Вселенная токена

В интернете версии 2.0 правят огромные платформы и корпорации, которые устанавливают правила, манипулируют пользователями и обогащаются за счет навязчивой рекламы на основе их данных, а централизованное хранение создает идеальные условия для хакеров и цензуры. Так рассуждают критики парадигмы, в которой сегодня существует интернет. Значит, делают вывод они, ее нужно менять. По словам сторонников преобразований, интернет будущего — Web3 — может и должен стать свободным, безопасным и, главное, децентрализованным, где пользователи будут полноценными владельцами цифровых активов, а не только их создателями и потребителями, как сейчас. Что это — абстрактная идея или действительно новая модель, ростки которой уже пробиваются сквозь асфальт, казалось бы, уже намертво устоявшейся модели?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Что предшествует появлению

Около 30 лет назад жизнь человечества перевернулась. С изобретением интернета и его постепенным распространением по планете у людей появились возможности, о которых предыдущие поколения могли только мечтать: стало гораздо проще находить информацию, общаться, делать покупки, учиться или работать онлайн и многое другое. Сегодня без него мы практически не можем представить себе любой наш день: по данным исследования Global Digital 2022, среднестатистический пользователь проводит в сети 7 в сутки, а россиянин и того больше — 7 часов 50 минут.

Чтобы такие цифры и процессы стали возможными, интернет пережил несколько больших этапов, которые кто-то сравнивает по значимости с промышленными революциями. Строго говоря, мы прожили Web 1.0 и сейчас живем в эпоху Web 2.0. Каждый этап кардинально отличается от предыдущего. Так, интернет на заре своего развития, в 1990-х,— это Web 1.0. «Сайты были статичны, весь контент генерировал владелец сайта, который, в свою очередь, создавался разработчиками,— вспоминает директор департамента разработки ПО "Рексофт" Николай Сокорнов.— Посетитель сайта мог только читать выложенную информацию, в редких случаях — отправить на почту владельцев сайта комментарий, он проходил модерацию и выкладывался администратором ресурса».

В 2000-х с развитием технологий стало доступно динамическое взаимодействие пользователей и интернет-ресурсов и платформ — это и стало рождением Web 2.0. Ключевое отличие от первой версии веба: теперь пользователь мог легко публиковать свой контент без привлечения IT-специалистов (писать комментарии, загружать фото, видео и т. п.). Контент генерирует уже не владелец ресурса, который лишь предоставляет платформу, а пользователи.

Однако за этим «лишь» кроется настоящая революция. Компании стали размещать данные в облаках, арендованных у дата-центров, а соцсети превратились в главный центр общества для обмена новостями, фотографиями, эмоциями и планами, указывает руководитель направления пиринга Eurasia Peering IX Олег Огиенко. «Они также стали диктовать или рекомендовать контент — то, что пользователи хотят посмотреть или купить на основе проставленных лайков, просмотренных или прерванных видео и даже поиска информации,— говорит он.— Учитывается и то, с какой территории мы заходим на ресурс. Все это породило мощный инструмент для маркетинга».

С выпуском iPhone в 2007 году мобильный доступ в интернет значительно расширил как базу пользователей, так и время, которое мы проводим там: от подключения к сети через телефонную линию на несколько часов в день дома мы перешли к состоянию «всегда онлайн»: веб-браузер, мобильные приложения и персональные уведомления теперь были у каждого в кармане.

«Сейчас мы оставляем громадные цифровые следы: предпочтения, банковские трансакции, история поиска, любимые сериалы, рестораны, паблики, тиктоки, фото, игры, семья, друзья — о нас можно узнать все,— рассуждает Даниил Андриянов, основатель True, платформы для вывода брендов в Web3.— Все эти данные о нас нам не принадлежат, они в конечном счете попадают в корпорации, которые успешно продают их рекламодателям. Те, в свою очередь, придумывают хитрые рычаги давления, чтобы указать или даже искусственно создать потребность в определенном товаре или услуге».

Любой пользователь в парадигме Web 2.0, сам о том не подозревая, является активом, за который идет подпольная борьба между брендами. «Web 2.0 породил понятие FANG (Facebook, Amazon, Netflix, Google), в России — МЯСО (Mail, "Яндекс", "Сбер", Ozon). Аббревиатурами обозначаются интернет-гиганты, которые фактически владеют контентом и всеми персональными данными, относящимися к нему»,— объясняет Николай Сокорнов.

Такая централизация нравится не всем. В итоге появился тренд, где ценность честности и открытости, желание самому управлять своими активами и контентом оказывается в начале списка приоритетов, говорит Даниил Андриянов: «Этот запрос и стал основной предпосылкой появления Web 3.0».

