В петербургском детском музыкальном театре "Зазеркалье" состоялась премьера очередной взрослой оперы — "Порги и Бесс" Джорджа Гершвина.
Танцевать оперу заставляли в Петербурге и другие режиссеры. У Виктора Крамера в Театре Консерватории пляшут "Троянцев" Берлиоза, Владимир Мирзоев сделал ставку на модерн-данс в постановке "Кольца Нибелунга" Вагнера. С Гершвином в этом смысле проще: за счет танцев, придуманных Александром Петровым вместе с балетмейстером Олегом Игнатьевым, опера стала еще больше похожа на мюзикл, чем в традиционных постановках. "Порги и Бесс" появилась в 1935 году, уже после того, как Гершвин собрал весь возможный урожай славы, денег и премий на ниве мюзикла. Опера, высокий жанр, до которого наконец дотянется национальная американская музыка, — вот была его цель. Отдавая должное историческим претензиям автора, спустя 68 лет можно заметить, что музыка его самого серьезного опуса завоевала такую всепроникающую популярность, какая и не снилась более легким жанрам. Каждая мелодия в цепочке песен, составляющих эту оперу, — хит, подвергавшийся самым вольным аранжировкам в руках музыкантов всех мастей, от академистов до рокеров.
У нас "Порги и Бесс" прижилась давно. В 1945-м ее сыграли в Музыкальном театре им. Станиславского, а десятилетие спустя привезли знаменитый аутентичный вариант — постановку негритянской труппы. Пропуск на советскую территорию опере дало либретто, рассказывающее о жизни бедного негритянского квартала в рыбацком городке. В "зазеркальной" версии "Порги" реализму места нет. Алла Коженкова, приглашенная оформить спектакль, одела рыбаков, грузчиков и их жен не без шика. Покрой костюмов как у "Рабочего и Колхозницы", но все с иголочки, разноцветное и шелковое. Красное платье кудрявой блондинки Бесс делает ее похожей на другую американскую героиню — Мэрилин, тоже жертву наркотиков и мужских страстей.
Авторы спектакля не стали красить труппу в черный, зато заставили петь по-английски, что оказалось и плюсом, и минусом петербургского спектакля. Просто здорово, когда актеры демонстрируют очень стильный, оттененный свингом вокал, и все это с оригинальным текстом. Хуже, когда поют на "русском английском языке", о содержании речитативов остается только догадываться, а ударные фразы, вырывающиеся из общего гула, звучат довольно смешно. Неловкость иностранного языка ощущается до некоторой степени и в пластике. Но если артисты "Зазеркалья" и не дотягивают до бродвейских стандартов, им многое можно простить за азарт, благодаря которому печальная, в общем-то, история из жизни маленьких людей превратилась в лихой и яркий праздник.
КИРА ВЕРНИКОВА