О потенциале использования цифрового рубля, затратах на его внедрение, сравнении с криптовалютами рассказал “Ъ” глава правления ассоциации «Финансовые инновации» Роман Прохоров.
Роман Прохоров
Фото: Из личного архива
Роман Прохоров
Фото: Из личного архива
— Когда разрабатывалась концепция цифрового рубля, геополитическая и экономическая ситуация сильно отличалась от нынешней. Что, на ваш взгляд, изменилось с точки зрения целей и задач цифрового рубля?
— Принципиально ничего не изменилось. Если возвращаться к базовым целям, то я бы среди них отметил следующие. Первая — это контроль трансакций. Вторая — повышение безопасности для пользователей. Третья, о которой или забывают, или несильно ее подсвечивают,— это создание адекватного финансового инструмента для цифровой экономики.
На нашем рынке, например, уже есть цифровые финансовые активы, когда токенизируются какие-то реальные активы, а на финансовой стороне при этом остаются обычные фиатные деньги. Соответственно, при этом нельзя полноценно использовать смарт-контракты, точнее, использовать, конечно, можно, но реализация получается не бесшовной. Если у нас будут цифровые финансовые активы на одной стороне и цифровая валюта в виде цифрового рубля с другой стороны, то здесь смарт-контракты смогут работать в полную силу, а их применение будет формировать столь необходимый синергетический эффект процессов цифровизации.
— Если вернуться к первой цели — контрольной, то здесь речь идет о том, чтобы создавать «окрашенные» деньги и следить, чтобы они использовались правильным образом?
— Да, проконтролировать движение и расходование средств. Если говорить о физлицах, то это, например, контроль за тем, чтобы субсидии расходовались строго целевым образом. Применительно к юрлицам будет полезно проследить, как и на что выигравшие тендер по госконтракту компании расходуют полученную оплату.
— Внедрение цифрового рубля требует больших ресурсов и от государства, и от банков. Насколько в нынешней ситуации это своевременно?
— Инновации — это всегда недешево. Но тут есть два пути: либо мы бросаем все развивать и возвращаемся к лошадям, телегам и сохе, либо мы пытаемся все-таки двигаться вперед, как бы это ни было сложно, в направлениях прогресса. А если мы признаем цифровизацию экономики прогрессом, то, чтобы поддержать ее на стороне денег, у нас нет другого варианта, кроме запуска цифрового рубля.
— Насколько это дорого и кто заплатит?
— Платит у нас в конечном итоге всегда потребитель — цепочка может быть сколь угодно длинной, но конечным или исходным ее звеном всегда выступает налогоплательщик. Если сопоставлять затраты на цифровой рубль с какими-то другими проектами, например с системой быстрых платежей (СБП), она тоже внедрялась непросто, были и активные противники, а сейчас всем все понравилось, проект развивается дальше. Что касается расходов, то по ядру цифрового рубля их будет нести ЦБ, а на банки ляжет интерфейс, все очень похоже на СБП.
— Цифровой рубль — технология, основанная на блокчейне. Насколько это ресурсоемкий проект с точки зрения компьютерного оборудования и программного обеспечения?
— Я бы не смешивал тот блокчейн, который лежит в основе криптовалют, например биткойна, с тем, который требуется для цифровой валюты центрального банка. Эти инструменты, несмотря на внешнюю схожесть, выполняют принципиально разные задачи.
В случае с биткойном решалась задача построить систему, которая обеспечивала бы доверие пользователей к алгоритму, а для цифрового рубля такой задачи нет, поскольку вопрос доверия к эмитенту национальной валюты лежит не в области технологий.
Соответственно, при создании цифрового рубля не нужно возлагать на алгоритм дополнительные функции, не нужно дублировать все трансакции на все узлы, все то, что делается в биткойне, чтобы обеспечить устойчивость системы.
— Тем не менее блокчейн предполагает хранение большого массива информации, который будет увеличиваться при каждой операции. А если на цифровой рубль перейдут, например, социальные выплаты — это триллионы рублей, которые будут дробиться на небольшие суммы, у каждой из которых свой путь и его необходимо сохранить. Насколько это сложно, каких ресурсов потребует?
— На первом этапе это точно не должно вызывать никаких проблем, потому что если мы посмотрим на операции физлиц, то на безналичную форму уже приходится около 80% платежей. В цифровой рубль из них уйдет на первом этапе где-то 1–3%, ну 5% максимум. Сначала обкатают на добровольцах, потом постепенно начнут переводить какие-то бюджетные выплаты.
Я не знаю, будут ли использовать для популяризации китайский опыт вертолетных денег, когда среди граждан в рамках пилотного проекта разыгрываются кошельки с цифровыми юанями, которые выигравший далее тратит по своему усмотрению. Китайские коллеги на пилоте хотят обкатать технологии и в том числе, как и мы, понять, настолько ли страшна история с объемом хранимой информации, как это представляется.
— Может ли цифровой рубль помочь в решении проблемы трансграничных расчетов?
— Проблема трансграничных расчетов на сегодняшний день, к счастью или к сожалению, лежит не в области технологий. Она прежде всего в доверии и в том, что у стран-контрагентов есть свои национальные интересы, у зарубежных партнеров — корпоративные интересы. Исходя из этих интересов страны и компании взвешивают риски взаимодействия с нами с учетом возможного попадания под вторичные санкции.
Технологиями это не решить. Тем не менее использование цифровых валют центральных банков в трансграничных расчетах имеет большой потенциал в части увеличения скорости расчетов и снижения их стоимости.
— Насколько цифровой рубль будет безопаснее, чем безналичный, если, конечно, не брать социальную инженерию, или здесь он тоже может помочь?
— В отличие от наличных и даже безналичных денег, путь каждого цифрового рубля можно проследить. Соответственно, его неправомерное использование может быть достаточно просто выявлено и пресечено.
При совершении неправомерных операций с безналичными средствами перемещение денег, как правило, производится между несколькими кредитными организациями. То есть деньги после хищения специально прогоняются через одну-две-три кредитные организации, потом зачисляются на карты подставных получателей для обналичивания. Использование таких схем затрудняет оперативное предотвращение неправомерных операций. В случае с цифровым рублем все операции происходят в одной базе, и механизмы противодействия мошенникам смогут срабатывать сразу на уровне ЦБ.
— Всем ли банкам нужно работать с цифровыми рублями? Даст ли это какое-то преимущество небольшим участникам рынка или наоборот?
— Судьба небольших кредитных организаций в России мне лично представляется, к сожалению, весьма туманной, потому что уровень огосударствления экономики и банковского сектора в текущих условиях только растет. И находить себе клиентскую базу и какую-то нишу для экономической деятельности для небольших организаций все сложнее и сложнее.
Цифровой рубль может для кого-то из них стать тем самым спасательным кругом, который позволит эту нишу найти, поскольку встанет, например, задача адаптации торговых сетей к приему цифрового рубля, и небольшой, но технологичный банк вполне может оказаться для торговых предприятий более удобным партнером.
Большим банкам ведь интереснее работать с большими сетями, а у небольшого банка как раз есть возможность работать с теми клиентами, которые в приоритетный фокус крупного банка не попадают.
