"Курск" попал в фарватер "К-19"

Вчера в особняке Боссе открылась экспозиция, рассказывающая о подъеме АПЛ "Курск". На открытии присутствовали генеральный конструктор ЦКБ "Рубин" Игорь Спасский и вице-адмирал Михаил Моцак, руководивший спасательной операцией.

"Всего в 160 километрах от Кольского полуострова на глубине 100 метров лежала лодка с двумя мощными атомными реакторами и 20 боевыми ракетами на борту. Это представляло угрозу всему миру... Руководство страны приняло решение о проведении экспедиции особого назначения..." Строки пресс-релиза напоминают пересказ голливудского боевика, и даже не абстрактного, а вполне конкретного — фильма "К-19", за пару дней до открытия выставки представленного в Мариинском театре. В такое совпадение трудно поверить, однако организаторы ни про какой Голливуд слышать не хотят и ссылаются на то, что работы по подъему "Курска" были завершены ровно год назад — 8 октября 2001 года. Впрочем, даже если сейчас и использовали шум вокруг премьеры, получается по-честному: известно, что "К-19" окончательно решили снимать после гибели "Курска", на волне интереса к этой теме.
       Идея выставки — или, точнее, медиапроекта — принадлежит директору компании "Корона фильм" Виталию Федько (Ъ писал о его фильме "Русская 'Акула'", также посвященном подводникам). Сложная личность продюсера, который когда-то был мистиком и принадлежал к богемным кругам, а сейчас наладил тесные связи с флотской номенклатурой, определяет и весь облик экспозиции.
С одной стороны, куратором был театральный режиссер Роман Смирнов, собирали выставку работники Театра на Литейном, а музыку, звучащую в залах, специально написал лидер Tequilajazzz Евгений Федоров. В то же время многочисленные комментарии, развешанные на стенах, принадлежат перу господина Моцака. В итоге получилась странная смесь современного медиаарта на грани хорошего вкуса и мемориала в советском духе. В полутемных залах на несколько мониторов транслируются видеосъемки операции, женский голос вкрадчиво зачитывает имена погибших, шумят волны, смотрят со стен чайки. А на других стенах — стандартные фотоколлажи (насупленный Илья Клебанов, сосредоточенный Владимир Устинов, корабли) с подписями, сочетающими, как полагается, официозное косноязычие с мягким лиризмом. Вот в кадр, например, попадает ребенок — это внук господина Моцака, "тоже Миша". Пространные тексты самого вице-адмирала могут быть до конца поняты только специалистами, но всякому ясно — никаких ошибок, о которых так много говорили, не было. "Операция была организована немедленно... Владимир Путин дал слово... Президент отдал приказ об использовании помощи иностранных государств..."
На открытии произносились все положенные в таком случае слова. Водка выпивалась в товарных количествах. Роман Смирнов рассказывал корреспонденту Ъ, как все работали бесплатно, "потому что тема такая", как известный театральный художник Эмиль Капелюш специально прибегал, чтобы разложить на черном полотнище несколько вещей, привезенных из поднятой лодки, как Евгений Федоров трижды звонил с утра из Америки, волнуясь, как же все без него проходит. Многочисленные офицеры произносили тосты за командиров. Игорь Спасский, озверев от напора журналистов, в конце концов бросил в камеру: "Море есть море, вы все равно не поймете". Никто не хотел говорить о еще одной параллели с "К-19": в обеих историях подвиг заключается в том, что сперва флот совершает какую-то чудовищную оплошность, а потом героически ее исправляет.
СТАНИСЛАВ ЗЕЛЬВЕНСКИЙ