|
Невидимые миру дозы |
 |
"...Детство таит в себе столько прелести, что близкая смерть на ее лице казалась благодатью. Амори в течение всей ночи рисовал, часто утирая глаза, чтобы не дать слезам падать на бумагу,— писал известный парижский литератор Эрнест Легуве о болезни своей четырехлетней дочери, которую доктора считали обреченной. Но рисовавший ее портрет художник предложил обратиться к знаменитому Самуэлю Ганеману, и тот спас девочку.
— По выздоровлении моей дочери я показал Ганеману восхитительный портрет Амори Дюваля,— продолжает Легуве.— Он долго и с волнением созерцал эту картину, на которой его маленькая исцеленная пациентка была такой, какой он ее увидел впервые, когда она была уже так близка к смерти, затем попросил перо и написал внизу: 'Бог благословил и спас ее. Самуэль Ганеман'".
Пусть меня научат
 |
| Знаменитые медики прошлого Гиппократ и Парацельс знали, что "подобное излечивается подобным", но только Ганеман возвел этот принцип в систему |
В 1775 году 20-летний Ганеман отправился изучать медицину в Лейпциг, потом перебрался в Вену. Жить было не на что, но ему на помощь пришел директор венской клиники, где он постигал премудрости профессии. Доктор фон Кварин представил Ганемана одному из самых богатых людей Австро-Венгрии, губернатору Трансильвании барону фон Брюкенталю. Ганеман немедленно получил место семейного врача и библиотекаря в доме Брюкенталя, а заодно шанс понаблюдать вблизи эпидемию малярии и вступить в масонскую ложу. 10 августа 1779 года Самуэль Ганеман защитил в университете Эрлангена диссертацию "О причинах и лечении судорожных болезней" и получил диплом доктора медицины.
Лечить или калечить?
 |
| Фото: AFP |
| Ганеман стал второй достопримечательностью саксонского города Мейсена — первой был фарфор |
Наконец в 1812 году Ганеман получил место преподавателя в Лейпцигском университете, что по удачному для Ганемана стечению обстоятельств совпало с Битвой наций у Лейпцига. После сражения началась эпидемия сыпного тифа, и Ганеману предоставился случай доказать свое врачебное искусство: обычно от этой болезни умирала треть заболевших, а Ганеман из 183 пациентов не смог спасти только одну пожилую женщину.
 |
| Гомеопатия и астрология — две дружественные ненаучные дисциплины: астрологи не только интересовались натальной картой основателя гомеопатии, но и подсказывали гомеопатам, кого чем лучше лечить |
Работая над переводом книги шотландца Уильяма Куллена о лекарственных средствах, Ганеман обратил внимание на описание действия коры хинного дерева. Автор утверждал, что известный лечебный эффект хины при малярии объясняется ее вяжущим и тонизирующим воздействием на желудок. Ганеману это утверждение сразу показалось сомнительным: ведь есть и другие вещества с подобными свойствами, но они против малярии бессильны. Чтобы разобраться в действии хинного порошка, он стал принимать его сам дважды в день по щепотке "на кончике ножа", подробно описывая возникающие симптомы: "Сначала ноги, потом кончики пальцев рук и так далее сделались холодными, а пульс сильным и частым; потом меня охватили бесконечное беспокойство и дрожь (без озноба), слабость во всех членах, потом застучало в висках, покраснели щеки, захотелось пить — словом, один за другим возникали симптомы перемежающейся лихорадки..."
 |
| Фото: AFP |
| Современникам Ганеман казался персонажем из сказок Гофмана |
Разрабатывая новую медицину, Ганеман не уставал клеймить старую. Смерть австрийского императора Леопольда II в 1792 году стала поводом для страстных выступлений Ганемана против неограниченного использования кровопусканий, которыми увлекался личный врач императора (за день до смерти ослабевшему от болезни императору было сделано четыре кровопускания!). Позже он ополчился сразу на все лекарства: "Необходимо наконец высказать громко и всенародно, что наше лекарствоведение требует полной перемены с головы до ног... Зло до того укоренилось и назрело, что против него не поможет робкая уступчивость Яна Гуса; здесь нужны весь огонь и настойчивость непоколебимого Мартина Лютера".
Мало того что, по мнению Ганемана, имеющиеся лекарства никуда не годились, а доктора оказались кровопийцами; новые лекарственные средства в микродозах, которые пропагандировал Ганеман, врачи должны были непременно готовить сами. А что же оставалось аптекарям? Неудивительно, что многие коллеги и чуть ли не все аптекари возненавидели Ганемана. В 1819 году лейпцигские аптекари подали на него в суд. Положение Ганемана усугубила смерть его знаменитого пациента, австрийского фельдмаршала князя Карла Филиппа фон Шварценберга. Фельдмаршал страдал от последствий старого инсульта, и Ганеман начал гомеопатическое лечение, но вскоре прервал его, узнав, что личные врачи фельдмаршала, сопровождавшие его в поездке в Лейпциг, втайне продолжают делать ему кровопускания. Через месяц пациент умер. Никакие ссылки на сделанные вопреки его воле кровопускания не помогли Ганеману: по представлению медицинского факультета власти запретили ему изготавливать лекарства. Будущее новой медицины, созданной Ганеманом, оказалось под угрозой.
"Подобное страдание"
 |
| Фото: GAMMA |
| Больше всего Ганемана почитают во Франции, где он похоронен, и в Америке, где в 1848 году открылся первый в мире центр обучения гомеопатии, ставший Ганемановским университетом |
Слово "гомеопатия" составлено из двух греческих корней, означающих "подобный" и "страдание". Ганеман неутомимо размышлял об основах гомеопатии и накапливал клинический опыт на протяжении полувека. Впервые новая медицинская доктрина была изложена им в 1796 году в статье "Опыт нового принципа для нахождения целительных свойств лекарственных веществ". В 1805 году Ганеман описал на латыни действие 27 различных веществ, которые он проверил на себе, а через два года изложил свои идеи по-немецки для широкой публики, впервые публично назвав свое детище гомеопатией. В 1810 году вышло первое издание фундаментального "Органона врачебного искусства" — сборника из почти трехсот отдельных "афоризмов", описывающих гомеопатический подход. При жизни Ганемана "Органон" выдержал еще четыре издания (1819, 1824, 1829, 1831), причем каждый раз Ганеман основательно дорабатывал книгу.
Для гомеопатии принципиально важным является испытание лекарств на здоровых людях ("прувинг") и индивидуальное лечение каждого больного в соответствии с уникальной совокупностью имеющихся у него симптомов. Другая особенность классической гомеопатии — использование только одного лекарства в виде однократной дозы с последующим выжиданием и наблюдением. Повторная доза назначается только в том случае, если улучшение прекратилось и наблюдается рецидив прежних симптомов.
 |
| Фото: AFP |
Именно тут и возникает главная загадка гомеопатии: при высокой степени разведения велика вероятность того, что в растворе вообще нет ни одной молекулы действующего вещества. Однако оказывается, что растворы с более высокой степенью разведения действуют сильнее, чем их более "концентрированные" аналоги. Поэтому, в частности, гомеопаты обычно не рекомендуют больным самостоятельно применять высокопотенцированные лекарства.
Советник двора
Дальнейшее пребывание Ганемана в Лейпциге в начале 1820-х годов стало невозможным, и 66-летний знаменитый врач принял предложение герцога Фердинанда Ангальт-Кетен-Плесского, своего бывшего пациента и собрата-масона, который назначил Ганемана лейб-медиком ("гофратом") при своем дворе и разрешил ему неограниченно изготавливать и распространять гомеопатические лекарства и заниматься врачебной практикой. В 1822 году Ганеман с семьей перебрался к герцогу в маленький провинциальный Кетен. Здесь у доктора была обширная практика и всеобщее признание; в эти годы был основан Союз немецких врачей-гомеопатов. Однако после оживленной, насыщенной жизни в университетском Лейпциге в Кетене Ганеман скучал и брюзжал: "Это жалкая дыра, где за первые пять лет во мне не нуждались хотя бы два приличных человека". Обычную медицину (гомеопаты окрестили ее аллопатией — "противоположное страдание") Ганеман по-прежнему отрицал, опубликовав в 1831 году манифест "Аллопатия: книга-предупреждение для больных любого рода".
