Сбежать нельзя работать

Санкции, объявленные США и Евросоюзом в 2022 году, привели не только к уходу с южного рынка ключевых поставщиков, но и к оттоку кадров из экономики. Следующим серьезным испытанием стала частичная мобилизация, из-за которой, например, ИТ-компании лишились около 10% персонала. Многие из этих специалистов, напуганные вероятностью скорого призыва, уехали за границу. При этом опрошенные BG эксперты уверены, что в новом году хорошие кадровые перспективы будут у импортозамещающих отраслей, среди которых машиностроение, ИТ и АПК, при условии, что в эти сферы будут направлены дополнительные инвестиции на привлечение и подготовку квалифицированных работников.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Год оттока персонала

В уходящем году южане активно уезжали за границу на постоянное место жительства. В первом полугодии основной причиной оттока кадров был уход из страны крупных европейских и американских компаний, заявивших о прекращении отношений с Россией после старта в феврале специальной военной операции (СВО). В Южном федеральном округе (ЮФО) наиболее показательная ситуация — в Ростовской области. Так, по данным Ростовстата, только с января по июнь 2022 года из региона за рубеж уехали 14,4 тыс. человек. Это в 2,3 раза больше, чем за первую половину 2021 года, когда число убывших за границу составило чуть более 6,1 тыс.

Статистика не дает однозначного ответа, кого уехало больше: управленцев («белых воротничков»), инженерно-технических работников или представителей рабочего класса («синих воротничков»). По мнению аналитиков HeadHunter.ru (hh.ru) в крупных регионах, как и в России в целом, ситуация с убывшими кадрами примерно одинаковая. «Из российских граждан уехавшие — это практически все “белые воротнички”, те, кто может работать удаленно,— отметили аналитики hh.ru в свежем исследовании.— Из “синих воротничков” уехавшие — это в основном мигранты, которые отбыли в свои страны. Среди уехавших много специалистов сферы IT, но их влияние на рынок труда оценить сложно, потому что смены работы у большинства не произошло: они продолжают работать у российских работодателей».

Как заметил управляющий директор кадровой компании Unity Феликс Кугел, многие зарубежные компании, которые ушли с российского рынка, предоставляли наиболее ценным сотрудникам — специалистам среднего и высшего звена — возможность релоцироваться и трудоустроиться в одно из подразделений в Западной Европе, странах СНГ или Центральной Азии. «В частности, такие опции предлагали международные IT- и FMCG-компании, ритейлеры»,— уточнил эксперт.

Еще в апреле, оценивая последствия западных санкций (последовавших после начала специальной военной операции) учредитель таганрогской компании Holycode Анар Бабаев предупреждал, что последствия нынешнего кризиса, с кадровой точки зрения, еще не проявили себя в полной мере. «Многие специалисты ищут работу и открыты для предложений с релокацией за рубеж,— подчеркивал господин Бабаев.— Мы видим только начало процесса. Большинство специалистов будет ждать предложений, чтобы уехать за рубеж на ПМЖ». По оценкам эксперта, при пессимистичном сценарии ИT-отрасль в Ростовской области может потерять до 10 тыс. специалистов.

Отчасти этот прогноз сбылся во второй половине года, после объявления в сентябре частичной мобилизации. Так, глава ростовской ИТ-компании Zuzex Иван Усачев отметил, что некоторые предприятия сферы потеряли до 10% сотрудников, которые быстро приняли решение о смене места жительства. Дело не в том, что специалистов хватали с предприятий и призывали в зону СВО. Многие ценные кадры, напуганные такой перспективой, отправились из России в Грузию, Турцию, Германию и др. страны. Ведь приказ Минцифры РФ о том, что «айтишникам» не будут слать повестки, вышел на несколько дней позже объявления частичной мобилизации (ЧМ).

