Глобальная климатическая инициатива России (CGI Russia) совместно с МГИМО представила исследование актуальных рисков и новых возможностей развития в контексте ESG — оно основано на исследованиях мнений управленцев крупных российских компаний на протяжении 2022 года. Работа CGI показывает, что сразу после начала военной операции РФ на Украине топ-менеджмент испытывал значительный скепсис в отношении ESG-повестки — однако по мере адаптации бизнеса к новым условиям оптимизм в ее восприятии вернулся, а порой и превысил докризисный: экология, социальные проекты и управленческие инициативы — контекст, в котором РФ намерена развиваться в одном направлении с остальным миром, при этом социальную ответственность бизнеса стимулирует и кадровый дефицит на российском рынке труда.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
С начала года CGI провела 40 опросов (в апреле, июне и октябре) в 31 крупной российской компании в десяти отраслях экономики, в том числе в металлургии, финсекторе, консалтинге и в госкорпорациях. Сами опросы топ-менеджеров несопоставимы между собой (отличаются как формулировки вопросов, так и их фокус), однако по их результатам можно отследить изменения отношения организаций к ESG-повестке по мере осознания их руководством новых условий санкционной изоляции.
Еще в апреле в российских компаниях считали, что важность ESG краткосрочно снизится (46%), а внешняя среда для ее развития «негативна» (46%) или «умеренно негативна» (46%) — в целом же 83% опрошенных ожидали замедления реализации климатических проектов и ждали, что социальная повестка хотя и станет более актуальной, но будет привязана к развитию ситуации.
Данные же за октябрь говорят о том, что, хотя развитие ESG-проектов в компаниях замедлилось, значимость социальных практик выросла.
Отношение крупных российских компаний к ESG-повестке за полгода менялось от «безверия в сохранение ESG-стратегии на краткосрочном горизонте» до «намерения активно развивать направление, несмотря на сложности» — во многом это объясняется и позицией руководства РФ в отношении ESG: на ноябрьском климатическом саммите ООН «климатический» советник президента Руслан Эдельгериев призывал не политизировать тему и настаивал на сохранении роли страны в мировой повестке (см. “Ъ” от 8 ноября).
«Если в начале весны многие представители бизнеса из "бей, беги, замри" выбирали последнее, то сейчас как никогда активно вовлекаются в социальные проекты. Перед компаниями, которые взаимодействуют и с иностранными организациями, вопроса о важности ESG и вовсе не стоит — понятно, что это международные стандарты, которых надо придерживаться»,— подтверждает тенденцию член президиума правления «Опоры России», глава комитета по вопросам экологии и устойчивому развитию Яна Кудашкина. Сохранение ESG-стратегий — решение скорее стратегическое, чем тактическое, считает она: «Всем хочется планировать дальнейшие шаги так, чтобы ощущать почву под ногами».
Часть доклада CGI посвящена актуальным ESG-рискам для организаций: это, в частности, сокращение компаниями бонусов сотрудникам и снижение качества корпоративного управления, связанное с уходом иностранных независимых директоров, а также риски экологических катастроф.
В качестве мер по их предотвращению авторы перечисляют дополнительную социальную поддержку сотрудников и экологическое страхование.
Отметим, что интерес компаний к социальной составляющей ESG может, в частности, объясняться и ее совпадением с большинством рациональных в текущий момент кадровых стратегий. С учетом отъезда части населения после 24 февраля и 21 сентября и мобилизации части мужчин трудоспособного возраста кадровые сложности для крупных промышленных компаний, которые являются основными проводниками ESG-повестки, будут значительными, и наращивание или хотя бы сохранение инвестиций в персонал имеет обоснование и в гораздо более традиционной бизнес-стратегии. Впрочем, с учетом социально-политических изменений многие компании уже осознали себя ответственными за своих сотрудников в гораздо большей степени, чем раньше,— об этом свидетельствует в том числе рост спроса на услуги сервисов по психологической поддержке за первые полгода этого года (подробнее см. “Ъ” от 9 июля).