Новым уголовным составам нужен глубокий системный анализ
За прошедший год произошло много изменений в российской правовой системе. О самых главных из них рассказал председатель квалификационной комиссии Палаты адвокатов Самарской области Алексей Кокин. Он пояснил, как новшества в публичном праве повлияют на правоприменительные практики в будущем и как отразились на этом процессе запросы со стороны общества.
— Нормативный массив материального права в 2022 году дополнился новыми составами и алгоритмами. Какие из них вы считаете наиболее значимыми?
— В самом начале 2022 года были скорректировано несколько статей Уголовного кодекса. Например, ст. 131 Уголовного кодекса РФ в части ужесточения ответственности за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, в случае если они совершаются повторно либо при иных отягчающих обстоятельствах. Эффект от этой меры, как это часто бывает в юриспруденции, мы увидим лишь некоторое время спустя, но я уверен, что он будет заметным.
Кроме того, комплексной реформой соответствующих положений УК, Уголовно-процессуального кодекса РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях была ужесточена ответственность для водителей-нарушителей, уже имеющих судимость за аналогичное правонарушение и управляющих транспортным средством после лишения водительских прав. В профессиональном сообществе есть устоявшееся мнение, что ужесточение ответственности не приводит к снижению числа противоправных деяний. Считаю, наказание в виде лишения прав за первое нарушение малоэффективно, больший эффект имела бы мера, предполагающая как минимум финансовое наказание. Такого рода нарушения совершают, как правило, люди, в целом склонные нарушать закон, и банальное лишение водительского удостоверения их не останавливает.
Откликом на запрос общества стало введение в ст. 286 УК понятия пытки, сформулированное в соответствии с Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10.12.1984 г.
Также такие преступления, как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК) и принуждение к даче показаний (ст. 302 УК), при совершении их с использованием пытки стали квалифицироваться как более тяжкие. В пояснительной записке к законопроекту было прямо указано: принимаемые новеллы — это реакция государства на отдельные факты использования пыток в правоприменительной практике, в том числе в системе ФСИН. При очевидном позитивном характере данной законотворческой инициативы нельзя не согласиться с коллегами, отмечающими некоторую недоработанность новых норм. Было бы целесообразно дополнить их четкими формулировками отличительных признаков пытки и таким же четким определением понятия психологических пыток, которые в действующей редакции Уголовного кодекса практически невозможно квалифицировать как криминализированное деяние.
— Геополитическая ситуация спровоцировала небывалый всплеск нормотворчества в области преступлений против государственной власти и военной службы. Могли бы вы дать ему оценку?
— УК был дополнен ст. 356.1 о мародерстве и ст. 352.1 о добровольной сдаче в плен. Регламентация многих иных преступлений против военной службы (дезертирства, уклонения от исполнения обязанностей военной службы, уничтожения или повреждения военного имущества и иных) была дополнена указанием на их совершение в период мобилизации, военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий.
В профессиональной юридической среде встречается несколько позиций относительно социально-экономических предпосылок и правовой природы этих нововведений. Наиболее аргументированная: принятые новеллы указывают на попытку законодателя предотвратить совершение подобных преступлений в соответствующем секторе в будущем.
В то же время другая часть юридического сообщества скептически оценивает новые нормы, считая, что они имеют «догоняющий» характер и принимаются, чтобы восполнить возникший после начала специальной военной операции правовой вакуум. В такой ситуации законодателю следует концентрироваться на важном аспекте: подобные новеллы связаны с легализацией оснований для ограничения прав человека, введением новых уголовных составов, и потому требуют кропотливого, глубокого и системного правового, социологического и криминологического анализа. Такие важные новшества не терпят спешки.
Также в УК в ст. 275 было конкретизировано понятие государственной измены, в ст. 359 — ужесточено наказание за наемничество, а ст. 275.1 введен новый состав преступления — сотрудничество на конфиденциальной основе с иностранным государством, международной либо иностранной организацией. Хочется сделать ряд замечаний по поводу последней. Во-первых, приведенное в примечании к ст. 275.1 понятие конфиденциального сотрудничества дается весьма обтекаемо и порождает правовую неопределенность, позволяющую правоприменителю относить к нему в том числе и законную деятельность организаций, которые даже при строгом соблюдении всех требований могли и не знать, что их зарубежные партнеры связаны с иностранными спецслужбами. Во-вторых, авторы законопроекта исходят из ложного тезиса о том, что любой гражданин априори обладает достаточной компетенцией для адекватной оценки того, представляют ли определенные действия угрозу безопасности государства. Подобная позиция фактически является объективным вменением, то есть гражданин может понести уголовное наказание за вред без установления его вины либо случайные последствия его действий.