Спасти своих от СВО

Однако если представители ИТ-сферы получили господдержку в виде освобождения от мобилизации, то целые отрасли жили в состоянии полной неопределенности: призовут или нет, как доказать ценность сотрудника, его необходимость в цехе или в офисе и т. д. «Общее ощущение, что повестки рассылаются вне зависимости от ценности: уровня образования, уровня зарплаты, любому могут прислать,— рассказал в интервью Ъ Константин Бабкин, совладелец компании “Ростсельмаш”, президент ООО “Новое Содружество” и ассоциации “Росспецмаш”.— А кто наиболее ценный — не знаю, тут на каждом предприятии свои особенности. Где-то сварщики особо ценны, где-то — инженеры, где-то — айтишники, где-то менеджеры ценны».

По словам господина Бабкина, на различных предприятиях ситуация выглядела по-разному: где-то треть сотрудников получили повестки, где-то директору дали целую пачку повесток и сказали «раздай каждому». «На “Ростсельмаше”, например, на 14,5 тыс. сотрудников получили 300 повесток,— уточнил господин Бабкин.— Происходящее может действительно сказаться на работе предприятий: сейчас и так ситуация в машиностроении непростая, перестроение логистических цепочек, поиск и производство компонентов — сложные задачи. А вот если еще и уйдут ценные специалисты, то это затруднит, конечно, работу».

Бизнесмен добавил, что ассоциация «Росспецмаш» написала об этой проблеме в письме премьер-министру Михаилу Мишустину и ждала официальной реакции. Неофициально на завод поступали предложения обращаться к местной власти, в военкоматы, где должны идти навстречу. «Говорят, нет такой сейчас задачи, чтобы забрать максимальное количество сотрудников, нужно объяснять, что вот эти специалисты очень ценные, вам надо решать эти вопросы»,— говорил в интервью Константин Бабкин.

По словам генерального директора и соучредителя ООО «Ростагросервис» Олега Ноя, они, как только была объявлена мобилизация, отправили в министерство промышленности Ростовской области письмо с обоснованием того, почему сотрудникам предприятия, подлежащим мобилизации, необходима бронь. «Затем нас попросили это же письмо переправить в Минпромторг России, ответа мы не получили,— сказал господин Ной.— Из примерно ста наших работников около 40 подлежат призыву. Мы понимали, что если их призовут, то наши производства остановятся, а мы производим оборудование и компоненты для сельскохозяйственных машин, обеспечиваем техподдержку и сервисное обслуживание действующей техники. Прекращение работ у нас грозило срывом осенних полевых работ. Поэтому делали все, чтобы этого не произошло».

Одно из предприятий этой компании выпускает агронавигаторы, системы «точного земледелия». Другое — Ростовский завод фильтровального оборудования (РЗФО) делает фильтры для комбайнов, тракторов, грузовых и легковых автомобилей, компрессоров и пр. техники. Мощность — около 2 тыс. единиц в сутки. Это — импортозамещающая продукция. «В 2022 году с российского рынка ушли американские Fleetguard и Donaldson, немецкий Mann-Filter и др. зарубежные производители фильтров,— пояснил Олег Ной.— Для отечественных предприятий освободилась ниша с годовым оборотом 20 млрд руб. Для захвата этого рынка недостаточно действующих сейчас в России заводов по производству фильтров и той номенклатуры, которую они выпускают. Для масштабирования производства, запуска новых импортозамещающих проектов нужны инвестиции, кадры, обладающие необходимыми компетенциями, и кооперация с другими отечественными предприятиями».

Соучредитель предприятия добавил, что к РЗФО примерно год ушел на то, чтобы «углубиться в технологии», наладить сотрудничество с поставщиками. Доля отечественных комплектующих в продукции предприятия по отдельным моделям фильтров достигает 90%. «Естественно, мы очень хотели сохранить на рабочих местах каждого сотрудника, обращались в региональные министерства и институты поддержки бизнеса. И нас услышали»,— резюмировал Олег Ной.

