Новые книги об искусстве

«Пикассо и окрестности» Ивана Аксенова: первая в мире монография о Пикассо

Издательство Европейского университета

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Иван Аксенов — поэт, драматург, теоретик, педагог, идеолог сначала футуризма, а затем — конструктивизма, ближайший сподвижник Мейерхольда, переводчик и популяризатор елизаветинской драмы, а также одно время — чекист. Среди многообразия его занятий была и художественная критика. Летом 1917 года Аксенов опубликовал в футуристическом издательстве «Центрифуга» маленькую монографию о Пабло Пикассо. Это была первая в мире книга о знаменитом франко-испанском модернисте, но ни в России, ни в мире ее особенно никто не заметил. На Западе «Пикассо и окрестности» открыли в 80-х, в России она была напечатана в 2000-х в большом собрании Аксенова, а теперь вышла в виде отдельного репринтного издания с комментариями и массой дополнений. «Окрестности» тут ключевое слово. Аксенов пишет обо всей истории европейского искусства, философии, религии, законах трагедии, русском и французском характере, нравах богемы, отношениях полов, постоянно уходя от Пикассо и вновь возвращаясь к нему. Это не столько искусствоведение, сколько блестящая, злая и невероятно эрудированная афористичная проза — форма, идеально соответствующая герою книги. Аксенов воспевает Пикассо как гения нового барокко — экстатического искусства катастрофической эпохи.

Марчин Виха «Малевич: направление осмотра»

Издательство Jaromir Hladik press
Перевод Елена Рыбакова

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Марчин Виха — польский писатель, эссеист и дизайнер. На русском выходили его книги «Как я разлюбил дизайн» и «Вещи, которые я не выбросил». В биографии Малевича он не то чтобы пробует себя в роли историка искусства. Это текст, написанный именно человеком дизайна, обращающимся к почти забытым, утопическим истокам своей профессии (цитируя самого Виху: «Вещи тоже помнят. Лампы — что им обещана была победа над солнцем. Кресла — что на них упражнялись в невесомости»). Из-за этого вроде бы общеизвестные факты из истории авангарда он открывает как новые, искренне удивляется им, что может раздражать, а может вызывать симпатию. Биографию Малевича он не то чтобы пишет, а скорее визуализирует, а затем описывает. Книга устроена как экскурсия по воображаемой выставке об изобретателе супрематизма: от детства и истоков творчества к смерти и наследию. Причем выставка эта подчеркнуто современная, с мультимедийными инсталляциями и аккаунтом в инстаграме. Текст Вихи — отчасти забавная литературная игра, отчасти — притча об искусстве и фантазии, отчасти — монтаж документов, а отчасти — вполне классическая биография художника, написанная с немного наивным панибратским психологизмом.

Элеонора Шафранская «Усто Мумин: судьба художника в истории и культуре»

Издательство МСИ «Гараж»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Книга об одном из самых необычных малевичевских учеников (правда, порвавшем с заветами учителя) — Александре Николаеве, известном под именем Усто Мумин. Русский, родом из Воронежа, учившийся в Москве в СВОМАСе, Николаев приехал в 1920 году в популярный у художников Туркестан и был настолько очарован Средней Азией, что решил остаться там и полностью перестроить собственную идентичность. Он принял ислам, начал носить узбекскую одежду и сменил имя на Усто Мумин, что означает «Правоверный мастер». Мумин хотел стать чем-то вроде советского Гогена — европейского художника, не просто наслаждающегося ориентальной экзотикой, но ищущего новое зрение в другой цивилизации. Его искусство — синтез модернизма, персидской миниатюры и живописи кватроченто. Сидевший в 1930-х, Мумин был не то что запрещенной, но не слишком почитаемой фигурой в советское время. Относительная известность пришла к нему в 90-х, но в биографии его осталась масса белых пятен. Филолог и искусствовед Элеонора Шафранская пытается хоть немного заполнить их. Ее жизнеописание Николаева-Мумина — плод большой архивной работы, но одновременно это очень лиричная книга, написанная при этом без всякой жезээловской пошлости.

Бернар Рекишо «Фаустус и другие тексты»

Издательство НЛО
Перевод Виктор Лапицкий

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Во Франции Бернар Рекишо считается одним из главных новаторов послевоенного авангарда, но за пределами родины он практически неизвестен. Этого ускользающего, не слишком дружелюбного к зрителю художника часто представляют как антагониста его более удачливого современника — склонного к броским эффектам Ива Кляйна. Покончивший с собой в 1962 году, в возрасте 32-х лет, Рекишо успел проделать большой путь: от религиозной живописи через кубизм, абстракцию, напоминающую мрачного Кандинского, к странным взрывным ассамбляжам, которые он называл «реликварии». Уже после его смерти открылось, что Рекишо писал тексты — нечто среднее между философской прозой, дневниками, теоретическим комментарием к собственному искусству и его продолжением в слове. Графическая сторона тут играет большую роль: последние вещи Рекишо — «нечитаемые письма» — тревожные послания в закорючках, адресованные никому. Главное же его произведение — незаконченный «Фаустус», романтический роман о художнике, написанный языком, напоминающим о Бланшо и Арто, пронизанный не верой, а глубоким сомнением в силе искусства. Эта книга почти полное собрание литературного наследия Рекишо; в приложении напечатан большой текст Ролана Барта о художнике.

«Игры сюрреалистов»

Издательство Городец
Перевод Дмитрий Шепелев

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вышедшая в Америке в 1991 году книга, собранная английским популяризатором сюрреализма, биографом Альфреда Жарри Алистером Бротчи и арт-критиком Мелом Гудингом. Сюрреалисты, как известно, считали игру важнейшей занятием — источником новых форм искусства, возможностью взломать социальный порядок, инструментом высвобождения бессознательного, действенным не в меньшей мере, чем наркотики и сексуальные эксперименты. Бротчи и Гудинг составили путеводитель по играм, изобретенным Бретоном, Эрнстом, Дали и их товарищами: от автоматического письма и дадаистических стихов, составляемых из разрезанных газет, до резьбы по картофелю и охоты за священниками. Впрочем, как игры могут быть описаны едва ли не все сюрреалистические практики: парадоксальные опросники, поиски реди-мейдов и так далее, так что книга оказывается введением в сюрреализм как таковой. Бротчи и Гудинг не ограничиваются общеизвестными фактами, переходящими из текста в текст. В поисках всякого рода редкостей они перерыли массу сюрреалистической литературы; помимо собственно инструкций здесь множество занятных примеров и иллюстраций. Даже если неплохо знать сюрреализм, эта книга — веселое чтение.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram