Голливудский маршрут крестоносцев

Комментирует Андрей Плахов

Ридли Скотт, один из самых сильных визионеров современного Голливуда, сделал себе имя на образах будущего: его "Чужой" и "Бегущий по лезвию бритвы" — классика жанра. Он же преуспел в воссоздании прошлого: "Гладиатор", может, и далек от исторической правды, но принес своему создателю и миллионы зрителей, и коллекцию "Оскаров". Однако ни один из этих фильмов не вызывал такой идеологической бури, как новый проект известного режиссера "Царство небесное" с бюджетом $130 млн и с актерским созвездием, состоящим из Орландо Блума, Евы Грин, Джереми Айронса и Лайяма Нисона.

Все дело в том, что новая картина посвящена не придуманным "чужим" и не покрытым пеплом истории гладиаторам, а теме хотя и относящейся к XII веку, но в высшей степени актуальной и для сегодняшнего дня, и для будущего. Речь идет о Крестовых походах, о битвах христиан с мусульманами за Иерусалим. А в более общей постановке эту тему можно определить как историческое противостояние Запада и Востока, схватку религий и цивилизаций в борьбе за мировое господство. Идеи политкорректности и мультикультурализма еще несколько лет назад, казалось, давали ключ к современной трактовке этих сюжетов. После 11 сентября, войн в Афганистане и Ираке все критерии смешались, а тема приобрела невиданную остроту.

"Царство небесное" еще на уровне сценария вызвало нервную полемику в американских массмедиа. Вдохновленные успехом "Гладиатора", а также "Трои", "Александра" и "Страстей Христовых", голливудские продюсеры решили экранизировать не что-нибудь, а Крестовые походы, соединив в одном флаконе жанры античного "пеплума" и христианско-миссионерского кино. Расчет был на то, что публика любит костюмные фильмы, причем в этом жанре порой позволено ставить вопросы без оглядок на политкорректность. Однако тут же восстали историки, теологи, представители Американо-арабского антидискриминационного комитета: правильно ли отражен в сценарии конфликт мусульман и христиан? Корректно ли изображать первых жестокими варварами, а вторых — рефлексирующими миссионерами, рыцарями цивилизации?

Есть много оснований полагать, что в Средние века дело обстояло едва ли не наоборот: христианство было гораздо более жесткой религией, чем ислам, а реальность Крестовых походов с современной точки зрения напоминала практику расистов. Историки говорят о том, что, когда мусульмане брали Иерусалим, объявлялся мораторий на разграбление и прочие бесчинства. Когда же в город заходили крестоносцы, текли реки крови — не только мусульман, но и евреев и представителей других немусульманских народов.

После завязавшихся споров сценарий Ридли Скотта был существенно переработан, так что интересно будет увидеть, насколько нивелировалась в итоге острота противоречий и проблем. Однако изначальный посыл остался: Крестовые походы изображены как одна из главных романтических легенд европейской культуры, а образы крестоносцев гораздо более индивидуализированы и наделены человеческими чертами, чем "дикое" мусульманское войско.