В день 90-летия Родиона Щедрина — крупнейшего из современных композиторов и одного из ведущих российских музыкантов на протяжении более чем полувека — его хиты на сцене зала Чайковского исполнял Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева. Рассказывает Илья Овчинников.
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Для Московской филармонии, как и для Мариинского театра, имя Родиона Щедрина — одно из самых дорогих. На филармонических сценах его сочинения звучат более 65 лет, и именно здесь многие из них исполнялись впервые, начиная с Первой симфонии под управлением Натана Рахлина (1958). Свои новаторские фортепианные концерты Щедрин играл с дирижерами Евгением Светлановым и Геннадием Рождественским, Рождественский же представлял премьеры легендарных «Поэтории» на стихи Андрея Вознесенского с участием самого поэта и оратории «Ленин в сердце народном» с финальным соло Людмилы Зыкиной. Уже в новом тысячелетии впервые в России ряд сочинений Щедрина в зале Чайковского исполнили Владимир Юровский и Валерий Гергиев.
Мариинский театр в последние полтора десятилетия стал «театром Щедрина»: здесь идут все его оперы и многие балеты, для театра написаны оперы «Левша» и «Рождественская сказка», и сотрудничество продолжается. В эти дни в театре проходит фестиваль «Щедрин — 90», и все же в день юбилея Валерий Гергиев и его оркестр выступили в Москве. Программа представила основные жанры творчества композитора, хотя хронологический ее охват был ограничен: поздний Щедрин — отдельный необыкновенно интересный художественный мир, но уместить слишком много в один вечер невозможно. За исключением фрагмента «Ангел господень» из литургии «Запечатленный ангел» по Лескову (1988), проникновенно исполненного хором «Мастера хорового пения», все номера относились к периоду 1956–1967 годов, одному из наиболее успешных в творчестве Щедрина, хотя «олицетворением успеха» его судьбу называют и в XXI веке.
По масштабу личности, по объему и разнообразию написанного, по степени авторитета и влияния немногих ныне живущих композиторов можно сопоставить с Щедриным. В их числе София Губайдулина, год назад также отметившая 90-летие. В то же время трудно себе представить двух творцов, более несхожих как по типу творчества, очевидно экстравертному у Щедрина и интровертному у Губайдулиной, так и по официальному положению в СССР. В 1979 году Губайдулина попала в так называемую хренниковскую семерку — группу из семи композиторов, ставших объектами критики Тихона Хренникова, председателя Союза композиторов СССР. В те же годы Родион Щедрин был председателем Союза композиторов РСФСР, во многом альтернативного общесоюзному, но Губайдулину и на подобной должности представить себе невозможно. Так это выглядит на расстоянии, и тем любопытнее, что для современников это могло быть иначе.
Например, Альфред Шнитке причислял к одному кругу и Гию Канчели, и Валентина Сильвестрова, и Губайдулину, и Щедрина, и себя: «Это тот круг, где мне интересно». Шнитке с благодарностью вспоминал, что исполнение его Первой симфонии в 1974 году в Горьком состоялось именно с одобрения Щедрина, и с пониманием относился к его общественной деятельности: «Он не уклонился, потому что хотел придавить официальным способом всех демагогов, болтунов и бездарностей». Ярчайший пример этой борьбы — выступление Щедрина на V пленуме Союза композиторов СССР (1966), где он защищал додекафонную технику, к тому времени давно ставшую азбукой мировой композиции.
Речь и сегодня читается как весьма смелая; тогда она произвела огромное впечатление, а несколько месяцев спустя состоялась премьера Второго фортепианного концерта Щедрина — именно он завершал нынешнюю программу в блестящем исполнении Дениса Мацуева. Для современников додекафонная основа концерта в сочетании с джазовыми импровизациями в финале звучала шокирующе; но для того, чтобы концерт начал и продолжил жить на сцене, была необходима и такая «артподготовка», как острая речь Щедрина. «То был этап наиважнейший, и эстетическая, и этическая победа. Но сколько тогда это стоило жизни!» — с горечью вспоминал позже композитор. Сегодня эта победа несомненна — Второму концерту за час до полуночи внимал переполненный зал Чайковского.
До того были и «Кармен-сюита», где Гергиев увеличил количество струнных по сравнению с привычным, придав музыке настоящее оперно-симфоническое звучание, и «Озорные частушки» с фрагментами «Конька-Горбунка», и «Частушки Варвары» из оперы «Не только любовь», преподнесенные меццо-сопрано Екатериной Сергеевой как самоценный шедевр. Любой из этих номеров в конце вечера гарантировал бы овации, но Валерий Гергиев рискованно поставил в финал программы, вероятно, самый сложный для восприятия номер, и не ошибся: зал оценил смелость и новаторство Щедрина, плод которых сегодня воспринимается как очевидная классика. На бис Денис Мацуев исполнил нестареющую «Юмореску»; как рассказывал Гергиев перед концертом, именно с нее много десятилетий назад началось знакомство будущего дирижера с музыкой юбиляра.