Чудовищные украшения

В Александровском зале Зимнего дворца Эрмитаж открыл выставку "Волшебный мир гротеска".

       Там есть блюда, шпалеры, вышивка, фрагменты мебели, эскизы ювелирных украшений, кубки, ключи, свистки, рыцарь в полной боевой выкладке и судок для роженицы. Объединяет эти предметы то, что все они покрыты орнаментом-гротеском. В подзаголовке выставка называется "Гротески в прикладном искусстве Западной Европы XVI-XVII веков". Свою выставку Эрмитаж сделал, что называется, "для людей". Многие вещи открыты, если не робеть, можно даже погладить полированное дерево и пощупать добротность ткани. Посетители, конечно же, робеют, но это совершенно не мешает обычным в таких случаях вздохам: "Вот раньше-то жили люди". Редкие музейные работники, смешавшиеся с толпой, тихонько сетовали, что не по-музейному все это как-то. Для Эрмитажа это проба тона: "Эта выставка является хорошей и увлекательной формой возрождения традиции представлять огромную эрмитажную коллекцию декоративного искусства. За ней последуют и новые выставки, и новые постоянные экспозиции", — пообещал в приветственном слове директор Михаил Пиотровский.
       Правда, конкретно в узкой сфере гротесков мощная постоянная экспозиция у Эрмитажа уже есть — это известные копии лоджий Рафаэля. В XV веке, когда в Риме раскопали фрески "Золотого дома" Нерона, фантастические античные орнаменты были остро модной вещью, и тогда же собственно и были названы "гротесками", по имени гротов, вырытых в процессе откапывания античного слоя. В течение следующих двух столетий мода только набирала силу. Гротески поползли по Европе, оплетая все подряд, и быстро достигли степени абсурдизма, неведомой античному прототипу. В большом серьезном искусстве в это время уже заправлял маньеризм. Узкая изобразительная задача гротеска, с одной стороны, позволяла художникам совсем уже отпустить вожжи фантазии. Но с другой — не слететь при этом с катушек. Регулярность и математический расчет композиции, заданные правилами орнамента, с легкостью играли роль здравого смысла. Некоторые орнаменты из Александровского зала производят болезненное впечатление полной и окончательной бредовости. Но глядя на некоего нептуна, прорастающего лавром, на ветвях которого раскинулись некие раки с песьими головами, трудно оспорить абсолютную безошибочность постройки, а стало быть, и архитектурную устойчивость рассудка автора.
       Еще, конечно, сильно смягчает впечатление и то, что все эти эскизы заведомо имели в виду обычные бытовые вещи, простых привычных друзей дома вроде дамских сережек, мужского шлема, судка для роженицы или свистка для охотничьей собаки. Устроители эрмитажной выставки прониклись именно этим аспектом проблемы. Аннотации к предметам выдержаны в таком примерно духе: "Дубовая панель для комода: грифоны, драконы, маскароны", и еще тьма всяких чудовищ. Так что их список выглядит аннотацией к салату из морепродуктов, где какой-нибудь маскарон не страшнее креветки.
       Это бросает странный, но приятный отблеск на историю искусств. Маньеризм XV века, как известно, колыбель европейского сюрреализма ХХ века. На выставке указывают, что гротеск был самым эффективным творческим полигоном маньеризма. Круче всего, как можно увидеть в эрмитажных витринах, он срабатывал на материале мелкой ювелирки, текстиля и крупных предметов мебели. И оказывается, что такой подозрительный к экспериментам жанр, как дамские сережки, — на самом деле колыбель сюрреализма.
       ЮЛИЯ ЯКОВЛЕВА
       Выставка продлится до 27 апреля