 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ  |
"Снова начнется резня, как в 1915 году"
Длинная колонна грузовиков, автобусов и легковушек выстроилась на обочине. Город Боржоми, в котором третий день нет света, объявил забастовку, перекрыв дорогу из Тбилиси в горный город Ахалкалаки, где находится российская военная база. Это единственная трасса, соединяющая Западную Грузию с районом Джавахетия, где исконно проживают армяне, и Арменией. Именно поэтому к концу дня свет в Боржоми дают. Но люди не расходятся. Боятся, что ночью отключат снова. Прямо посреди дороги они развели костер и пьют чачу, пытаясь согреться от промозглого ночного ветра. Дорогу открыли только к ночи — приехали чиновники из местной администрации и пообещали пикетчикам встречу с губернатором.
От Боржоми до Ахалкалаки в прежние времена можно было доехать за час. Теперь и за четыре не доберешься. Вообще-то от города Ахалкалаки осталось одно название. Разбитую дорогу подполковник Сергей, заместитель начальника штаба ахалкалинской военной базы, в шутку называет окопами для стрельбы лежа. Сергей — армянин, выросший в этих местах. В машине с нами еще едет Гурген Бабаян, один из активистов движения "Единый Джавахк", выступающего против вывода российской базы. Его организация провела несколько митингов, собиравших от 3 до 5 тыс. человек. Пока едем на базу, Сергей рассказывает, почему местные армяне заявили, что лягут под танки, но базе уйти не дадут.
— Здесь 40 км до турецкой границы,— говорит подполковник.— То, что местное население финансово зависит от базы, это важный фактор, конечно. Но не это главное, если честно. Главное, что если уйдет база, то сюда придет НАТО. Турки, значит. И здесь снова начнется резня, как в 1915 году. Эту память из наших правнуков не вытравишь. Армяне лучше умрут, чем пустят сюда турок.
— С чего вы взяли, что здесь будет турецкая база? — говорю я Сергею.— Грузинские власти говорят, что здесь будут стоять местные части.
— Грузинская база здесь не выживет,— отвечает за него Гурген.— Высокогорье, они к другому климату привыкли. Да и условия у нас — сами увидите. Но главное, люди боятся. До сих пор Турция не признала, что был геноцид. Как не бояться?
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ Грузия так решительно настаивает, чтобы российские военные зачехлили оружие в кратчайшие сроки, только потому, что рассчитывает им воспользоваться. По крайней мере, в этом уверены сами военные |
Заезжаем на территорию базы. Здесь еще видны следы былого величия, когда в Ахалкалаки стояла мощная 14-тысячная дивизия, но время сделало свое дело — серые обшарпанные здания, треснувшие деревянные рамы, стылый холод офицерского клуба, в котором из-за аварийного состояния уже не проводят мероприятия. Этот клуб — бывшая казачья церковь. Зданию более 100 лет, на нем сохранились высеченные кресты. Последний раз его ремонтировали в 1957 году.
— Сейчас ничего не ремонтируется, потому что руководство думает: все равно уходить отсюда, — говорит заместитель командира базы по воспитательной работе Владимир Хроменко.— Сколько мы уже в этом подвешенном состоянии находимся, и ничего не меняется.
Полковник Хроменко говорит, что последние восемь месяцев российские базы открыто выживаются из Грузии. Военнослужащим, которые должны увольняться и уезжать домой, грузинские власти не дают выездные визы, а тем, кто должен приехать им на смену, не дают въездные.
— Мы не можем даже отправить в Россию военнослужащих, осужденных за воинские преступления,— возмущается Хроменко.— Их у нас восемь человек, вот держим в изоляторе. Не дают на них визы.
— А в чем смысл? — не понимаю я.— Почему не разрешают выезжать?
— Я же говорю — выживают нас! Да что говорить, проблем масса,— машет рукой полковник.— Мы не можем ездить по Грузии, обеспечивать базу ГСМ продовольствием, потому что нам не дают разрешение на передвижение военного транспорта. Для нас закрыли пограничный пост в Ниноцминде, это на границе с Арменией, от нас туда где-то 50 км. Теперь, чтобы попасть в Армению, где у нас еще одна база в Гюмри, мы должны ехать через Тбилиси. Чтобы бумаги подписать, надо проехать 600 км (на базе в Гюмри находится командующий Группой российских войск в Закавказье генерал Беспалов, которому уже несколько месяцев грузинский МИД не дает въездную визу.— "Власть")! Конечно, это не смертельно. Если не перекроют нам поступление денег, проживем — все на рынке покупаем. Но это же не решение! Нас вылавливают, как воров. Если у кого виза просрочена — все, адью, вышлют, даже вещи забрать не сможет. А что делать, если визы не дают?
Полковник выходит на улицу, где гораздо теплее, чем в клубе, а я заглядываю в маленькую комнату-церковь. Иконы, свечи, Священное Писание — настоящий маленький храм. За чистотой следит телефонистка Тамара Абуладзе, жительница Ахалцхи. Тамара уже давно российская гражданка, ее брат — офицер Майкопской бригады. Она тоже уедет в Россию вместе с базой, потому что здесь не сможет найти работу. Для местного населения эта база действительно единственный способ заработать. Это признал даже премьер-министр Грузии Зураб Ногаидели, заявивший, что с выводом базы в Ахалкалаки не останется рабочих мест. "Обидно,— говорит Тамара.— Я Грузию люблю, но разве я смогу здесь жить?"
В штабе полковник Хроменко показывает мне карту и говорит, что эта база — стратегически важный объект для России. Но руководство страны поздно об этом задумалось.
— Теперь уже ничего не изменишь,— говорит Хроменко.— Надо достойно выйти из положения. А нас хотят пинком отсюда вытолкнуть. Они думают, у офицера гордости нет. Они не понимают, что такими методами только усложняют всем проблемы. Ну, хорошо, объявят они нас вне закона. Что это значит? Будут отлавливать наших военнослужащих, депортировать. А мы возьмем и перестанем передвигаться — закроемся на своих базах, и все. Что еще сделают? Отключат нам свет, газ,— ну и дальше что? Мы уже жили без света два года почти. Этим нас не напугать. У нас во всех многоэтажках офицерских текут крыши, а подвалы затоплены. Мы научились выживать, понимаете? Чтобы они ни делали, как бы нас ни выдавливали отсюда — не уйдем мы, пока нам Москва не прикажет.
В комнату входит замкомандира базы Игорь Лушников. Молча слушает нашу беседу, потом говорит:
— У многих наших военнослужащих паспорта лежат в МИД Грузии. Сдали еще восемь месяцев назад, надеялись быстро визы получить. А им и визы не поставили, и паспорта не отдают. То есть у нас многие люди как бы вне закона, вот что с нами делают, понимаете?
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ С виду служба на базе в Грузии ничем не отличается от обычных частей российской армии: подъем, развод (вверху), личное время (внизу), отбой. Только там для увольнения в запас солдату требуется виза иностранного государства |
— Мы уже жили в палатках, хватит,— говорит один из офицеров. — Я служил в Кутаиси, помню, как выводился Кутаисский корпус. Это такой удар был по людям! Я видел, как личные вещи офицеров грузились в огромные сетки и половина этих вещей вываливалась в море. Корпус вывели за три месяца. Но технику не выводили — передали грузинской стороне.
Хроменко считает, что меньше чем за семь лет ахалкалакскую базу не вывести. Потому что это высокогорье, и тяжелую технику вывозить трудно.
"Критическая ситуация начнется 15 мая"
Настроения на батумской базе мало отличаются от ахалкалакских. В штабе базы знакомлюсь с подполковником Владимиром Беловым, заместителем командира базы. Он чуть не слово в слово повторяет мне то, о чем говорил полковник Хроменко.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
Полковник Александр Захаров, замначальника штаба Группы российских войск в Закавказье, приехавший из Тбилиси в Батуми с проверкой, подтверждает:
— Они сейчас делают все, чтобы нас выжить. Министерство обороны Грузии не дает нам разрешения на передвижение нашей техники, это как? Два УАЗа — это уже колонна считается, двум УАЗам передвигаться нельзя. Мы из Тбилиси в Батуми на учения ехали на поезде! Снабженческие мероприятия запретили. Последний централизованный подвоз продовольствия, обмундирования, горючего был летом. Чтобы сюда подошел десантный корабль с продовольствием для базы, например, нужно множество разрешений, согласований с руководством Грузии, а оно на все наши просьбы категорически отвечает "нет".
— Значит, вы в критической ситуации?
— Критическая ситуация начнется 15 мая, если не договорятся к тому сроку. Потому что с 15 мая начнут отлавливать военнослужащих и, как воров, выпроваживать их отсюда. Отключат нам свет, воду, что там еще. Если там, наверху, не договорятся, ваши покорные слуги останутся здесь в заложниках.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ Российские базы готовятся к тому, что после 15 мая главным в их службе станут скрытность и маскировка (вверху). В первую очередь от глаз вероятного противника маскируется самое ценное (внизу) |
Пока мы едем на полигон Гонио, Владимир Белов рассказывает, что за два года вывести базы невозможно. Именно на этом сроке настаивают грузинские власти, тогда как российская сторона соглашается минимум на три-четыре года.
— Учитывая, что все имущество из Ахалкалаки и Тбилиси будет отправлено в Россию морем и пойдет через нас, то это минимум четыре года, — говорит Белов.— На Черноморском флоте всего два больших десантных корабля. Даже если они будут работать в усиленном режиме, это очень много времени. Но они же не могут работать только на нас.
Небольшой, шириной в 2 км полигон Гонио упирается в море. За эту площадку ведется настоящая холодная война. Грузинские власти хотят отобрать полигон за неуплату — с 1993 года Россия не платила ни за аренду полигона, ни за территорию, на которой размещена сама база.
— Не было договора о том, какая плата за аренду,— объясняет подполковник Белов.— Тогда ведь другая совсем ситуация была, Грузия с Россией дружила, никто и не занимался этим вопросом. А теперь они нам счета выставляют — с 1993 года насчитали $2 млн. Откуда такие расценки, непонятно.
Старый мост, по которому военная техника передвигалась на полигон и обратно, недавно забаррикадировали местные жители. Власти в ответ на обращения военных сообщили, что передвижение по мосту запрещено. Поэтому теперь военная техника не передвигается с полигона на базу, она все время стоит на полигоне.
У старого здания солдаты запускают дымовые шашки. Они дымят так, что солдат еле видно.
— Срок годности у них вышел,— объясняют командиры.— Надо уничтожить.
На базе в Батуми громадные склады техники и боеприпасов.
— Мы полгода разрешения выбивали на отправку восьми вагонов с боеприпасами в Армению,— говорит Белов.— Отправили наконец-то. А в Гюмри стонут, у них там этого добра навалом. Для нас же это вообще капля в море. Но вы вот представьте, что мы полгода добивались разрешения на вывоз этих боеприпасов. А они хотят за два года? Нереально.
Идем мимо выстроившихся в ряд танков. Солдаты, закончив чистить и зачехлив дула пушек, греются на солнце.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
— Поедете,— отвечает Белов.— Подождать пока надо.
И обращаясь уже ко мне, говорит: "И что я им должен сказать? Что мы тут как заложники?" Я спрашиваю, что будет, если солдат отправить без выездных виз. Не самолетом, понятно, а автомобильной трассой, через Северную Осетию. Белов говорит, что это провокация международного скандала. Что такое уже было, когда военнослужащих, пытавшихся таким образом выехать в Россию, арестовывали и держали в изоляторах. И сейчас никто рисковать не хочет.
Пока офицеры беседуют с солдатами у танков, я рассматриваю полигон. На въезде, на постаменте, возвышается танк.
— Это Т-34, еще со времен Великой Отечественной тут остался,— говорит молодой сержант.— Ждет БДК.
— Кого? — переспрашиваю я.
— Большой десантный корабль,— поясняет он.— Мы же на них все это перевозить будем.
Парень говорит с акцентом, и я спрашиваю, откуда он.
— Я местный,— отвечает сержант.— Каха меня зовут. Качарава. Я здесь полтора года только служу.
— Уйдут базы, куда пойдешь работать? — спрашиваю я. Парень смотрит с удивлением.
— Как куда? С базой пойду, куда еще. Два высших образования у меня, я работу найти тут не мог. Здесь мне 300 лар платят (около $150.— "Власть"), семью прокормить могу. В Грузии такие деньги никто не получает.
— Не пожалеешь потом? В Грузии не всегда плохо будет.
— Да вся Грузия так и живет, верит, что будет хорошо когда-то. А жить сейчас хочется.
"Мы здесь не потому, что нам так нравится"
В штабе базы, где мы вновь оказались спустя два часа, я знакомлюсь с Владимиром Купарадзе, заместителем командующего ГРВЗ, всю жизнь прослужившим сначала в советской, а потом в российской армии.
— Если до 15 мая не будет решения о сроках вывода баз, что будете делать? — спрашиваю Купарадзе.
— Это задачи политического руководства. Мы здесь не потому, что нам так нравится,— отвечает полковник. — Никто зубами не держится за эту территорию. Но эти решения грузинского парламента вызывают у меня удивление. Что это такое — объявить базы вне закона? Что это такое — 800 военнослужащих по группировке не могут выехать, потому что им не дают визы?! И около тысячи военнослужащих в Армении сидит, ждет, когда им разрешат сюда въехать. Восемь месяцев не могут прибыть на предписанное место службы! Нельзя в такой ультимативной форме действовать! Это просто безграмотные решения. Ну не дают они визы военнослужащим, а кто будет выводить отсюда базы? Они же должны в полном составе уходить.
Нашу беседу прерывает Владимир Белов. Мы идем к командиру базы генералу Данилову.