Взаимодействие власти и бизнеса по проблеме частичной мобилизации наблюдалось и в соседнем регионе. Так, на проходившем в октябре в Краснодаре форуме «Стратегия для Юга» министр экономики Кубани Алексей Юртаев рассказывал, что в ходе частичной мобилизации предприятия лишаются части сотрудников. «Эта ситуация у нас на особом контроле,— заверил чиновник.— Есть отдельный штаб, который взаимодействует под руководством губернатора на региональном уровне. Этот штаб, в том числе в ручном режиме, отсматривает эти риски. Тем не менее риски для бизнеса сейчас больше, чем в пандемию и после объявления СВО. Поэтому мы ждали обращения от бизнеса. Штаб способен найти удачные решения, которые предотвратят риски закрытия предприятия или приостановки его деятельности. Мы все понимаем, что ключевая задача сейчас — как минимум в ручном режиме помогать бизнесу сохранять свою жизнеспособность».

Минобороны РФ не публиковало точных данных по количеству мобилизованных с разбивкой по регионам. Но, учитывая общую цифру по России (318 тыс. человек, официально), на каждый из субъектов РФ в среднем получилось более 3,5 тыс. призванных в рамках ЧМ. Официально также было известно, что в рамках частичной мобилизации в каждом регионе планировалось призвать 1% от военнообязанных.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По мнению генерального директора ростовской компании RndSoft Романа Забродина, мобилизация, начатая с 21 сентября, существенно изменила информационно-психологическую повестку для ИТ-сообщества. «Несмотря на поддержку Минцифры РФ и лично министра Максуда Шадаева, правительство не смогло учесть опыт предыдущих событий, заранее подготовиться, четко информировать и своевременно запустить отсрочку от мобилизации,— уверен топ-менеджер.— Это сильно ударило по компаниям. 24 февраля (дата начала СВО.— BG) не так отразилось на их работе, как 21 сентября. Многие компании не досчитались персонала на рабочих местах уже в первые дни. Некоторые компании, запустившие ранее переезд персонала в офисы в иных странах, ускорили этот процесс. Пока мы в Ростовской области еще не можем оценить весь масштаб оттока специалистов и компаний, я прогнозирую до 30–40% компаний. К середине 2023 года мы только сможем дать реальную оценку в числовом значении, подкрепленную данными. Рядовые сотрудники не верят уже никому. Руководителям ИТ-компаний и HR-службам стоит огромного труда удерживать персонал и сохранять бизнес. Нашей компании тоже коснулся отток специалистов, небольшой, но чувствительный. Кстати, после 24 февраля нас не покинул ни один человек».

Эксперты HeadHunter в выводах по итогам своего последнего исследования рассказали, что из-за частичной мобилизации для кадровиков работа стала еще более сложной, чем ранее, после объявления специальной военной операции. «Дозваниваться до кандидатов стало сложнее (люди просто не брали трубки с незнакомых номеров), а их поведение — еще менее предсказуемым,— написали, в частности, аналитики.— Значительно больше внимания у кадровых служб стало уделяться оформлению кандидатов с учетом требований по призыву и оформления брони от него. Компании, которые предлагают бронь, стали более привлекательны для кандидатов».

Путь в неформальный сектор

Еще одна, свежая тенденция, это — рост количества вакансий и спроса на временную занятость. Так, по данным hh.ru, только в октябре, например, на Кубани доля предложений о временном трудоустройстве составила 8% от всех вакансий в регионе, в Ростовской области чуть меньше — 7%. «По сравнению с показателем годичной давности это больше на 43% и 52% соответственно»,— уточняется в релизе hh.ru. Сегодня, по данным агентства, чаще всего временное трудоустройство предлагают курьерам, менеджерам по продажам, упаковщикам, водителям, продавцам, операторам контакт-центров, а также врачам и программистам.

«Заинтересованность работодателей во временных сотрудниках можно объяснить и потребностью заменить мобилизованных работников,— прокомментировала руководитель пресс-службы hh.ru Юг Алена Манохина.— Еще одна возможная причина роста доли временных вакансий — желание компаний оптимизировать затраты на фонд оплаты труда,

адаптируясь под меняющиеся реалии рынка. Есть вероятность, что в перспективе работодатели станут более активно рассматривать разные форматы отношений с сотрудниками: аутсорсинг, работу с фрилансерами и самозанятыми. За счет этого можно прогнозировать рост неформальной занятости (и в 2023 году)».

