Генеральный прокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери неожиданно объявил о закрытии полиции нравов, чьи действия спровоцировали самую большую за последние годы волну протестов в стране. По крайней мере так его слова были восприняты многими СМИ. При этом генпрокурор подчеркнул, что необходимости ношения хиджаба это не отменяет. Впрочем, пока это заявление не подтверждено никакими официальными указами. Слова генпрокурора прозвучали на фоне дискуссии внутри иранского истеблишмента: можно ли еще найти компромисс с недовольной частью общества. Однако значительная часть иранцев ни при каких условиях не готова идти на диалог с властями. В соцсетях публикуются призывы к новым акциям протеста. На этом фоне Вашингтон усиливает давление на Тегеран, обещая поддержать чаяния иранского народа.
Фото: WANA (West Asia News Agency) / Reuters
Фото: WANA (West Asia News Agency) / Reuters
«"Гяшт-э Эршад" (патруль морального руководства, известный как полиция нравов.— “Ъ”) не имеет ничего общего с судебной властью и был закрыт в том месте, где он был создан в прошлом»,— заявил в субботу генеральный прокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери на одной из встреч, где обсуждалась ситуация в стране.
Напомним, что Иран переживает самую продолжительную за последние десятилетия волну протестов. Они начались в середине сентября после смерти молодой девушки Махсы Амини. Она была задержана полицией нравов за неправильное ношение хиджаба. В участке ей стало плохо, ее отправили в больницу, где она спустя несколько дней скончалась. По версии родных, смерть девушки наступила в результате побоев, власти Ирана это отрицают. Иранская общественность не поверила результатам официального расследования, где говорилось о проблемах со здоровьем у Махсы Амини. За прошедшие 2,5 месяца тысячи людей выходили на улицы иранских городов, требуя прекращения вмешательства властей в жизнь граждан. Лозунги «Женщины, жизнь, свобода» переросли в призывы смены власти.
Согласно данным иранских правозащитных организаций, в результате столкновений протестующих с силами безопасности были убиты около 470 демонстрантов и 60 представителей органов правопорядка. Свыше 18 тыс. человек задержаны.
Слова о закрытии полиции нравов были сказаны генпрокурором вскользь, когда он отвечал на один из вопросов из зала, и не вызвали громкой реакции в СМИ на фарси до тех пор, пока на это не обратили внимание западные и арабские журналисты в контексте идущей в иранском обществе полемики об отмене хиджаба. Более того, вечером в воскресенье иранское издание «Аль-Алам» поспешило сообщить, что из слов генпрокурора новость о закрытии не следует. При этом генпрокурор отметил, что судебная власть продолжит следить за общественным поведением. Что касается хиджаба, то он, по его словам, по-прежнему важен, но судебные разбирательства по этому поводу не приоритетны, скорее это вопрос Верховного совета культурной революции (отвечает за сохранение исламского образования и культуры в стране). В другом своем выступлении в середине прошлой недели господин Монтазери объявил, что в течение 15 дней парламент и этот самый совет объявят о своем видении проблемы ношения хиджаба. По его словам, «судебная система не стремится закрыть полицию общественной безопасности, но после недавних инцидентов органы безопасности и культуры ищут разумное решение проблемы».
«Полиция нравов — не единственная структура, которая следила за соблюдением иранцами норм исламской морали. Это делали многие, в том числе и упомянутая генпрокурором полиция общественной безопасности, которую, как мы видим, никто не упраздняет, и ополчение "Басидж". Так что скорее речь идет о символическом жесте, который не оказывает влияния на систему в целом»,— сказала “Ъ” доцент Ноттингемского университета в Малайзии Юлия Рокнифард. Она также подчеркнула, что упразднение полиции нравов не отвечает запросам протестующих. «Разве проблема в том, что существует полиция нравов? Проблема в беззаконии, отсутствии верховенства права. И если бы власти хотели действительно решить проблему, то о закрытии полиции нравов не говорилось бы так вскользь, а было бы проведено расследование ее деятельности, наказаны все, кто виновен в рукоприкладстве, в том числе и в отношении Махсы Амини»,— добавила она.