Генерал рассказывает, что в последние месяцы рядом с базой прошло несколько митингов, которые провоцировали военнослужащих на применение оружия. Военных очень задел последний митинг, когда молодые парни сорвали с ворот базы вывеску "контрольно-пропускной пункт" и стали ее демонстративно ломать. Данилов уверен, что митинг был подготовлен властями, так как студентов привезли к базе на муниципальных автобусах.
— Батумская база стала разменной картой в политике Грузии по отношению к России,— говорит генерал.
— Почему именно батумская? — спрашиваю я.
— Потому что в Ахалкалаки население полностью на стороне базы,— говорит Данилов.— Когда власти попытались там организовать антироссийский митинг, он перерос в многотысячный митинг в поддержку России. Потому что там благодаря базе люди зарабатывают на жизнь. В Батуми иная ситуация.
Я спрашиваю у генерала, сколько нужно ему времени, чтобы вывести отсюда базу.
— Не меньше четырех лет,— отвечает Данилов.— Для того чтобы разместить две или три тысячи единиц техники, необходимо создать условия. То есть должны быть созданы парки боевых машин, нужно построить части, люди должны где-то жить. А с учетом той ситуации, что складывается на сегодняшний день в Грузии, этот срок может быть увеличен в несколько раз. Задачу, которая была выполнена на днях (о перемещении части боеприпасов на базу в Армению), грузинская сторона решала в течение восьми месяцев. Это только тысячная часть того, что мы должны вывести с территории Грузии. Те железные дороги и подъездные пути, которые были ранее, сегодня разобраны и не функционируют. Если мы будем везти все до ближайшей железнодорожной станции, которая находится в населенном пункте Чаква, нам потребуются средства для доставки тяжелой военной техники — то есть надо преодолеть два горных перевала. И так далее. Но реально мы можем выйти отсюда только морем через полигон Гонио. А Гонио они рассматривают как первоочередной объект для передачи грузинской стороне. Это делается для того, чтобы мы не смогли забрать технику и вооружение и оставили его Грузии. Но этого не будет.
Российские военные базы в Грузии
На территории Грузии дислоцированы две российские военные базы — 12-я (Батуми) и 62-я (Ахалкалаки), а также вспомогательные части и подразделения.
12-я военная база сформирована на базе 145-й мотострелковой дивизии Закавказского военного округа. В ее состав входят 35-й гвардейский и 90-й мотострелковый полки, 1089-й самоходный артиллерийский полк и 1007-й зенитно-ракетный полк. Общая численность военнослужащих 12-й базы — примерно 2600 человек. Вооружение — 74 танка, 80 бронемашин, 120 артиллерийских систем.
62-я военная база сформирована на базе 147-й мотострелковой дивизии Закавказского военного округа. В ее состав входят 409-й и 412-й мотострелковые полки и 817-й самоходный артполк. На базе размещены более 2000 человек, 40 танков, 137 бронемашин, до 50 артиллерийских систем.
Всего на грузинской территории находятся до 5000 военнослужащих, 115 танков, 220 БМП и БТР, 170 артиллерийских систем, не считая миротворческих подразделений в Абхазии и Южной Осетии.
Статус военных баз российские дивизии в Грузии получили по Договору о коллективной безопасности от 15 мая 1992 года. В результате на территории страны появились четыре военные базы РФ. 15 сентября 1995 года в Тбилиси был заключен договор между Россией и Грузией, которым закреплялось нахождение российских баз на территории Грузии на следующие 25 лет.
17 ноября 1999 года во время саммита ОБСЕ в Стамбуле Россия приняла обязательства вывести военную технику с 137-й (Вазиани) и 50-й (Гудаута) военных баз до 31 декабря 2000 года и расформировать сами базы к 1 июля 2001 года, что и было сделано.
О сроках вывода баз в Ахалкалаки и Батуми стороны намеревались договориться до конца 2001 года. Однако Россия и Грузия не смогли этого сделать. В 2001 году Россия требовала, чтобы для вывода баз было отведено 15 лет, в 2002 году сократила срок до 11-12 лет, а в 2004 году — до 7-8 лет.
10 марта 2005 года грузинский парламент принял постановление, в котором назвал 15 мая последним днем, до которого Россия должна согласовать с Грузией дату вывода своих войск. Если этого не произойдет, руководство Грузии, по мнению депутатов, должно потребовать от российской стороны ликвидировать базы до 1 января 2006 года. После этого Россия заговорила о 3-4-летнем сроке "полноценного функционирования" баз, после чего начнется их вывод. Грузию это не устраивает. Она настаивает на немедленном начале вывода баз, на полное завершение которого отводит два-три года. Два последних раунда переговоров на эту тему (в марте и апреле) результатов не дали.