Вчера в Кремле под руководством президента России прошло заседание Совета законодателей, объединяющего руководителей региональных парламентов. С подробностями о том, как президент страны предлагает в рекордные сроки преодолеть разрыв между народом и властью,— специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Законодатели стояли в Георгиевском зале Кремля и ждали, пока их пустят в Александровский зал. Поразительно, как их повадки отличались от поведения губернаторов, которые раз в полгода приходят в этот же зал на Госсовет. Губернаторы чувствуют себя в Георгиевском зале как дома, как на кухне, и даже еще лучше. Ведь на кухне у них нет журналистов. В Георгиевском зале губернаторы закусывают кремлевскими пирожками, пьют кремлевский чай и общаются с кремлевскими журналистами, делясь с ними наболевшим (сказанное не относится к губернатору Чукотки Роману Абрамовичу, который по должности вынужден ходить на такие мероприятия и мечется по залу трепетной ланью, страдая, и каждое неосторожное журналистское слово ранит его, кажется, в самое сердце и заставляет еще больше замыкаться в себе).
Законодатели на чай в Георгиевском зале еще не заработали. Правда, журналистов им уже предоставляют. Но пользуются ими законодатели с большой опаской. Многие считают это развлечение экстремальным. А дать им волю — так они, скорее всего, сразу бы укрылись за большими дверями Александровского зала и по своей воле из-за них ни за что не вышли бы. Но двери надежно закрыты. И вот они стоят могучей кучкой, мыслями все в реформе местного самоуправления, в конструктивном диалоге с президентом страны. А когда журналисты сами подходят к ним, подгоняемые мыслями о собственном тщеславии, все-таки заметно теряются и говорят от этого вот что:
— В связи с новым трендом нам еще предстоит понять, что будет с реформой местного самоуправления.
Это произносит Александр Усс, председатель законодательного собрания Красноярского края. Что он имеет в виду под "новым трендом"? Не референдум ли об объединении Красноярского края? А может, еще что? Нет, скорее всего, разволновался просто.
Сергей Батурин, председатель думы Таймырского округа, точно имел в виду красноярский референдум, когда рассказывал о том, что, будучи лейтенантом, командовал пограничной заставой. Я, правда, сам этого сначала не понял и даже рискнул спросить, зачем он такое рассказывает.
— Я имею в виду, что звездную болезнь я прошел,— пояснил Сергей Батурин,— и готов к упразднению своей должности, если вопрос о слиянии Таймыра с Красноярским краем решится положительно.
— Вы удивительный человек! Вы такой один! Другого такого больше нет! — утверждали окружившие его журналистки.
Их чувствительность была довольно легко объяснима. Сергей Батурин очень похож на актера Гошу Куценко. Может, с ним, кстати, и перепутали.
— Я уйду в тень. Вернее, не уйду,— поправился Сергей Батурин.— Я буду депутатом муниципального района Таймыра. Я не буду отдален. Я буду доступен. Я буду своих детей сам водить в детский сад!
Последнее утверждение, впрочем, показалось Сергею Батурину совсем уж, видимо, перебором, и он сам засмеялся.
Наконец двери Александровского зала раскрылись, и главы региональных парламентов с облегчением устремились рассаживаться по своим местам. Впрочем, могли бы не торопиться. Президента не было еще около получаса. Примерно половину этого времени в оживленной беседе провели, стоя над пустым президентским креслом, отец реформы местного самоуправления, нынче полпред президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак и помощник президента Игорь Шувалов, к которому реформа перешла по наследству. Выглядело это многозначительно, но обсуждали они на самом деле, мне кажется, новую модель BMW.
Владимир Путин во вступительном слове зафиксировал большую активность местной власти в ходе реформы местного самоуправления. Он задался вопросом, какова степень готовности регионов к этой реформе, и самостоятельно пришел к выводу, что высокая.
— На местах,— заявил президент,— люди лучше знают, как вести дела. Им надо только помочь.
В этой конструкции несущей была последняя фраза.Президент сказал, кроме того, что готов откорректировать те положения закона, которые не вписываются в реалии нашей жизни. Это замечание вселило, похоже, восторг в души участников совещания. Они поняли, что, возможно, пришли не зря. Они, наверное, не рассчитывали, что их будут слушать. Они были настроены слушать сами.
— Но реформа необходима,— добавил господин Путин.— Не всем хочется этим заниматься. Говорят о сохранении стабильности, а на самом деле имеют в виду сохранение привычных схем управления.
Восторгов, наверное, убавилось. Законодатели окончательно поняли, что реформе — быть.
Виктор Леонов, председатель Новосибирского областного совета депутатов, рассказал, что в его области реформа местного самоуправления идет с начала этого года. Органы самоуправления перешли на формирование собственных бюджетов. Предупредив на всякий пожарный, что является убежденным сторонником реформы, господин Леонов рассказал, чего бы ему от нее хотелось. Никаких сюрпризов: местным бюджетам нужны налоги.
— Налог на имущество закреплен за бюджетом субъекта федерации, налог на прибыль — тоже. У местных бюджетов есть налог на имущество физических лиц, но он очень маленький... Очень...
Успех реформы, по его мнению, зависит от распределения (в пользу местных бюджетов) средств на специфические работы: "на формирование земельного кадастра, подготовку документов на опись имущества граждан..."
Виктор Леонов, по крайней мере, понимает: больше не дадут. Запросы и в самом деле вызывали умиление.
Председатель думы Ставропольского края Юрий Гонтарь с нового года тоже занимается реформой местного самоуправления.
— Мы должны максимально правдиво доложить: люди, которые проводят реформу у нас в крае, не хотят, даже мысленно, возвращаться к тому, что было! — воскликнул он.— Они уже хотят быть заказчиками строительства дорог сельских, о которых никогда и не мечтали!
Он так страстно перечислял плюсы новой реформы, что в какой-то момент мне показалось, что они и правда существуют.
— Возможно, здесь будет высказываться иная, чем моя, точка зрения,— продолжил Юрий Гонтарь.— Не надо, мол, торопиться... Но поздно! Реформа идет! И уже нельзя допустить ассиметричности в стране!
Было не очень понятно, о чем же тогда, собственно, и говорить. Делиться опытом эти люди могли и без президента России. Господин Путин, похоже, хотел просто освятить своим присутствием идущие преобразования и не дать никому усомниться, что реформа эта будет идти и дальше. Это соображение подтверждалось тем, что он практически ничего не сказал о сути реформы, а с удовольствием зацепился за философскую фразу, сгоряча произнесенную главой местного самоуправления Углича и Угличского района Ярославской области Элеонорой Шереметьевой. Она заявила, что в русском народе неуважение к власти заложено генетически. Эта фраза по определению не могла понравиться господину Путину:
— Я не считаю, что неуважение к власти сложилось на генетическом уровне,— поморщился он.— Ничего подобного на генетическом уровне в нашем народе нет. Недоверие есть, да, но оно связано с тем, что общество и власть разделены. Не чувствуют люди связи с органами власти и управления.
С этим нельзя не согласиться. В результате всех этих реформ люди просто потеряли чувствительность.