио Линда Николсон — английский пионер игры на раннем фортепиано (хаммерклавире) — концертирует и записывается с виднейшими аутентистскими оркестрами Les Arts Florissants и The Orchestra of the Age of Enlightenment. Австрийский скрипач Хиро Курисаки (Hiro Kurisaki), играющий с Линдой Николсон с 1991 года, и французский виолончелист Антуан Ладрет (Antoine Ladrette), присоединившийся к дуэту в 1996 году, — оба выступают с теми же и многими другими "исторически-информированными" оркестрами и ансамблями. Биографии музыкантов таковы, что непонятно, когда и как они репетируют втроем. Но очевидно, что без этого не обходится.
       Концерт в Павловске ничуть не походил на сеанс домашнего музицирования — занятия заведомо необязательного и спонтанного. Выверенное, отточенное и рассчитанное на большую аудиторию (при всей свойственной жанру камерной звучности ансамбля) исполнение трио Моцарта и Гайдна внушало мысль не о приятном времяпрепровождении, но о серьезной работе. Ключевые для ансамбля качества — слаженность и единодушие — в филигранном, иногда бисерно-изящном, иногда по-оркестровому мощном звучании Лондонского фортепианного трио были доведены до возможного (или почти невозможного) предела. А интересные, всегда неожиданные музыкальные решения отнюдь не безвестных произведений не давали расслабиться, заставляя усиленно сопереживать музыке. Казалось бы, чего же боле?
       Но более всего радости принесли, пожалуй, не исполнительские доблести трио, а само участие хаммерклавира в нем (хотя понятно, что без первых не "сработало" бы и второе). Чуть гнусавый, чуть постукивающий, немного стеклянный тембр молоточкового фортепиано (специально привезенного к концерту из Финляндии) сполна отвечает звуковой эстетике трио Моцарта и Гайдна. Благодаря хаммерклавиру эти сочинения обрели фантастическую, не историческую даже, а собственно музыкальную достоверность. А серьезная работа Лондонского фортепианного трио обнаружила свою подоплеку — истинное и беспримесное удовольствие. Удовольствие от звука.