Как должен выглядеть

Как же, по мнению апологетов новой парадигмы, должен измениться интернет? Например, один из отцов интернета, Тим Бернерс-Ли, считал, что это будет принципиально новый «семантический веб», надстройка для Web 2.0. По мнению же Гэвина Вуда, сооснователя Ethereum, который и ввел в 2014 году термин Web3, это должна быть децентрализованная онлайн-экосистема сервисов и приложений, созданная пользователями для пользователей. Она основана на технологиях блокчейн, делает упор на контент и призвана помочь пользователям контактировать друг с другом более свободно и с большей пользой, говорит директор по маркетингу разработчика ПО «Аурига» Наталья Панина.

Сейчас, заходя в соцсеть, мы в общем уверены, что профиль Ивана Иванова действительно принадлежит человеку, которого мы знаем под этим именем, а продавец мягких игрушек на Ozon или Avito, если что, вернет нам деньги, рассуждает Николай Сокорнов: «И продавца, и Иванова проверили площадки. Если посредников нет, то нужен какой-то инструмент, заменяющий этот механизм. Предполагается, что основой этой технологии выступит блокчейн. А необходимую пользователю информацию в распределенной сети найдет и извлечет искусственный интеллект».

Децентрализация и «отвязка от крупных компаний» — ключевой момент для Web3, указывают эксперты. Станет возможным отказ от хранения данных на серверах корпораций и их размещение на устройствах всех пользователей сети, а приложения и сервисы будут распределены между ее узлами, объясняет гендиректор «Ланит-Теркома» Вадим Сабашный.

По такому же принципу работают сейчас торренты, когда вы загружаете контент не с определенной точки в сети — сервера, а забираете его у тех пользователей, кто успел его раньше скачать, проводит аналогию директор по развитию веб-технологий Artezio Сергей Матусевич: «Такой формат, с одной стороны, гарантирует свободное распространение информации и отсутствие цензуры, с другой — сильно тормозит получение данных». По мнению Вадима Сабашного, расчеты между пользователями будут происходить в криптовалютах с использованием принципа шардирования, когда для ускорения трансакций сеть разделяют на небольшие части. При этом блокировка даже 10–20% узлов не влечет остановки приложений и сервисов.

Технологии, используемые во фронтенде, будут примерно такими же, что применяются сейчас для разработки решений Web 2.0, но с упором на блокчейн, например специализированные языки для написания смарт-контрактов, полагает господин Сабашный: «С ростом популярности Web3 IT-ландшафт значительно эволюционирует, появятся новые технологии и библиотеки. С точки зрения пользователя может увеличиться доля AR/VR/XR в формате представления решений, но будут присутствовать и классические браузерные продукты».

Вариант, который, по мнению CTO CodeInside Владислава Егорова, кажется более вероятным,— перемещение всех тяжелых вычислений в облако и максимальное облегчение терминалов: «ПК, лэптоп, телефон могут стать только дверью в мир Web3, а достаточные вычислительные ресурсы могут предоставляться поставщиком как сервис».

На что способен

Чтобы изменения в модели функционирования интернета происходили, участники этих преобразований должны понимать преимущества этого. На что способен децентрализованный интернет и как эволюция сети может изменить жизнь пользователей?

«Web3 стремится реорганизовать экономику вокруг цифровых активов — новых валют, токенов и форм собственности, таких как NFT (невзаимозаменяемые токены, на которых строится ряд принципов Web3.— “Ъ”), защищенных математикой, а не законом, обычаем или силой»,— пишет Скотт Розенберг из Axios. По его словам, сторонники Web3 рассматривают новую модель как способ «исправить то, что сломано в существующей экономике» — так, с ее помощью можно разрушить концентрацию власти банков, компаний и миллиардеров, предоставить креаторам лучшие способы получения доходов от своей работы, внедрить новые методы совместной работы групп людей и объединения ресурсов как в онлайне, так и в материальном мире.

«Web3 — это те же сайты и сервисы, к которым привык обычный пользователь, только все данные легко проверяемы в блокчейнах. Это ваши права на ваши активы, и никто другой не имеет к ним доступа: ни банки, ни государство, ни кто-то еще. Это отсутствие посредников между поставщиком и потребителем, логика программного кода, которую невозможно подкупить или подменить задним числом»,— перечисляет Даниил Андриянов.