Триумф Ганемана-врача случился во время европейской эпидемии холеры 1831 года. Общепринятые средства не могли помочь, а Ганеман предложил разумные профилактические меры и использование камфорного спирта. Его рекомендации оказались весьма действенными и спасли множество жизней.
 |
| Паганини пришел к Ганеману лечиться от застарелого кашля, затрудненного мочеиспускания и хронической эрекции, а вместо этого заболел его женой |
После смерти жены Ганеман месяцами не выходил за пределы собственного дома и крошечного сада. Он чувствовал, что устал, и намеревался наконец оставить практику и уйти на покой. Но судьба распорядилась по-своему.
Пациенты по-прежнему ехали к знаменитому доктору отовсюду, поэтому никто не удивился, когда 7 октября 1834 года из кареты вышел стройный иностранец и остановился переночевать в местной гостинице. Утром цирюльник постучал в номер, чтобы предложить постояльцу побриться; каково же было его удивление, когда ему открыла дверь эффектная молодая женщина и, нисколько не смущаясь, попросила уложить ей волосы. Это была маркиза Мелани д`Эрвилли-Гойе, приехавшая из Парижа, чтобы познакомиться с автором "Органона" и проконсультироваться по поводу болезненного тика, которым она страдала. Ей было 33 года, ему почти 80. Это была любовь с первого взгляда. Уже в январе они поженились, несмотря на отчаянные попытки дочерей Ганемана помешать этому экстравагантному браку. Ганеман решительно настоял на своем, выделил каждой из живших с ним дочерей по собственному дому, распределил между детьми практически все имевшееся у него в тот момент состояние, написал подробнейшее завещание, где все имущественные и прочие права безоговорочно передавал Мелани и "детям, если они родятся в этом браке", и отправился навстречу новой жизни.
Парижская жизнь
21 июня 1835 года Самуэль и Мелани приехали в Париж и поселились в квартире Мелани около Люксембургского сада. Она немедленно развила бурную деятельность, пустила в ход свои связи, и ровно через два месяца министр Гизо дал Ганеману разрешение заниматься медицинской практикой. Эрнест Легуве так описывал Ганемана, которому вскоре после переезда в Париж суждено было спасти его дочь: "Мне казалось, что я вижу входящую фигуру из фантастических сказок Гофмана. Низкого роста, но крепкий, с уверенной походкой, он приблизился, закутанный в меховую шубу, опираясь на массивную палку с золотым набалдашником. Ему было около восьмидесяти лет, голова его была восхитительна, с белыми, шелковистыми волосами, отброшенными назад и изящно вьющимися вокруг шеи; глаза темно-голубого цвета, с почти белым ободком вокруг зрачка; властный рот с выдающейся нижней губой, орлиный нос. Войдя, он сразу подошел к колыбели, бросил острый взгляд на ребенка и, пока ему сообщали подробности о болезни, не отрывал от больной глаз.
Затем его щеки побагровели, вены на лбу вздулись, и он вскричал: 'Чтоб мне сейчас же выбросили из окна всю эту аптекарскую дрянь, все пузырьки, что я там вижу! Вынесите колыбель из этой комнаты! Перемените в ней простыни, подушки, и дайте ребенку воды, пусть пьет, сколько захочет. Они ей подбросили пылающие уголья внутрь. Сначала надо потушить огонь! тогда уж увидим!.. Главное, воды, воды, воды!..'"
Ганеман рядом с молодой женой чувствовал себя моложе и энергичнее. О спокойной старости не могло быть и речи. Мелани решила перебраться в небольшой отель на Rue de Milan, где с утра до ночи толпились пациенты. Мадам Ганеман сначала беседовала с ними сама, выспрашивала подробности заболевания и только после этого допускала в приемную мужа. После утреннего приема Ганеман объезжал тех пациентов, кто не мог передвигаться, потом обедал и отправлялся с женой в оперу или в театр. В приглашениях на званые вечера тоже не было недостатка — Ганеман быстро стал самым модным парижским врачом, так что в день его рождения к нему съезжался с выражениями почтения весь парижский бомонд.
