|
Правь, Британия, полями! |
 |
| К каждой корове у Джона Кописки индивидуальный подход: чем больше она дает молока, тем лучше ее кормят |
Об английском прошлом Джона Кописки напоминают сейчас только три вещи: английский паспорт (оставил на память), сильный акцент и рабочий кабинет в английском стиле (темные дубовые панели, массивный стол — все построено руками тульского плотника) в московском офисе его компании "Мичуринскуголь". Собственно, с угля все и началось. В 1991 году 42-летний Джон Кописки, исполнительный директор компании Balli Trading London, торгующей углем, на три дня по делам компании приехал в Москву.
"До свидания, я хочу жить в России!"
— Этих трех дней мне хватило, чтобы влюбиться в вашу страну,— вспоминает Джон,— так что, когда я вернулся в Лондон, сразу сказал всем, Англии в том числе: "До свидания, я хочу жить в России!"
К тому времени Джон был уже свободен: со своей английской женой не жил лет восемь, дети взрослые.
— Я почувствовал себя в России абсолютно своим!
— Почему именно Россия? Ведь в мире так много мест — таких же красивых, но более комфортных.
Джон прерывает:
— Почему вы не любите свою страну? Удивляетесь, когда к вам кто-то переезжает. А сами стремитесь уехать.
Впрочем, возможно, во всем повинны славянские корни Джона, правда польские: отец — польский эмигрант.
Джон всю жизнь торговал металлом и углем. После окончания школы стал работать стажером в компании Coutinho Caro & Co., занимающейся торговлей сталью, в 1972 году возглавил филиал этой компании в Бангладеш, с 1975-го работал в Пакистане и Южной Африке. В 1982 году стал директором угольной компании Balli Trading London, по заданию которой оказался в Москве и решил здесь остаться, основал компанию "Мичуринскуголь". Функции "Мичуринскугля" сейчас чисто посреднические, в основном консультационные.
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ТИХОМИРОВ |
| Славянские корни Джона Кописки далио себе знать, когда ему шел уже пятый десяток |
— Уголь в больших объемах, деньги — и вдруг коровы и пьяные трактористы...
— Ну, трактористы у нас давно не пьют,— смеется Джон,— иначе выгоняем. Правда, еще никого не выгнали. Значит, никто не пьет. Я всегда был торговцем: продал — купил. Но торговля — это не бизнес. Бизнес — это когда ты что-то производишь. К тому же я хочу оставить что-то своим детям.
А оставлять есть кому — уже в России. За 14 лет здесь у Джона родились четверо: Степан, Василий, Тимофей и Ефросинья. На подходе пятый.
Возможно, роковую роль в жизни Джона сыграла именно женщина. Со своей русской женой Людмилой он познакомился в одном московском баре. Говорит, сразу влюбился. Как в страну. Ради нее даже перешел из католичества в православие: "Иначе венчаться невозможно".
Пока Кописки торговал углем и превращался в русского, по совету друзей, чтобы уж совсем "не отличаться от настоящего москвича", присмотрел небольшую дачку во Владимирской области, недалеко от Петушков.
— Места больно красивые: лес, Клязьма, поля...
— Но почему именно сельское хозяйство? — Я все пытаюсь вывести Джона на чистую воду.— Ведь можно было бы открыть ресторан или производство какое-то наладить...
— Я не олигарх — завод купить не могу, а ресторан открыть — нужно быть поваром. Я не повар. И если я завтра банкрот, у меня всегда будет молоко и мясо, я сам могу работать руками. В детстве подрабатывал под Лондоном на конеферме.
Поблизости от новой дачи Джона в деревне Крутово — действующий монастырь. И православный Джон предложил матушке восстановить коровник, завести стадо в 100 голов — для молока и мяса, для себя и на продажу. Но настоятельница испугалась такого большого хозяйства, и Джон решил сделать все сам. Благо недостатка заброшенных коровников в районе не наблюдалось. Ближним оказался совхоз "Клязьминский". Правда, от совхоза к тому времени мало что сохранилось.
В 2000 году Джон всерьез взялся за восстановление российского сельского хозяйства. Вложив несколько миллионов рублей, восстановил коровники, закупил 300 коров. Ферму назвал "Богдарней" (Бог дал).
 |
| Фото: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ |
| Джону Кописки пришлось пристально изучить зарубежный опыт, чтобы понять, что и для коровьего здоровья полезны холода |
В большинстве российских хозяйств скот берегли: держали в отапливаемых коровниках. Так было и в совхозе "Клязьминский" — до тех пор пока три года назад Кописки и его генеральный директор Михаил Оздоев (в прошлом — глава местного сельхозкооператива "Вперед") не решили перенять зарубежный опыт, для чего и отправились в Чехию. Оказалось, что чешские сельхозкооператоры держат коров и телят в холодных ангарах (так называемый холодный метод содержания). В "Богдарне" решили телят сразу после рождения отправлять в открытые вольеры. И оказалось, что животным холод только на пользу. И еще Джон не гоняет коров на пастбище: вся их жизнь проходит в стойлах — так выгоднее и гораздо безопаснее.
