Ушел из жизни Борис Алексеевич Зернов, сотрудник Государственного Эрмитажа с 1954 года. Борис Алексеевич был хранителем коллекции новой немецкой графики и писал хорошо, точно и много об искусстве XVIII-XX веков, настолько много, насколько это было возможно в 1960-1980-е годы. Для приходящего в Эрмитаж молодого поколения Борис Алексеевич был фигурой мифологической, олицетворявшей все, что только было лучшего в ленинградской культуре 1960-1980-х годов. Он был настоящим ленинградцем, внутренне сохранявшим теснейшую связь с Петербургом и петербургской культурой. Молодое поколение взирало на Бориса Алексеевича с тем же восторгом, с каким взирали лицеисты на Карамзина, и вся его жизнь была "подвигом честного человека". Его отказ от официального признания и официальной славы был очень весом, и для многих его мнение и его слово значили гораздо больше, чем то или иное санкционированное отличие. Борис Алексеевич был наделен бездной обаяния, перед которым мало кто мог устоять. Остроумен он был так, как никто и никогда уже не будет, — его остроумие было остроумием золотого века петербургской культуры — блестящее, живое, очень подвижное. Сам звук его голоса невозможно забыть: в нем, в его тембре, в его артикуляции, была культура подлинная, сильная и смелая, абсолютно чуждая ущербной и поверхностной "интеллигентскости". Его уход — огромная утрата не только для тех, кто лично был с ним знаком. Исключительно благодаря таким людям, как Борис Алексеевич, наш город и имеет право называться сегодня Санкт-Петербургом.
АРКАДИЙ ИППОЛИТОВ