С появлением в Париже Ганемана гомеопатия стала пользоваться огромной популярностью; возникли гомеопатические общества, журналы, больницы. Французские врачи-гомеопаты в честь переезда Ганемана в Париж отчеканили специальную памятную медаль. В свою очередь Ганеман, на склоне лет оказавшийся после немецкого захолустья в европейской столице, испытывал к Парижу теплые чувства: "Я думаю, что достигну цели моей жизни, а именно заслужу моими излечениями доверие, уважение и предпочтение этой великой столицы в 1 500 000 жителей. Дорогая моя Melanie много помогает мне в достижении этой цели".
Судя по письмам Ганемана, Мелани вдохнула в него силы и окружила всевозможными заботами. Кроме того, она восхищала его своим желанием учиться и успехами, которые она делала как гомеопат. Мелани бесплатно лечила бедняков и записывала истории болезни пациентов самого Ганемана. Правда, одному из них пришлось из-за Мелани отказаться от услуг знаменитого доктора.
Скрипач Никколо Паганини часто давал концерты в Париже в 30-е годы. Поскольку он всю жизнь страдал от целого букета болезней, ему посоветовали обратиться к новому парижскому светилу. Паганини несколько раз был на приеме и даже начал лечение, но потом забросил его. Возможно, улучшение происходило слишком медленно, но скорее причина была в другом — после смерти Паганини, наступившей три года спустя, в его бумагах нашли любовное письмо к Мелани Ганеман.
Мелани, несомненно, была исключительной женщиной. До встречи с Ганеманом она никогда не была замужем, любила путешествовать в мужском платье, прекрасно стреляла и скакала на лошади, а еще рисовала, музицировала, танцевала и декламировала стихи. Наряду с художественными склонностями у нее были и научные: она с детства интересовалась анатомией и медициной. Ганеман был поражен тем, как хорошо она усвоила его уроки, и написал своему ученику Константину Герингу в США с просьбой выдать Мелани почетный диплом врача. Геринг обещал, но диплом долго не мог добраться до Европы и к тому же был недействителен во Франции, так что после смерти Ганемана власти признали Мелани виновной в незаконной врачебной деятельности (но в конце концов, видя ее упорство, оставили в покое).
Мистика и практика
Ганеман и Мелани вместе работали в Париже восемь лет. За это время Ганеман успел разработать совершенно новый метод гомеопатического лечения для ряда случаев, которые раньше ему не поддавались. Свои последние идеи Ганеман изложил в шестом издании "Органона", но опубликовать его не успел, предоставив это сделать Мелани, когда она сочтет нужным.
В конце марта 1843 года Ганеман заболел бронхитом и умер 2 июля 88 лет от роду. Пока он болел, Мелани никого к нему не допускала и похоронила его почти тайно на Монмартре. Только в 1898 году его тело было перезахоронено на кладбище Пер-Лашез среди самых почитаемых сынов Франции.
У ганемановской деятельности было много привлекательных сторон: он одним из первых стал добиваться гуманного отношения к психическим больным и говорить о важности "здорового образа жизни" — свежего воздуха, правильного питания и физических упражнений. Ганеман знал о важности доверия пациента к врачу, проповедовал холистический подход, когда лечение направлено не на болезнь, а на больного, отказался от жестоких и вредных медицинских средств. У гомеопатии нет побочных эффектов, она уж точно не может повредить, что само по себе было достижением. Другое дело, что сейчас мало кто из гомеопатов решится отстаивать ганемановский полный запрет на любую "аллопатию", особенно в случае тяжелых заболеваний.
Механизм действия гомеопатических лекарств до сих пор достоверно не установлен. Есть данные о том, что эффект от их приема отличен от простого эффекта плацебо (то есть приема "пустышек"), хотя с химической точки зрения многие гомеопатические растворы не отличаются от воды. Шестой "Органон" оставался неизданным вплоть до 1920 года, когда из поколения непосредственных учеников Ганемана уже никого не было в живых. Многие современные гомеопаты считают, что, будь он издан в середине XIX века, гомеопатия ушла бы в своем развитии гораздо дальше. Это только лишний раз доказывает уникальность гомеопатии — направления медицины, созданного с нуля за время одной человеческой жизни, талантом и усилиями одного врача.
АНАСТАСИЯ ФРОЛОВА