В Петербургском мюзик-холле прошел концерт Робертино Лоретти, устроенный радио "Мелодия". "Апеннинский соловей" сильно вырос, тембр его голоса изменился, а его ангельская природа и вовсе пропала. Но, как увидела обозреватель Ъ ЕЛЕНА ГЕРУСОВА, синьор Роберто по этому поводу уже не расстраивается.
Переходный возраст вместе с Лоретти переживала вся страна. Вялые на тот момент агитация и пропаганда еще пытались как-то намекнуть, что Робертино лишил голоса мир голого чистогана путем нещадной эксплуатации детского труда, в данном случае на концертах. Не забывали напомнить, что голос Лоретти получил в каком-то смысле от отца, синьора Орландо — члена Компартии Италии. Но это уже мало кого волновало. Пластинки покупали не из солидарности.
В театрах стали понимать, что амплуа травести существует тоже не только для создания пионерского отряда. Стали появляться фильмы, где героями были мальчики из хоровых училищ тоже на пороге мутации. Точки над i расставил фильм "Я шагаю по Москве": у отдела грампластинок один из героев на всю страну объяснил недовольной покупательнице, что просто Робертино вырос и потерял голос. Вот его и нет.
Хотя и с таким голосом певец с 1964 по 1973 год продолжал ездить с концертами, участвовал в музыкальных конкурсах, даже побеждал. Потом ему все это надоело, чудо-мальчик Робертино сильно мешал молодому эстрадному певцу (оперный тенор из Лоретти не получился). И его песни вышли из моды. "Джамайку" заменила "Шизгара".
На концерте в Мюзик-холле собрались его поклонники из 1960-х. На сцену вышел жизнерадостный господин в синем деловом костюме, ворот рубашки расстегнут пуговицы на три-четыре, как и положено итальянцу его лет, владельцу ночного клуба, бара, ресторана и большой конюшни. Стал петь свои хиты 1960-х. Но вот голос его даже не лирический тенор, как мечтали поклонники, а скорее драматический баритон. То есть тембр очень приятный, а верхние ноты вытягиваются не всегда. Это господина Лоретти не очень-то расстраивает. "I know, my voice is..." — и делает рукой плавный жест наверх. Дескать, извините, голос мой давно улетучился. Зато радость жизни то ли вернулась, то ли появилась. Роберто Лоретти начинает музыкальную фразу и не всегда ее заканчивает, с улыбкой, томно и радостно закатывает глаза, дескать, вспомним, как это было. Фонограммой не пользуется. Господин Лоретти гастролирует с одним клавишником, в Мюзик-холле разрешил в перерывах между своими песнями подтанцовывать кордебалету.
Кто на концерте вел себя странно, так это публика. После каждой песни люди дарили цветы, бегали за автографами, но сидели с такими опрокинутыми лицами, будто ждали чего-то совершенно другого и Робертино Лоретти не должен был вырасти.