Окно в православную Русь

В Первопрестольной стартовали торжества в честь юбилея города на Неве. Администрация Санкт-Петербурга привезла в московский Гостиный Двор выставку, призванную показать разом культуру, искусство и науку северной столицы вместе с ее повседневной жизнью. Несмотря на заявленный пафос, привезенная выставка достижений вызвала у СЕРГЕЯ ХОДНЕВА искреннее недоумение.

       Судите сами: на самом деле в атриуме Гостиного Двора открылись одновременно две выставки — Петербургу составила компанию "Русь православная", не менее громкая выставка достижений Русской православной церкви. Поэтому общий саундтрек, после того как отзвучали сановные речи и были перерезаны ленточки, представлял собой малиновый звон колоколов и громкоговорительные сообщения: "Сестра Агриппина из Оптиной Пустыни, срочно подойдите к стенду оргкомитета!". Неожиданно даже выстроилась известная логика: как же, вот была Святая Русь, а потом случилась петровская Россия. Во всяком случае момент неожиданного революционного перехода обставили с прямо-таки сценографической резкостью: досужий посетитель сначала проходит через стройные ряды прелатов, батюшек и матушек, степенно разглядывающих православные стенды, а потом вдруг вся святорусская чинность пропадает насовсем.
       Вместо подвешенных к потолку золотых маковок и белых полотнищ, символизирующих что-то исконное, реют в воздухе кошмарные люстры в виде гигантских позолоченных кораблей и полотнища, которые на сей раз изображают паруса. А замыкается атриум сценой неимоверных размеров, где царит уж полное бесчинство. Ростральные колонны чуть ли не в натуральную величину с тряпичным пламенем наверху, фонтаны, сфинксы, разведенный мост, какие-то террасы, густо украшенные блестючим узорочьем (опять позолота) — языческое капище, одним словом. То, что до Октябрьской революции было принято именовать "гостинодворским шиком", но только еще торжественней: триста лет, не абы хны.
       В той половине, где обосновалась "Русь Православная", все, конечно, весьма неизобретательно, но зато по-простому. Обычные такие лавочки с образами, книгами, утварью и облачениями, которые можно видеть на любой московской православной ярмарке, только часть этих, неблагочестиво говоря, выставочных боксов занимают церкви, монастыри и синодальные учреждения разных рангов. И все очень ясно; вот, скажем, Отдел по религиозному образованию и катехизации, а за ним идет Синодальная библиотека. Санкт-Петербург, даром что город просвещенный и регулярный, по части регулярности с клерикалами соперничать не стал. Видно, испугались повредить наглядности.
       Так и представляешь себе диалог: "Надо москвичам показать Санкт-Петербург". — "Нет вопросов, покажем! Наглядно покажем!" И показали, причем действительно нагляднее некуда, буквально как детям: добрую половину отведенной Северной Пальмире территории Гостиного Двора занимают многометровые макеты. Вот, прямо посередке, под железным кругом с фонарями и вымпелами, макет центральной части города, где хитроумно показывают даже смену времен суток. Вот макет акватории реки Невы. Вот макет Кунсткамеры. Вот сидит архитектор Явейн, в одном из закоулков показывающий скромный макет своей реконструкции Главного штаба под Эрмитаж. Вот, наконец, макеты трех пригородных дворцов (где же, спрашивается, путинская Стрельна?). И апофеоз — произведение Дины Хайченко, которая изваяла весь ансамбль Исаакиевской площади из ваты. Вот это размах, это юбилей: ватный Исаакиевский собор высотой в полтора человека, перед ним Николай I из ваты и так далее.
       Сворачиваешь оттуда к стенду Русского музея (все главные культурные институции изображены эдакими столбиками, сгрудившимися в одном месте), выходишь к стенду швейцарского консульства (ладно бы еще было голландское), дальше, после очередного неожиданного поворота, тебя встречает некий Клуб петербуржцев. Круто берешь куда-то в сторону ростральной сцены — и попадаешь в царство детского выжигания по дереву. Есть еще комитет по благоустройству и городскому хозяйству, показывающий благоустройство, Музей городской скульптуры и Ассоциация реставраторов — немного побродишь, наткнешься и на них. Конечно, русская культура издавна рассуждала о том, что Петербург — это одоленный хаос, но как-то неожиданно, в самом деле, что там столько еще всего осталось одолеть.