Как рассуждают в своем эссе основатели Fabric Ventures Ричард Мюрхед и Макс Мерш, Web3 — это шаг вперед к открытым сетям, «не требующим доверия и разрешений». «"Открытым" в том смысле, что они созданы на основе ПО с открытым исходным кодом, созданного сообществом разработчиков на виду у всего мира,— объясняют они.— "Не требующим доверия" в том смысле, что сама сеть позволит участникам взаимодействовать публично или конфиденциально без доверенной третьей стороны. "Без разрешения" в том смысле, что пользователи и поставщики смогут действовать без разрешения руководящего органа».

Новая модель устройства сети способна улучшить практически каждую отрасль и направление бизнеса, уверен Даниил Андриянов. «Например, в играх (в частности, NFT) она позволит делать из привычных игровых скинов реальные финансовые активы, которыми пользователь может распоряжаться по своему усмотрению вплоть до перепродажи на свободном рынке,— рассуждает он.— Таким образом, ты получаешь от игры не только развлечение, но и вполне официальную возможность финансового дохода». В благотворительности можно прозрачно проследить, кому ушли конкретно твои деньги, продолжает он.

Основная возможность — появление систем, живущих и эволюционирующих без участия исходного создателя, считает господин Сабашный. «В подходе Web3 могут меняться само решение и правила создания контента. Метавселенные строятся именно на подобных принципах. В силу распределенной архитектуры и возможностей по масштабированию приложения станут более устойчивыми к резкому увеличению количества запросов, атакам и блокировкам,— рассуждает он.— Пользователи все больше будут взаимодействовать с различными вариациями метавселенных, постепенно отходя от статической формы подачи информации. Важность приобретает не только место, но и время, когда она представляется».

Кроме того, важнейшей составляющей Web3 являются алгоритмы искусственного интеллекта и машинного обучения, которые стали достаточно мощными, чтобы создавать полезные, а иногда и спасающие жизнь решения. «Будучи наложенными поверх новых децентрализованных структур данных, дающих доступ к огромному количеству данных, которым позавидовали бы современные IT-гиганты, потенциальные приложения и сервисы выходят далеко за рамки целевой рекламы и распространяются на такие области, как прецизионные материалы, разработка лекарств или моделирование климата»,— пишут Ричард Мюрхед и Макс Мерш.

За что критикуют

Критических стрел, безусловно, в новую модель интернета тоже выпущено предостаточно. Парадигма Web3 предполагает знакомство с криптовалютами, наличие кошельков и средств на них, а это значительно сужает аудиторию. Из-за общей неподготовленности и большого количества противоречивой информации появляются скам-проекты, что негативно сказывается на имидже подобных решений, обращает внимание Вадим Сабашный, добавляя, что в России к тому же нормативная база хождения криптовалют не регламентирована. Использовать сегодня концепцию Web3 повсеместно невозможно, согласен Олег Огиенко, потому что пользователям надо научиться определять и монетизировать собственную выгоду от этого решения.

Осведомленность пользователей пока еще на весьма низком уровне, признают эксперты. «Сфера новая, и не все юзеры знакомы с правилами, из-за чего их легко обмануть,— сетует Даниил Андриянов.— В Web3 безопасность твоего кошелька зависит только от тебя: если ты потерял кодовую фразу, то восстановить ее, позвонив в банк, не выйдет, к самостоятельности надо привыкать».

Едва ли не главная на текущий момент проблема модели — безопасность данных. «Представьте, что мы живем во время Web3, когда сайты злоумышленников нельзя блокировать, как и страницы блогов, новостных лент, когда логин и пароль в виде кошелька можно не просто украсть, но и забрать все деньги,— говорит Сергей Матусевич.— Интернет изменился настолько, что сделать его свободным, отделить от регулирования — это все равно что выпустить джинна на свободу». Он убежден, что найдутся те, кто найдет способ применения благих возможностей во вред другим людям: «В Web 2.0 защита существует, но будет ли она работать с Web3?»

Прозрачность и открытый исходный код создают массу возможностей для недоброжелателей, которые часто этим пользуются для поиска уязвимостей, согласен господин Андриянов. По его словам, централизованные системы более надежны и защищены от атак злоумышленников, ведь, чтобы спланировать атаку, нужно найти тонкое место — в открытых системах это сделать легче, чем в закрытых. «Из-за ранней стадии развития рынка еще очень мало опыта и продуктов, которые помогают выявить угрозы на этапе проектирования систем»,— резюмирует он.

Николай Сокорнов видит «концептуальную проблему» в Web3. «Мы живем в централизованном обществе, а запрос для взаимодействия в сети идет на децентрализацию. С моей точки зрения, так не бывает,— рассуждает он.— Интернет — это виртуальное отражение текущего мироустройства. Мы все далеко не фрилансеры-одиночки, работающие на себя: у нас есть работодатели, которые платят нам зарплату, организуют бизнес. Государство устанавливает законы и правила, но одновременно много чего нам и гарантирует». Децентрализация, по его мнению, поднимает не только вопрос технологий, но и вопросы социального, юридического, государственного порядка: «Мы видим, как поменяли мироустройство технологии Web 2.0. Политики, корпорации строят свои кампании и бизнес с учетом влияния соцсетей, существенно поменялся паттерн человеческого поведения».

