В Театре оперы и балета имени Римского-Корсакова начались гастроли тбилисского Театра имени Руставели. Во всем мире его знают по имени режиссера-руководителя просто как театр Роберта Стуруа. Гастроли открыл спектакль-легенда "Кавказский меловой круг".
Рецензировать "Круг" бессмысленно. Спектаклю почти тридцать лет, и за это время масса людей успела удивиться и описать все то, чему удивляешься теперь. От кудахчущего кордебалета нянек до простоволосой Груше, с младенцем на руках кошкой карабкающейся по гнилому мосту, неверные перила которого изображает микрофонный шнур; от изумительной пластичности грузинских актеров, удостоверяющей идеальный контроль над телом, до их же абсолютного лицедейского самозабвения. Удивительнее другое. Когда в Петербурге недавно отмечали пятнадцатилетие "Братьев и сестер" Льва Додина, казалось, что так долго спектакли не живут. Но даже и "Круг" отнюдь не единственный долгожитель, и на нем нет и следа музейной пыли.
Понятно, что, хотя немец Брехт и сочинил грузинам национальное произведение не хуже "Витязя в тигровой шкуре", для него самого Грузия была вроде китайской Сычуани, настолько далекой, что почти сказочной, а потому национально универсальной. И бегущую из захваченного города с княжеским младенцем служанку Груше (Тамара Долидзе) автор прямо предлагал отождествлять с девой Марией, спасающейся от Ирода в Египте. Предлагает сделать это и Стуруа: Ведущий (Жанри Лолашвили), комментируя это бегство, все так же невзначай выносит репродукцию эрмитажной Мадонны Литта. Другое дело, что новейшая история Грузии добавила к нему сугубо реальный комментарий: как говорит сам режиссер, слишком многим грузинам пришлось в реальности повторить маршрут брехтовской героини. В принципе, одно это обстоятельство способно убить спектакль, потому что здесь кончается театр и начинается выпуск теленовостей.
Но когда Роберт Стуруа говорит, что вернул "Круг" в репертуар тбилисского театра по многочисленным просьбам зрителей, этому веришь. Не только потому, что, глядя на спектакль, кажется, будто это и есть единственно возможная классическая театральная интерпретация пьесы. Дело не в том, что подлинное мастерство не стареет. И даже не в живой эмоциональной памяти зрителей о реальных трагедиях. Это совершенно не та актуальность, какую воспитывает русская театральная традиция, предписывающая театру быть кафедрой и трибуной, к чему-то призывать, дыша в затылок ежедневной газете. Хотя сам режиссер прямо говорит, что сейчас театр не имеет права молчать и обязан заявлять свою гражданскую позицию.
Но важно другое. Едва ли не у каждого в зале есть своя вполне убедительная теория насчет того, что все плохо и кончится плохо. "Круг" Стуруа нормализует отношение к жизни почти как кровообращение, обладая способностью поселять каменную уверенность в том, что изначально мир устроен разумно, правильно и, в общем, благоволит людям. Как и показали почти тридцать лет его жизни, расстаться с таким практически невозможно.
ЮЛИЯ ЯКОВЛЕВА