Хотя понятие объективное вменение много шире, и простят меня за вольное и такое краткое изложение уважаемые коллеги.
— Не менее обширные изменения были внесены и в уголовно-процессуальное право. С чем это было связано?
— По большей части оно было инициировано позициями Конституционного Суда России по различным вопросам.
Право свободно распоряжаться своими законными процессуальными правами появилось у лиц, участвующих в деле, благодаря изменениям ст. 24 и ст. 249 УПК. Законопроект, принятый во исполнение постановления Конституционного суда РФ от 13.04.2021 г. №13-П, предполагает прекращение уголовного дела за отсутствием события преступления в случае неявки потерпевшего без уважительных причин. Эта новелла, очевидно, способствует более сбалансированному соотношению прав и обязанностей участников процесса. Но остается одна неясность: как может быть прекращено дело, если деяние уже квалифицировано как преступление.
В противоположном или как минимум противоречивом ключе воспринимаются другие нововведения в УПК, в частности, изменения, внесенные в ст. 401.3, согласно которым теперь в порядке сплошной кассации могут быть обжалованы только такие итоговые судебные решения, которые были предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции. Законопроект, с одной стороны, увеличивает нагрузку на апелляционные суды и ущемляет права тех, кто по каким-либо причинам пропустил срок подачи апелляционной жалобы, с другой стороны, позволяет систематизировать порядок обжалования решений судов первой инстанции.
В ст. 401.6 УПК были внесены коррективы относительно сроков пересмотра в кассации постановления суда о возмещении реабилитированному имущественного вреда по основаниям, влекущим ухудшение положения такого лица. Истоки новеллы лежат в постановлении Конституционного Суда РФ от 23.09.2021 г. №41-П, которое имело целью минимизировать новые неблагоприятные последствия для реабилитированного лица, которые порой возникают в процессе осуществления органами публичной власти своих полномочий. Как видно из текста новой редакции ст. 401.6 УПК, законодатель просто ограничил период поворота одним годом, что вряд ли что-то изменит для участников уголовного судопроизводства, оказавшихся в ситуации предъявления требований о возврате ранее присужденной компенсации при признании прав реабилитированного.
Введенной в УПК ст. 189.1 был определен порядок проведения допроса, очной ставки и опознания посредством видео-конференц-связи, при этом законопроект не ограничивает указанных в нем должностных лиц конкретным перечнем участников судопроизводства.
— Что вы можете сказать о наиболее значимых корректировках в блоке частных правоотношений и гражданского и арбитражного процессов?
— Начну с дополнений к ст. 45 Гражданского процессуального кодекса РФ и ст. 52 Арбитражного процессуального кодекса РФ. Здесь появились нормы о возможности вступления прокурора в дело на любой стадии процесса в строго определенных случаях. Как отмечается в пояснительной записке к законопроекту, изменения направлены на исключение возможности использования в противоправных целях недобросовестными участниками хозяйственного оборота института судебной власти. Можно лишь поддержать коллег, положительно оценивающих данные новации, и еще раз подчеркнуть: перечень дел, в которые может вступить прокурор на любой стадии процесса, является закрытым, что сокращает возможность злоупотреблений со стороны надзорного органа.
Свое логическое завершение в измененных положениях ст. 208 ГПК РФ получило постановление Конституционного Суда РФ от 12.01.2021 г. №1-П об индексации присужденных сумм. Практики права в большинстве своем положительно оценивают исключение из финальной редакции законопроекта указания на то, что индексация присужденных сумм не производится в отношении средств, взысканных с бюджетных фондов. На сегодняшний день это наиболее эффективный инструментарий для компенсации убытков взыскателя в случае, если до истечения периода исполнения решения суда произойдет рост инфляции.