Появление децентрализованного интернета приведет к тому, что сеть вообще никто не сможет регулировать и навязывать в ней какие-то правила, считает господин Матусевич. Для пользователей это можно считать позитивным изменением, но интернет, в котором не будет центров влияния, не сможет обеспечивать свою стабильность и выполнение даже базовых норм безопасности, убежден он: «Если сейчас блокчейн можно рассматривать как безопасную технологию, то с приходом в нее значительного числа людей и большого капитала все может измениться».

Каким может быть противодействие

Наивно было бы предполагать, что участники рынка, которых критикуют сторонники Web3 из-за той самой централизации, будут безучастно смотреть, как меняется интернет. Наверняка противостояние будет, «и оно будет непреодолимым», считает Сергей Матусевич: «Переход на Web3 ознаменует потерю бизнеса, который приносит миллиарды долларов компаниям по всему миру». Действительно, согласно оценкам eMarketer, в 2021 году бренды инвестировали в продвижение по цифровым каналам $491,7 млрд (почти на 29% больше показателя прошлого года), расходы на digital-рекламу в России по итогам 2021-го составили $3,9 млрд. Вряд ли кто-то намерен отказываться от участия в разделе такого пирога.

Кроме того, нужно учитывать, что на стороне провайдеров будут правительства стран, которые вложили огромные средства в системы контроля Web 2.0, рассуждает господин Матусевич. Переход к Web3, по его мнению, не только обнулит эти вложения, но и поднимет планку инвестиций в контроль на космический уровень. Вопрос не в том, что поступательному движению к Web3 будут препятствовать некоторые игроки рынка, полагает Наталья Панина, проблема в том, что пока сама идея «сырая и недоработанная как технологически, так и этически».

Впрочем, возможно, что, увидев выгоду от использования Web3 и возможности монетизации, игроки будут адаптировать свои решения под новую парадигму и использовать ее для повышения их популярности, допускает Вадим Сабашный. Сила инерции будет зависеть от того, получит ли Web3 своего рода ранних последователей в лице крупных компаний, которые увидят для себя выгоду в переходе на Web3, полагает директор по маркетингу и коммуникациям цифровой платформы «Ракета» Дарья Зубрицкая.

Даниил Андриянов и вовсе утверждает, что в основном компании не противятся новому, так как видят в Web3 определенные преимущества: новые источники дохода и механики для вовлечения аудитории, снижение расходов на маркетинг, трендовое восприятие бренда. «Они скорее пытаются навязать свои правила игры, пока рынок еще молодой и развивающийся»,— говорит он, напоминая, что уже многие известные бренды успешно используют Web3 для продвижения продукции и общения с покупателями и контрагентами. Так, Nike вошел в число гигантов, выпустивших фирменную NFT-коллекцию: на рынок она вышла в апреле 2022 года, а продажи токенизированных кроссовок принесли компании $185 млн.

На самом деле список крупнейших компаний, которые экспериментируют с новыми технологиями Web3, руководствуясь принципом «если это невозможно остановить, это нужно возглавить», довольно обширен. Несколько примеров навскидку. Так, в феврале Spotify разместил на LinkedIn вакансию разработчика, ориентированного на Web3, в марте American Express подала заявку на товарный знак для логотипов Metaverse и NFT, в мае Google Cloud объявил о создании нового подразделения для инфраструктуры Web3, а eBay — о выпуске коллекции NFT-токенов с Уэйном Гретцки. Чуть позже Binance привлекла $500 млн от партнеров DST Global, Breyer Capital и неназванных семейных офисов и корпораций в фонд для развития проектов в Web3.

Как бы то ни было, эксперты сходятся в одном: хоть отдельные технологии Web3 уже сейчас присутствуют в текущей версии веба, полноценное введение новой модели не так уж и близко и горизонт планирования составляет годы. «Сейчас Web 3.0 в самом зачатке. Как интернет конца 1990-х: вроде он был, но немногие еще понимали, зачем он нужен,— говорит Даниил Андриянов.— Так и сейчас: немногие понимают смысл децентрализованных приложений и принципов открытости данных. Но уже через несколько лет, как только пользовательские интерфейсы будут понятны рядовому пользователю, никто не будет воспринимать эти технологии как нечто незаурядное».

Роман Рожков