Под Рождество и Новый год мы обязательно вспоминаем и годы прошедшие. Они возвращаются к нам вместе со старыми елочными игрушками, с прабабушкиными золотыми ангелочками, бабушкиными салфеточными кольцами с рождественской символикой. С книжных полок извлекаются мемуары, с антресолей снимаются запыленные журналы, в читальных залах особым спросом пользуются старые газетные подшивки. ЛЕВ ЛУРЬЕ вернулся в 1913 год — последний благополучный для старого Петербурга.
Главное официальное торжество, отмечавшееся с необычайной помпой, — 300-летие Дома Романовых. 20 марта государь с женой и детьми прибыл из Царского Села в Санкт-Петербург. В высочайшем присутствии на Манежной площади заложили памятник Николаю Николаевичу-старшему. Невский был иллюминирован, украшен гирляндами и колоннами. Город потратил на праздничные украшения миллион рублей. 21 марта от Зимнего дворца до Казанского собора шпалерами выстроились войска гвардии. В трех открытых колясках (Николай с цесаревичем, вдовствующая и царствующая императрицы, цесаревны) монаршья семья проехала в собор, куда была перенесена специально привезенная в Петербург чудотворная икона Почаевской Божьей матери. Литургию служили князья Русской и единоверных православных церквей. Во все городские соборы совершены были крестные ходы. Вечером состоялись народные гулянья и фейерверки. Множество сановников наградили орденами, даровали высочайшие льготы, объявили амнистию. Только в Петербурге из тюрьмы были освобождены 2000 человек. Государь принял в Зимнем дворце депутации от дворян, городов, земств, дипломатического корпуса. Двор присутствовал на представлении "Ивана Сусанина" в Мариинском театре. Вечером 23 марта в Дворянском собрании состоялся бал для предводителей дворянства, прибывших со всех концов России. Бал начался полонезом, который открыл император в паре с супругой петербургского уездного предводителя дворянства.
Главное событие внешней политики — Балканская война. Победы болгар и сербов над турками вызывали массу восторгов. Толпы патриотически настроенной молодежи носили на руках болгарского генерала Радко Дмитриева, устраивали митинги у сербского и болгарского посольств. В Государственной думе депутаты стоя выслушали гимны балканских государств.
Святочная неделя
Что же касается жизни обыкновенной, то в январе Петербург отходил от святочной недели. Только закончились рождественские праздники, в которых петербуржцы съели 250 000 поросят, 75 000 индеек, 110 000 гусей и 260 000 кур и уток, как наступил Новый год. Рождество было праздником детским, Новый год — взрослым. Его надо было праздновать вне дома.
Великие князья и гвардейцы собирались в "Медведе", дамы полусвета — в "Аквариуме". В Мариинской гостинице наступление 1913 года отмечали майоры и коллежские асессоры. Какой-то пшют, набравшийся "Мумма" с зеленой этикеткой, имел наглость при присутствовавшем муже, лужском приставе, домогаться его жены. Полицейский офицер убил негодяя на месте. Как всегда, было много елочных пожаров, опившихся до смерти, шумных супружеских скандалов.
Итогом гуляний стало массовое отравление рыбой. Среди жертв директор Петербургского городского ломбарда Яков Серебряков. "Петербургский листок" писал: "Люди самостоятельные не едят мороженой или мертвой рыбы, а только живую. Но можно ли каждый раз уследить кухарку или повара, где ими куплена рыба?"
Закрылась проходившая с огромным успехом выставка канареек. Проводилась экспертиза сравнительных достоинств номинантов. Птиц относили в отдельную комнату, где эксперт особым образом свистел, а затем оценивал ответное пение кенаря. Было установлено, что пение русских птиц ни в чем не уступает германским образцам. Канареек продали на 1000 рублей Самцы шли от 6 до 40 рублей, самки — от 3 до 5.
В феврале-марте в Военно-медицинской академии произошли волнения. После милитаризации академии ее студентов приравняли к кадетам (по нашему говоря, к суворовцам), и они были обязаны отдавать на улице честь офицерам. Из-за этого возникало множество инцидентов. Студент Николай Маркевич не отдал чести штабс-капитану гренадерского полка Николаю Сальманову и был им за это зарублен шашкой. Суд чести гренадерского полка оправдал штабс-капитана. Студенты начали забастовку, — академия была закрыта, все студенты исключены из нее, затем приняты уже на новых основаниях.
Большой свет собирался в Михайловском манеже на соревнования по выездке. Дамы были одеты в модные манто и небольшие шляпки. Лыжные состязания выявили преимущество финнов. Гонки в Юкках выиграл выборжанин Яссолайнен. Эстафету в Лесном — команда студентов Политехнического института. Были проведены соревнования конькобежцев в категории old boys (для тех, кому за 35). На соревнованиях борцов финн Салавало сломал шейные позвонки русскому борцу Рудневу.
