В минувшую субботу на берегу Финского залива финишировала экспедиция на собачьих упряжках. Десять дней 23 восточносибирские лайки (или — хаски) бежали из Москвы в Петербург в честь 300-летия северной столицы. Пробег прошел без потерь, и теперь этим маршрутом сможет воспользоваться любой гонщик на ездовых собаках. С подробностями МАРИЯ ОЛЬКИНА.
Пять упряжек (в каждой по 4-6 хаски) с лаем и визгом описали перед гостиницей полукруг и притормозили у накрытого для фуршета стола. Видимо, после однообразного сухого корма, который хаски получали раз в сутки во время всей гонки, их определенно заинтересовали заледеневшие на морозе бутерброды. Люди поделились с собаками по-братски: себе — водку, псам — закуску. Лайки были настроены дружелюбно: ели с руки и позволяли себя гладить всем желающим. "Хаски любят людей, ведь на севере, откуда они родом, если вдруг на заснеженной равнине появляется человек, чукчи рады ему как родному. Так же поступают и хаски", — пояснил руководитель маршрутной группы, президент клуба любителей ездовых собак "Северный ветер" Виктор Помелов.
Пока собаки поедали бутерброды и развлекали праздную публику, каюры делились с журналистами путевыми впечатлениями. Выяснилось, что экспедиция преодолела примерно 600 км пути по маршруту: Московская область (именно там, в совхозе "Заветы Ильича" расположен питомник хасок) — Сергиев Посад — Углич — Мышкин — Брейтово — Устюжна — Тихвин — Кировск — Петербург. В основном путь проходил по речному льду. Что хаски не нравилось. Они, как нормальные разумные сухопутные существа, все время норовили свернуть к берегу, не обращая внимания на громкое каюрское "Хо!" (налево) и "Джи!" (направо). Тогда кому-то из гонщиков приходилось слезать с саней и заворачивать вожаков упряжек в нужном направлении.
И однажды собакам повезло. Верхний слой льда на Рыбинском водохранилище подтаял, и под ним оказалось много воды. Пришлось выводить упряжки на берег и добираться до городка Брейтово по суше. Экспедиция до смерти напугала администратора местной гостиницы, который ехал на машине на работу и в сумерках чуть не столкнулся с "неизвестно откуда взявшимися чукчами, которые неслись на санях по шоссе". И когда ближе к ночи каюры попросили у этого администратора пустить в гостиницу на ночлег самого младшего члена экспедиции — шестимесячного щенка по кличке Фрам, они получили отказ. Впрочем, как и в других гостиницах. Зато в некоторых населенных пунктах Фраму с кем-нибудь из гонщиков разрешали переночевать в местной школе. "Щенка нельзя было держать с остальными собаками, он плакал, скулил, чем раздражал взрослых собак, особенно двух кобелей, и они порой его покусывали", — сообщил Ъ один из каюров. На вопрос, не лучше ли было оставить Фрама в "Заветах Ильича" (ведь все равно щенка не запрягают в упряжки), каюр ответил: "Пусть проходит суровую школу жизни".
Остальные хаски ночевали прямо на снегу, а гонщики — в палатке. Там же они готовили себе еду из консервов на титановой походной печке. Такие спартанские условия не повредили никому из одиннадцати членов экспедиции. "Я лечил всего один радикулит, да и тот — слабенький", — сказал врач экспедиции Артур Чубаркин. Что до порезанных льдом лап хаски, то тут медицинская помощь вообще не применялась: к утру все заживало "как на собаке".
Часа через полтора после финиша к "Прибалтийской" подогнали экспедиционные машины, одна из которых была с крытым прицепом. Туда по очереди стали заталкивать собак, которые недовольно щурили свои каре-голубые глаза и, было видно, предпочли бы остаться на свежем воздухе. Господин Помелов сказал, что, в принципе, собаки могли бы пробежать маршрут и в обратном направлении, поскольку "для хаски бег — главное удовольствие в жизни". Но экспедиция не может себе этого позволить: в ее составе два ученика 11-го класса. Их и так с трудом отпустили в школе, но только до 3 февраля. Поэтому, завершив юбилейный пробег Москва--Петербург, хаски и каюры с чувством выполненного долга отправились домой автотранспортом.