По данным аналитической службы международной аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza, неформальная занятость в России растет по мере восстановления экономики после коронакризиса. Так, еще во втором квартале 2021 года количество россиян, занятых в неформальном секторе, приблизилось к 15 млн, увеличившись к аналогичному периоду 2020 года на 11,5%, или 1,5 млн человек. Особенно широко неформальная занятость распространена в небогатых регионах, прежде всего, Се-

верного Кавказа и Юга РФ. В частности, в Ингушетии, Чечне, Кабардино-Балкарии, Дагестане «неформалами» является половина всех работников, а в Карачаево-Черкесии, Ставропольском крае, Калмыкии, Республике Крым, Астраханской области и Северной Осетии — свыше трети. «На минимуме находится доля неформальной занятости в регионах с высокими доходами населения. Это, в частности, нефтегазовый Север, Центральная Россия и Урал. Для сравнения: на Чукотке, в Мурманской области, Москве, Санкт-Петербурге, Ненецком, Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах неформальная занятость не выше 9%, в Коми, Псковской и Калужской областях — около 13%»,— подсчитали аналитики FinExpertiza.

Даже поверхностный анализ опубликованных вакансий показал, что сейчас на временную занятость работодатели Юга приглашают не только разнорабочих, грузчиков, комплектовщиков, укладчиков-упаковщиков, но и монтажников, наладчиков оборудования, квалифицированных слесарей, механиков, операторов станков, машинистов и т. д. В условиях дефицита кадров, который обострился по объективным причинам, даже временный или «неформальный» наем таких специалистов может быть выходом. В частности, учредитель ООО «Северо-Кавказский завод металлоконструкций» Вилорик Борисов заметил, что даже в нынешних непростых условиях, при ужесточении санкций, купить самое современное оборудование, локализовать или наладить собственное производство менее проблематично, чем найти специалистов, которые смогут на этих станках работать. Уровень оборудования таков, что нужны рабочие с высшим инженерным образованием, уверен господин Борисов. Поэтому компании используют для решения такой кадровой задачи все возможные пути.

Кадровые перспективы IT и АПК

С другой стороны, это вовсе не означает, что хорошие кадровые перспективы на юге есть только у неформального сектора. Представители АПК, ИT-сферы, машиностроения и др. импортозамещающих отраслей готовы брать в штат новых специалистов с предоставлением им полного соцпакета.

«Мы уже наблюдаем среди компаний рост конкуренции за рабочих и инженерных специалистов, и эта тенденция точно будет актуальна в ближайшем будущем,— пояснила Алена Манохина.— Развитие отраслей, “ответственных за импортозамещение” (например, обрабатывающей промышленности, машиностроения), дополнительно спровоцирует рост спроса на квалифицированный рабочий и технический персонал. К тому же ряд производственных процессов придется снова перестраивать на ручной труд из-за санкционных ограничений доступа к технологиям. А это значит, что понадобятся дополнительные рабочие руки».

Сегодня в промышленности, сельском хозяйстве и сфере информационных технологий заявлены к реализации проекты, направленные на замещение импортных товаров и технологий, напомнил руководитель «IT-центра Рыбасова» Евгений Рыбасов. «Для таких масштабных проектов нужны очень квалифицированные специалисты. А их катастрофически не хватало все последние годы»,— добавил эксперт.

По данным Ростовстата, в 2020 году в информационно-телекоммуникационной отрасли Ростовской области было занято около 30 тыс. человек. При этом в 2021 году компании региона опубликовали на портале hh.ru почти 15 тыс. вакансий. Замещать их выпускниками донских вузов сложно, отвечали BG практически все эксперты еще в апреле текущего года. Даже несмотря на то, что ключевые университеты региона — ЮФУ, ДГТУ и ЮРГТУ (НПИ) — входят в число крупнейших российских центров подготовки кадров для IT. Они выпускают всего около 5,5 тыс. специалистов в год, по оценкам генерального директора агентства «Вебпрактик» Александра Букурова. «При этом работать в отрасль идет только треть (от этого числа)»,— отметил эксперт.