На передвижной выставке большой резонанс вызвала картина Репина "17 октября 1905 года". В Мариинском театре состоялась премьера оперы "Электра" Рихарда Штрауса. Поставил оперу Мейерхольд, художником был Головин. Встретили оперу прохладно. "Поют словно в 40-градусном бреду, как будто голоса их застрахованы".
7 марта Александринка отмечала юбилей Валентины Струйской, прослужившей на императорской сцене 55 лет. Бенефициантка сыграла в "Талантах и поклонниках", получила множество подарков, среди которых бриллиантовые броши от государя и государыни и подписной портрет великой княгини Марии Павловны.
В свете усиливалась мода на бридж. Великосветские бриджисты играли у ротмистра лейб-гвардии конного полка Бориса Гартмана и его жены, урожденной княгини Белосельской-Белозерской (играли на восьми столах). В артистическом кабаре "Бродячая собака" отмечали 50-летие со дня кончины Козьмы Пруткова. В трущобах Лиговки на Воронежской, 38, постоянный посетитель тамошнего трактира известный хулиган Иван Иванов зарезал столовым ножом трех посетителей.
Сенсация сезона
Главное событие сезона случилось в середине января. Оно была связано с Марсовым полем, которое представляло собой в начале века огромный плац для парадов. На том месте, где сейчас горит Вечный огонь, в центре нынешнего партерного сквера (он был разбит в 1920-е годы) находился скетинг-ринг — павильон для катания на роликах — безумно модного в то время спорта. Мрачным предзнаменованием череды преступлений, завязка которых произошла на скетинге, стала ночь с 12 на 13 января.
13 января 1913 года, воскресенье. Сильный мороз. В третьем часу ночи городовой Тарасов, стоя на посту у Троицкого моста, увидел, как с Марсова поля с безумным видом бежала босиком по снегу женщина в ночной рубашке, по дороге скидывая с себя нижнее белье. Городовой остановил ее. Она закричала: "Пустите меня, я иду в Иоанновский монастырь к батюшке отцу Ивану Кронштадтскому, чтобы замерзнуть у его обители". Это была известная в городе безумица Агриппина Чичварская.
А около 11 часов утра швейцар доходного дома по Кирочной улице, 12, услыхал душераздирающие крики. На помощь звала горничная из квартиры в бельэтаже. Там, посреди гостиной, окровавленная лежала ее хозяйка. Рядом с жертвой остались орудия преступления: топорик и стальной прут со свинцовым шариком на конце. Швейцар вызвал полицию; сосед по подъезду, доктор Фридман, оказал первую помощь, но через несколько часов несчастная скончалась в Мариинской больнице.
Прибывшие чины сыскной полиции во главе со знаменитым сыщиком Филипповым осмотрели место преступления и допросили прислугу. Выяснилось, что убитая Марианна Тиме, 41 года, родом была из Варшавы и выступала на столичной сцене. Плохая актриса, но весьма привлекательная женщина, Тиме с успехом исполняла роль femme fatale: три ее поклонника покончили жизнь самоубийством. Одно время Тиме была на содержании у богатого подрядчика Кускузева, который подарил ей состояние, а незадолго до своей гибели вышла замуж за железнодорожного служащего, но имела связи и вне брака. Свой досуг Тиме проводила в ресторанах и на скетинг-ринге.
Четырехкомнатная квартира Марианны Тиме вся была перерыта: кто-то обыскивал шкафы, столы, буфет. С пальца жертвы с кожей было сорвано кольцо. Горничная показала, что в последнее время барыню посещали два модно одетых молодых человека. В ночь перед убийством один из них ночевал у хозяйки. Швейцар видел, как незадолго до происшествия из квартиры вышли два молодых человека, и его удивило, что они шли с поднятыми воротниками пальто. Хозяйка не провожала, они сами захлопнули дверь на французский замок.
Сыщики разделились: часть начала искать некоего Павла Жакоба, визитная карточка которого была оставлена одним из предполагаемых преступников, другие стали обходить петербургских ювелиров в поисках кольца Тиме, описание которого дала горничная. Искомое кольцо скоро нашлось, — ювелир приобрел его 13 января у молодого человека, описание которого совпадало с внешностью посетителя жертвы.
Жакоб, почтенный швейцарец, управляющий часовым магазином Буре на Невском проспекте, представил полиции список клиентов, которым давал свои визитные карточки. Все они предъявили карточки Жакоба. На прием к последнему в списке важному чиновнику Министерства иностранных дел Аргиропуло отправился сам Филиппов. Аргиропуло не нашел визитки, но припомнил, как за день до преступления к нему приходили два служащих министерства — ветеран дипломатии Александр Долматов, действительный статский советник, и его сын.
Сведения, собранные о Долматове-младшем, были для него неблагоприятны. Своей службой он явно пренебрегал. 26-летний потомок древнего дворянского рода, он окончил одно из самых привилегированных учебных заведений России — Училище правоведения. Служил в секретном отделе Министерства иностранных дел с окладом 104 рубля в месяц. В 14 лет уже имел любовниц, с семнадцати — регулярно пил, большую часть времени проводил в загородных садах и на скетинг-ринге. Был должен разным лицам около 40 тысяч рублей.