— Раньше у нас телята и коровы постоянно болели,— говорит Михаил Оздоев.— Теперь они с рождения закаленные, почти как моржи. Раньше до 30 телят мы теряли из-за болезней, а курс лечения одной телки обходился в 500 рублей. Теперь у нас падежа вообще нет.
Плюс ко всему существенно сократились затраты на отопление, а ведь раньше одного угля на это уходило 12 тонн в год. Плюс зарплата двух кочегаров — еще 12 тыс. рублей ежемесячной экономии.
Затем Джон изменил режим питания скотины. Раньше коров кормили три раза в сутки, теперь кормят шесть раз, но меньшими порциями, как принято на Западе и у язвенников. Усвоение корма выросло на 15%. Надои тоже. Затраты на корма начали рассчитывать по содержанию протеина, то есть по его энергетической ценности, а не по объему кормовых единиц, как делают в России. Рацион стали формировать ежемесячно — после контрольных доек в зависимости от надоя. Если раньше все доярки по наивности полагали, что корм нужно давать всем коровам поровну (как в других хозяйствах), то у Джона заведено по-другому: чем больше приносит корова молока, тем лучше ее кормят.
— Сейчас у нас каждая корова живет по персональному бизнес-плану,— хвалится Джон.— На новой ферме мы пойдем еще дальше: данные на каждое животное будут занесены в компьютер и систематизированы. Вот тогда мы и увидим точную рентабельность каждого животного, поймем, что с ним делать: доить или на мясо.
Старый советский лозунг "кадры решают все" оказался особенно важным для села, где, как известно, одни кадры уже уехали, а другие пока пьют. Джону опять повезло.
— У нас два основных требования к работнику: не пить и не воровать,— говорит Оздоев.— Мы никого не выгоняли. Уходили сами те, кто привык, что деньги платят за явку, а не за труд.
Джон шутит, что большинство охранников Северо-Западного округа столицы — из-под Петушков.
— Если бы мы дальше находились от Москвы, проблем с молодыми кадрами не было бы,— сетует Джон.— А так два часа на электричке, сутки через трое отработал — $500 получил.
Выход ищут в оптимизации труда. И если три года назад на ферме работало 146 человек, сейчас осталось около 70, которые вполне справляются с увеличившимся объемом работ.
Вся работа на ферме оплачивается сдельно, а не повременно, в среднем работник может получить от 5 тыс. до 12 тыс. рублей в месяц. Для Петушков очень неплохо.
Джон закупил американские тракторы, оборудованные даже кондиционерами. Техника дорогая: например, трактор John Deere стоит $150 тыс., зато и работает за шесть "Беларусей" и не ломается. Один шведский посевной агрегат Vaderstad освободил от работы пять механизаторов.
Так как на песчаных землях Крутова кормовые травы не росли, поля арендовали у соседних хозяйств. Продать участки в районе согласилось большинство из 300 пайщиков совхоза "Россия". Так Кописки стал владельцем 15 участков площадью от 5 до 70 га, общей площадью почти 900 га.
Имеющейся земли уже мало — арендовал на 49 лет еще 4 тыс. га у районной администрации (за землю хозяйство платит лишь земельный налог — всего порядка 60 тыс. рублей ежегодно).
На большой части земли Джон посадил кукурузу — лучше нее для корма мало что годится.
Англо-американское вторжение
Эта земля Джону необходима для нового животноводческого комплекса "Рождество", который вот-вот войдет в строй и на который возлагают большие надежды. Строили современный коровник всего семь месяцев, но заминка вышла с коровами — из-за российских ветеринарных правил. На импорт европейских коров распространяются строгие карантинные требования. Проблему вроде бы удалось разрешить.
Сколько точно было вложено средств в строительство, Джон не говорит, но "порядка $5-6 млн потратили":
— Если затевать такое строительство сейчас, не меньше 300 млн рублей потребуется.
Частично с деньгами помог английский друг и партнер Джона — за 20% акций.
— Внедрение автоматизации на новой ферме, применение передовой европейской техники и правильное управление кадрами позволят использовать минимум работников,— утверждает Джон.— Комплекс почти на 2 тыс. голов будет обслуживать всего 16 человек — раза в три меньше, чем по всем российским нормативам. У нас даже установлена специальная система для того, чтобы коровий навоз сразу подавался по трубопроводам на наши поля, питал кукурузу...
Но самое интересное другое: из этих 16 работников двое — настоящие американские фермеры, точнее, семья с двумя детьми.
— Нам на самом деле не нужны ни зоотехники, ни ветврачи, ни агрономы — нам необходим фермер-работник, умеющий делать все,— говорит Джон.
Собственно, именно ради того, чтобы продемонстрировать, на что способен такой многопрофильный работник, а также чтобы научить русских управляться с высокотехнологичным оборудованием, и был призван в Петушки Лоран Греймс, 35-летний американский фермер в четвертом поколении. Джон нашел его через интернет, на сельхозфоруме. Точнее, он нашел четырех фермеров, всех пригласил в Москву, поговорил, а затем выбрал одного — того, который ему больше понравился.