Из общения с экспертами выяснилось, что для более активного привлечения кадров, например в ИT-отрасль, работа должна идти по двум направлениям. Первое — усиление мер государственной поддержки, поскольку такие ранее объявленные меры, как льготная ипотека и отсрочка от армии до 27 лет, крайне слабо мотивируют молодые кадры, да и доступны далеко не всем, кто занят в IT. «Отсрочка призыва не распространяется на выпускников колледжей,— заметил, в частности, президент клуба IT-директоров Юга России Михаил Сахно.— К тому же указанные льготы недоступны самозанятым и ИП, которых в отрасли довольно много».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Второе направление — развитие образования. «В это направление нужно инвестировать. Не только в программы, но и в учителей и преподавателей, которые могли бы получать более достойную зарплату»,— подчеркнул Михаил Филиппенко, гендиректор ООО «Фаст Репортс». Михаил Сахно добавил, что важно при этом еще и поднимать престижность профессии учителя информатики. «Открываешь HeadHunter и видишь, что джуниор, то есть программист не самого высокого класса, может зарабатывать 50–70 тыс. руб. в месяц,— уточнил президент южного клуба IT-директоров.— Для сравнения: если хороший специалист пойдет в школу, учителем информатики, ему максимум предложат 20 тыс. руб.».

Еще в августе 2021 года группа ИT-компаний Ростовской области создала фонд «Развитие ИТ-образования». «На начало 2022 года нехватка кадров в отрасли достигала 1 млн специалистов,— заметил Александр Букуров, являющийся также президентом этого фонда.— Сегодня дефицит еще острее, из-за оттока кадров и необходимости ускоренного развития (отрасли). Вузы не успевают за информационными технологиями. Качество выпускников не позволяет восполнить потребности рынка. Эту проблему нужно решать системно и комплексно».

По словам господина Букурова, фонд «Развитие ИТ-образования» предложил запустить грантовую поддержку лучших педагогических практик в IT-сфере, целевые программы переподготовки кадров, включая оплачиваемые стажировки в компаниях — игроках рынка, а также льготную ипотеку для преподавателей профильных дисциплин. «IT-сообщество, бизнес и вузы этот проект уже поддержали. Он также прошел обсуждение в региональном правительстве и в профильных министерствах»,— подытожил эксперт.

Алена Манохина, ссылаясь на статистику HeadHunter, отметила, что хорошие кадровые перспективы есть также и у аграрного сектора. По ее словам, в январе—августе 2022 года в ЮФО количество вакансий для специалистов АПК выросло на 4%, по сравнению с аналогичным периодом 2021 года. Ежемесячно в Ростовской области публикуется 2,2 тыс. вакансий, уточнила эксперт, среди наиболее востребованных — агрономы, ветеринарные врачи, бухгалтеры, слесари, кладовщики, а также специалисты по охране труда, инженеры и технологи. По мнению госпожи Анохиной, серьезным препятствием является то, что агропромышленный комплекс не пользуется высоким спросом среди соискателей на рынке труда: в среднем два–три кандидата на одну вакансию. Молодые специалисты расценивают труд в отрасли как непрестижный, заметила эксперт. Она добавила, что слабый интерес молодежи к АПК обусловлен еще тем, что агропредприятия в большинстве своем локализованы на селе, где слабо развита инфраструктура, необходимая для комфортной жизни (как в городе). Наконец, третья причина дефицита кадров — невысокий, в сравнении с городским, уровень зарплаты.

Следовательно, для более активного привлечения кадров на село, агрохолдинги, крупные и средние сельхозпредприятия должны инвестировать дополнительные средства в персонал, инфраструктуру и технологии, так как юг идет сейчас по пути цифровизации всех секторов экономики, в том числе и аграрного, а перспектива управления «умным» трактором или комбайном также повышает престиж профессии.

Ефим Мартов, Иван Демидов