Посещение скетинг-ринга само по себе считалось одиозным. Весной 1911 года инструктор скетинга Грейчунас задушил постоянную посетительницу даму полусвета Толстинскую. За любовь к драгоценностям ее называли "королевой бриллиантов". Толстинская была содержанкой некоего богатого "старичка", меняла множество любовников (среди них был, в частности, юнкер Павловского училища нубиец Александр Терье) и воспылала страстью к красавцу Грейчунасу. Она сняла ему квартиру, не отпускала от себя ни на шаг, оплачивала все его расходы. В конце концов жиголо убил "королеву бриллиантов", ограбил ее , продал драгоценности, бежал из столицы, но был задержан при переходе границы с Германией. В числе знакомых Грейчунаса и Толстинской был и Долматов.
Один из сыщиков, переодевшись камердинером, отправился к дому, где жили Долматовы. Он рассказал тамошнему дворнику, что одна барышня без памяти влюбилась в молодого Долматова и попросила достать фотографию. Поладили на ста рублях. На следующий день Долматов был опознан свидетелями.
Были допрошены и несчастные родители Долматова. Они показали, что их сын последнее время вел крайне беспутный образ жизни, из-за чего ему было отказано в доме. Он постоянно проживал в гостинице "Франция" вместе с другом детства Владимиром Гейсмаром. В настоящее время Долматов и Гейсмар отправились в имение последнего, где собирались поохотиться. Летучий отряд петербургской сыскной полиции отправился в имение для ареста подозреваемых.
Барон Владимир Гейсмар, выходец из аристократической семьи, со скрипом окончил Псковский кадетский корпус. Вступительные экзамены в высшее учебное заведение стали для него непреодолимой преградой. Последний год числился в государственном банке с окладом 50 рублей в месяц, но время проводил вместе с Долматовым в увеселительных заведениях столицы.
7 февраля подельники были арестованы и сразу начали давать показания. Огромные долги приятелей умножились после того, как Долматов завел роман с француженкой Лео Дюлюк. Драгоценности, букеты после каждого спектакля, квартира — все требовало денег, денег и денег... Долматов и Гейсмар одевались у лучших портных, привыкли обедать в лучших ресторанах. Поначалу удавалось жить в кредит. Когда в Петербурге уже не осталось приличного ресторана, где они не были бы должны, на помощь пришел служащий Международного ссудного банка, партнер по скетинг-рингу, некий Олло.
Вначале Олло предложил отравить тетку Гейсмара холерным вибрионом, а наследство потратить. Но тетка оказалась осторожной, а вибрион достать оказалось непросто. Тогда Долматов представил в банк, где служил Олло, поддельное платежное поручение, по которому партнеры получили 8 тысяч рублей. Олло скрылся из Петербурга, а Долматов и Гейсмар отправились в Париж, к прелестной Лео, которая к тому времени танцевала в "Фоли Бержер". В Париже они сняли особняк на Елисейских полях, кутили у "Максима", умудрились занять денег у русского посла, о чем стало известно начальству в Петербурге. Пришлось выйти в отставку.
В настроении близком к отчаянию, холодные и голодные, бродили приятели по столичным улицам. Тогда-то они и заприметили эффектную шатенку, разглядывавшую драгоценности у витрин Гостиного двора. Это была Марианна Тиме. Безупречно говоривший по-французски Долматов представился иностранным туристом Жакобом, малообразованный Гейсмар — его русским спутником. Без труда завязав знакомство, они отправились в кинотеатр "Кристалл-Палас", где посмотрели фильму "Роковая страсть". Затем были завтраки в ресторане "Вена", поездки на острова. На третий день Долматов стал любовником Тиме, а в магазине "Пек" на Малой Морской был приобретен топорик.
Стареющую куртизанку погубили серьги с крупными бриллиантами. Приятели решили убить ее, серьги продать, а на вырученные деньги уехать на кофейные плантации Бразилии, о которых читали в детективном романе. В первую ночь у Долматова не хватило духу убить Тиме — Гейсмар вызвался ему помочь. На следующее утро он зашел за Долматовым. Когда хозяйка отвернулась, Гейсмар нанес ей удар металлическим прутом по голове, а Долматов довершил дело топориком. Серег убийцы не нашли, а за кольцо, снятое с пальца, выручили 145 рублей и отправились на охоту.
Прошло пять месяцев. 27 мая партер и хоры Петербургского окружного суда были заполнены обворожительными дамами, в воздухе носился тонкий аромат духов. Выслушав 38 свидетелей, суд приговорил Долматова к 17, а Гейсмара — к 15 годам каторги. Каторгу они отбывали в Шлиссельбургском централе.
После Февральской революции ворота тюрем Российской империи распахнулись, на свободу вышли и политические, и уголовные заключенные. А в октябре семнадцатого Долматов и Гейсмар уже разъезжали по Петрограду в автомобиле Придворного ведомства.
Светские сезоны и рождественские праздники для Петербурга закончились.