На иранскую публику новость про упразднение полиции нравов впечатления действительно пока не произвела. «Когда мы, иранские женщины, говорим "нет" обязательному ношению хиджаба, это означает "нет" Исламской Республике»,— написала в Twitter американская журналистка иранского происхождения Масих Алинежад.
Одновременно в иранских соцсетях звучат призывы начать в понедельник трехдневную забастовку и бойкот любой экономической деятельности.
Новую волну протестов хотят приурочить к намеченному на среду визиту президента Ирана Эбрахима Раиси в Тегеранский университет в связи с Днем студента. Этот университет, как и другие высшие образовательные учреждения, стал в последние недели центром протестов. Приход туда господина Раиси выглядит как попытка диалога властей с обществом.
В преддверии встречи президента со студентами власти Ирана провели серию консультаций между разными органами, в том числе состоялась закрытая встреча Эбрахима Раиси и членов его кабинета министров с парламентариями, где, согласно информации персидской службы BBC, стороны обрушились с критикой друг на друга в попытке найти ответственных за протесты. Одни говорили о превышении полномочий полиции, другие — о социально-экономических корнях массовых выступлений. Одновременно представители реформистских кругов встретились в воскресенье с секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани. Генсек «Союза исламской народной партии» Азар Мансури представила ему предложения, которые могут помочь в диалоге с гражданским обществом. Среди них — «говорить с людьми, признавать ошибки, контролировать ораторов, которые сеют ненависть и раздражают людей, снять ограничения с Instagram, WhatsApp, Twitter, Telegram, Facebook и Clubhouse». Речь также шла об освобождении некоторых политзаключенных и приостановке смертных приговоров.
«Мы пока не понимаем, чем станет упразднение полиции нравов — еще одним символическим жестом или началом реформирования системы. Пока ответов на этот вопрос нет. Но очевидно, что власти упустили время. Момент для символических шагов прошел, успокоить население могут только серьезные реформы»,— сказал “Ъ” иранист Никита Смагин. В то же время он отметил, что протесты могут временно сойти на спад. «Если это произойдет, то не из-за действий властей, а скорее из-за общей усталости. Но если политическая элита успокоится и решит, что они молодцы и все довольны их символическими шагами, то передышка будет недолгой. Будут новые инциденты и новые протесты»,— отметил он.
У иранского протеста есть и значительная поддержка извне. Только в субботу спецпредставитель США по Ирану Роберт Мэлли заявил в интервью агентству Bloomberg, что в Вашингтоне решили сосредоточиться не на возвращении к «ядерной сделке» с Тегераном, а на других вопросах. «Прямо сейчас мы в состоянии переломить ситуацию, предпринимая попытки сдержать и сорвать поставки оружия в Россию и стремясь поддержать чаяния иранского народа»,— сказал он, имея в виду звучащие в адрес Тегерана обвинения в поставках беспилотников России для ведения боевых действий на Украине (Иран и РФ это отрицают), а также протесты в самом Иране.
По словам Роберта Мэлли, говорить о возвращении к «ядерной сделке» сейчас нет смысла, так как Тегеран выдвигает неприемлемые условия.
Речь идет о возобновлении работы Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), подписанного в 2015 году Ираном с пятью постоянными членами СБ ООН и Германией. В 2018 году предыдущий президент США Дональд Трамп вышел из сделки, год спустя свои обязательства по СВПД приостановил Иран. Попытки, предпринятые администрацией Джо Байдена договориться с Тегераном о возвращении к СВПД, успехом не увенчались. Между тем эксперты отмечают, что мощности Ирана по обогащению урана уже превысили те, что были до заключения «ядерной сделки», и ситуация очень опасна. На этом фоне в Москве считают, что у Вашингтона просто не хватает воли пойти на сделку с Тегераном. Напомним, что одним из условий Ирана по возвращению к СВПД была отмена введенных против него санкций. Однако у администрации Байдена нет для этого достаточной поддержки внутри самих США, да и на фоне продолжающихся в Иране протестов это будет выглядеть несвоевременно.