Владимир Шумейко, лидер движения "Реформы — новый курс", председатель Совета федерации первого созыва:
— Он устраивает власть во всех отношениях. Я давно знаком с ним, в общении он очень приятный человек, но не дай бог попасть к нему на прием как к прокурору... А прокуроры не должны меняться часто. Чем дольше он работает, тем лучше знает дела. Упрекать же его за нераскрытые серьезные дела не стоит — эти дела нераскрываемы.
Леонид Невзлин, владелец контрольного пакета Group MENATEP:
— Между Путиным и Устиновым возникла уникальная связка, в которой прокуратура превратилась в средство процессуального закрепления оперативных сводок ФСБ. Устинов доказал, что, если есть пожелание Кремля, ему наплевать не только на закон, но и на собственную репутацию. При нем расцвела невиданная коррупция, каждый шаг прокурора имеет свою стоимость. А фальсификация стала основным методом работы.
Виктор Илюхин, депутат Госдумы (фракция КПРФ), в 1989-1991 годах начальник управления Генпрокуратуры СССР:
— В отличие от других генпрокуроров он смог продержаться весь срок и даже пойти на второй. Но достижений за ним нет, хотя он и получил звание Героя России.
Лариса Мове, адвокат:
— Он хорошо понимает, что от него требуется. При той благостной картине отчетности, которую научилась лихо давать прокуратура, сегодня именем закона в стране творится бог знает что. Но сейчас вряд ли найдутся желающие побороться с прокурорской командой, чтобы сесть в это кресло.
Юрий Скуратов, в 1995-1999 годах генпрокурор России:
— Главная заслуга Владимира Васильевича в том, что он четко чувствует направление взгляда президента и делает все, чтобы ему соответствовать. В последнее время Устинов стал большим политиком и теперь ходит между законом и политикой. Яркий пример этому — дело Ходорковского. И даже то, что Путин представляет Устинова в день опубликования последнего слова Ходорковского, о многом говорит — умные люди намек поняли.
Андрей Ищук, член Совета федерации:
— Незаменимых людей нет, а Устинов нормальный прокурор. Я точно знаю: чем меньше меняем, тем лучше работаем. Кадровая чехарда никогда не приносила пользы. Куда важнее задуматься о четкой системе ответственности должностных лиц.
Тельман Гдлян, бывший старший следователь по особо важным делам при генпрокуроре СССР:
— А он не худший из прокуроров. За эти годы через эту должность прошел всякий люд — и преступники, и комедианты. Беда не в том, что прокурор плохой, а в том, что политическая элита не готова вести борьбу с экономическими преступлениями. Если бы прокурор проявил строптивость, то через два-три месяца Совет федерации его убрал бы, так как там сидят миллионеры.
Лев Пономарев, лидер движения "За права человека":
— Он беспрекословно выполняет заказы федеральной власти. При нем расцвело заказное правосудие. Он способствует восстановлению авторитета прокуратуры в духе Вышинского. Правда, нам через Генпрокуратуру удается бороться с нарушением прав человека на местах. Например, с ее помощью завели уголовные дела на башкирских милиционеров.
Генрих Падва, адвокат:
— Потому что исполнительный. Устинов всегда отличался тем, что выполнял чью-то волю. Но лично я с ним незнаком, поэтому трудно сказать, чем уж он так от других отличается.