Американец уже продал все свое штатовское хозяйство, всех коров и перебрался на "Богдарню" с семьей. Пока доволен.
— Соседи Греймсов в Штатах крутили пальцем у виска: продать успешное хозяйство, переехать в неизвестную Россию? Чокнутый! Впрочем, для этого нужно быть не только фермером, но еще и adventurer,— говорит Джон.— Искателем приключений. Авантюристом, если по-русски.
Почему бы и нет? И как не делать ставку на авантюристов, если собираешься вести дела в России? Джон предложил фермеру небольшую зарплату, дом, Land Rover для разъездов по ухабистым русским дорогам плюс участие в прибыли.
— А нельзя было найти фермера где-то поближе: в Европе, в той же Англии? — спрашиваю я.— Или просто пригласить консультантов для обучения русских рабочих?
— В Европе хозяйство в несколько сот голов уже считается очень крупным, а в Штатах есть фермы и на 5 тыс. голов. Поэтому их пример нам интереснее. Ведь на нашей ферме скоро будет 2 тыс. голов. А ранее нанятые мною шведские консультанты сильно разочаровали — я думаю, они просто никогда не работали на земле, все знают лишь в теории. А это, конечно, не то...
Проблем немало. Вот, например, в последнее время цены на скот серьезно взлетели — с €1300 почти до €2000 за особь. При этом хороших племенных коров на всех желающих не хватает — даже записываются в очередь.
Дело, впрочем, сдвинулось: на прошлой неделе первые 124 коровы голштинской породы приехали на Владимирщину на четырех фурах. До лета должны подтянуться остальные.
— Все коровы уже оплодотворены, и, как только отелятся, можно будет доить хоть на третий день,— поясняет Оздоев.— Может, уже в конце мая первое молоко продадим.
Если первоначально комплекс был рассчитан на 1040 голов дойного стада, то сейчас его расширили почти вдвое. С каждой головы Джон рассчитывает получать не менее 9 тыс. литров молока ежегодно. И тогда дело будет вполне рентабельным.
В новом комплексе метод холодного содержания доведен до совершенства. В ангарах вместо жестких стен — специальные шторы, которые зимой будут опущены, а летом — подняты.
Что касается рентабельности, оказалось, что вот ее-то на самом деле подсчитать не так сложно. И получается очень неплохо. Конечно, это не нефть качать-продавать, но держать высокопроизводительных энергонезатратных коров почти так же выгодно, как строить дома.
Кописки и Оздоев объясняют это так:
— Например, корова стоит в Дании порядка €2000. За год она должна дать 9 тыс. литров молока, литр которого можно будет реализовать какому-нибудь "Вимм-Билль-Данну" или "Данону" за 9-10 рублей (с ними уже ведутся переговоры) — получается минимум 81 тыс. рублей с одного животного. Из них чистой прибыли — ровно треть, остальное — зарплата, энергозатраты, корма... Так что одно животное обязано давать порядка $1000 чистой прибыли в год и "отбиться" за два года.
— У нас сейчас старый комплекс на грани рентабельности, а все почему? Мало коров (система такая: 200-300 животных невыгодно, 400 — выход "в ноль", а дальше — прибыль) и много людей. В новом — при 2 тыс. коров, 16 работниках и удоях в 27 литров в день от телки — хорошая прибыль будет,— уверен Джон.
— У нас в районе числится более 200 фермеров, а на самом деле работает всего один,— говорит Михаил Оздоев,— да и у него надои смешные, больше восьми литров в сутки не получается. На эти деньги не проживешь. Даже наша "Богдарня" дает 4,5 тонны молока в сутки в зависимости от цикла отела, иногда до 6,5 тонны, но для рентабельности этого недостаточно. В "Рождестве" все будет по-другому. Но это в том случае, если будет обеспечено высокое качество продукции. Ведь для молока сейчас главный показатель вовсе не жирность, как раньше, а белок и чистота, то есть низкое содержание так называемых соматических клеток (это отработавшие свое в организме клетки, их концентрация зависит от корма, болезней, частоты доения, систем охлаждения молока.— "Деньги"), и нормы их содержания сильно разнятся у нас и в Европе. У нас молоко считается высшего сорта, если в нем 500 тыс. клеток на литр, а в Европе — если 100 тыс. Впрочем, эта проблема касается пока и Джона: как он ни старается, не может опустить показатель ниже 200 тыс. — то ли из-за болезней вымени коров, то ли из-за кормов и танков охлаждения старого советского образца. Вся надежда на новых датских коров.
А пока Джон построил в Крутове часовню в честь святого Власия, покровителя животных (эта часовня стала символом "Богдарни", ее силуэт — на флаге предприятия), молельный дом, еще раньше, в мае 2003 года, закончил строительство православного храма.
— Без храма российская деревня — просто место, где живут люди, а не деревня,— уверен Джон.
ДМИТРИЙ ТИХОМИРОВ