застолье
Как и было обещано в номере от 12 апреля специальным корреспондентом Ъ Андреем Колесниковым, ниже публикуется описание ужина руководителей пяти российских и пяти германских СМИ в обществе первых лиц соответствующих государств, состоявшегося вечером прошлого понедельника в ресторане Gastwirtschaft Fritz Wichmann города Ганновера.
Поскольку самого Андрея Колесникова никто на ужин не приглашал, выполнять его обещание пришлось генеральному директору ИД "Коммерсантъ" АНДРЕЮ Ъ-ВАСИЛЬЕВУ.
Помимо первых лиц обеих держав к ужину прибыли:со стороны немецких СМИ (в алфавитном порядке) Кай Дикман (Bild), Ханс Вернер Кильц (Sueddeutsche Zeitung), Штефен Клусман (Financial Times Deutschland), Бертольд Колер (Frankfurter Allgemeine Zeitung), Джованни ди Лоренцо (Die Zeit);
со стороны российских СМИ (в алфавитном порядке) Андрей Васильев (Ъ), Павел Гусев ("Московский комсомолец"), Николай Зятьков ("Аргументы и факты"), Владимир Сунгоркин ("Комсомольская правда"), Валерий Фадеев ("Эксперт");
со стороны Владимира Путина пресс-секретарь президента РФ Алексей Громов и помощник президента РФ по международным вопросам Сергей Приходько;
со стороны федерального канцлера ФРГ уполномоченный правительства ФРГ по связям с общественностью Бела Анда и советник канцлера по внешней политике Бернд Мютцельбург.
Слово Gastwirtschaft буквально переводится с немецкого — "гостевое предприятие". То есть никак не типичный немецкий пивняк, а вполне пафосное учреждение с космополитичным меню на немецком и русском языках. Нас ждали:
1) торт из мяса птицы, гусиной печени, трюфелей и глазированной дыни (по-простому фуа-гра.— А. В.);
2) суфле из ромбовидной (так в меню.— А. В.) камбалы на ризотто с черемшой;
3) запеченая ягненка (так в меню.— А. В.) с солончакового луга с пряными травами, фасолью и картофелем под пармезаном;
4) лимонный тарт (так в меню.— А. В.) и мороженое манго с малиновым кули.
На мой вопрос господину Шредеру, почему был выбран именно этот ресторан (может быть, что-то личное?), тот ответил расплывчато: дескать, ни одну из своих четырех свадеб он здесь не справлял. Но это было уже в конце, после лимонного "тарта". А начиналось все самым нешуточным образом.
Пожелание насчет формы одежды высокопоставленный сотрудник администрации президента РФ нам высказал в общих чертах: "Одевайтесь как хотите". Поэтому все явились при галстуках. Другая "ориентировка", полученная нами уже непосредственно перед ужином, касалась курения. Вернее, некурения. Давал ее, без всякого удовольствия, заядлый курильщик Алексей Громов. Он, кстати, за столом ни разу и не закурил, хотя дважды подозрительно отлучался. Вот, пожалуй, по протоколу и все.
Правда, одна накладка все же произошла. И заключалась она не в том, что господин Шредер опоздал к ужину минут на сорок, а господин Путин на сорок пять — это, может быть, и входило в протокол,— а в том, как они опоздали.
Канцлер прошел мимо стола, подошел к каждому из нас, поздоровался за руку, представился и остался что-то обсуждать в тесном кружке наших немецких коллег.
Другое дело — президент РФ. Он зашел минут на пять позднее, остановился на полдороге к нам, у своего места за столом, не поздоровался, но предложил всем присаживаться. Впрочем, неловкую паузу заполнила процедура рассаживания.
Поначалу разговор по формату настолько отличался от застольного (тост был только один — и то в конце), что на "торт из мяса птицы, гусиной печени и т. д." даже как-то неудобно было отвлекаться. Всесторонне обсудили День Победы. В связи с ним, разумеется, Эстонию с Латвией: а именно тамошнее отношение к русскоязычному населению (господин Шредер отметил, что в такую сугубо внутреннюю проблему новых членов Евросоюза их старшие партнеры просто не имеют права вмешиваться). Третий президентский срок господина Путина. "Оранжевую революцию"... Впрочем, политическую составляющую этого увлекательного разговора уже изложил в своем репортаже от 12 апреля специальный корреспондент Ъ Андрей Колесников. Там же он, правда, пообещал расширить (мной) тему различий между режимами Сталина и Гитлера, поднятую господином Путиным. Значит, придется расширить.
Напомню, особых различий в этих режимах по отношению к собственным народам президент России не нашел. Про их, так сказать, внешнеполитическую деятельность он отозвался в том смысле, что захватывать чужие территории в то время было довольно модно — во всем мире торжествовало "право силы". Другое дело, подчеркнул господин Путин, что аппетиты Сталина не простирались так далеко, как гитлеровские. Плюс к тому экспансионистская политика Советского Союза базировалась на идеологии и никогда не эксплуатировала этническую тему. "Лбы не мерили",— уверенно констатировал президент России.
Мою робкую попытку напомнить о переселении крымских татар и чеченцев, о почти узаконенном антисемитизме (он тогда назывался борьбой с космополитизмом) Владимир Путин не заметил. Может, и правильно: не к столу — в тот момент на нем как раз появилась "ромбовидная камбала" — такая тема. Хотя закруглил ее он изящно. Рассказав, что в СССР была полностью упразднена черта оседлости, в правительстве было много евреев и вообще к руководству страной обязательно привлекались представители всех национальностей. Тут бы хорошо пошел тост, но пили на ужине, как я уже говорил, мало.
Надо отметить, держались за столом первые лица несколько зажато: может быть, от нежелания в столь неофициальной беседе кого-нибудь подставить. Владимир Путин говорил вроде бы оживленно, но очень тихо — половину я не расслышал. Переводчик, правда, переводил его громко, но по-немецки. Переводчик же господина Шредера переводил своего шефа, естественно, по-русски, но зато сам федеральный канцлер вещал как с трибуны — либо хорошо, либо ничего. Очень поучительно, например, он ответил на вопрос главного редактора "Эксперта" Валерия Фадеева. Тот поинтересовался, как быть с российскими долгами Парижскому клубу. Дескать, СССР был бедный, поэтому с него драли большие проценты, а Россия богатая и хочет все отдать побыстрее, чтобы таких процентов не платить. А в Европе, в свою очередь, понимают, что Россия стала очень хорошим заемщиком, но проценты ей терять жалко. И что теперь?
Господин Шредер хорошо поставленным голосом ответил, что господин Фадеев задал очень правильный вопрос. Конец ответа.
После "запеченой ягненки" напряжение стало понемногу спадать. Владимир Путин признался в своей любви к иностранным языкам ("Для меня иностранный язык — иллюзия знания другой культуры"), похвалился дочерьми, которые прекрасно знают не только немецкий, но и английский с французским, и скрепя сердце резюмировал, что в первую очередь посоветовал бы нынешней молодежи осваивать все-таки английский.
Поддержал он и мужской разговор о футболе. Наши немецкие коллеги спросили, каково его отношение к тому, что простые российские парни конкретно рулят в футбольной Европе. Уточнив, что имеется в виду совсем не игра, а бизнес. Владимир Путин ответил в том смысле, что главное, чтобы это были честные деньги, а куда их вкладывать, хозяин — барин. Хотя ему по-человечески было бы приятнее, чтобы люди не забывали, где эти деньги зарабатывались, и вкладывали в российские команды. "А то ведь 1:7 с Португалией — это же не футбол,— с горечью пошутил президент России,— это какая-то совсем другая игра".
Тут подоспел "лимонный тарт". А вместе с ним и анекдот от главного редактора "Комсомольской правды" Владимира Сунгоркина.
— Знаете, как Путин впервые приехал в Германию? — для разогрева спросил господин Сунгоркин у господина Путина. Тот не знал. Впрочем, и федеральный канцлер тоже.
— Ну вот,— разошелся рассказчик.— Приезжает Путин к Шредеру и хочет общаться без переводчика. Убрали они переводчика и пошли вдаль. По аллее. А потом начальник немецкой госбезопасности пишет доклад. Путин, дескать, держался уверенно, говорил много. О чем — установить не удалось. Однако замечено, что Шредер в ответ то поднимал вверх руки (хенде хох), то лез за документами (аусвайсс).
Перебив общее веселье, Владимир Путин разъяснил смысл анекдота немецкой стороне:— Вот такой менталитет у нашего главного редактора. Его просят предъявить документы, а он сразу руки вверх поднимает.
Сказано это было по-немецки, переводчик почему-то не перевел, но я Владимиру Сунгоркину все про его менталитет объяснил. Он, надо сказать, обрадовался.
Тут и настало время единственного за вечер тоста. Обстановка уже располагала. Мой сосед Бертольд Колер из Frankfurter Allgemeine Zeitung потребовал пепельницу и закурил сигару. Я вытащил Parliament и под завистливым взглядом Алексея Громова тоже задымил. А Герхард Шредер потребовал шнапса. И предложил выпить за то, чтобы мы все, в том же кругу встретились как-нибудь в Москве.
Владимир Путин внимательно посмотрел на Сергея Приходько. Тот не растерялся: "Вот и хорошо. В ноябре повторим. В Томске". Владимир Путин поддержал своего советника и развил приглашение, посулив встречу в Северной Сибири, где "Газпром" добывает газ. Это, по его словам, очень интересно.
На самом деле осенью в Томске действительно планируются российско-германские консультации. И хотя, судя по всему, федеральный канцлер знал об этом не очень твердо, он тоже не растерялся. "В Северной Сибири,— согласился он,— девушки гораздо красивее". Все настолько расслабились, что даже не уточнили у господина Шредера: красивее, чем где?
Это было не важно. Если уж ужин закончился разговором о дамах, совершенно очевидно — посидели хорошо.