Высшая судебная инстанция напомнила служителям Фемиды, что иметь собственное мнение можно, но его следует держать при себе. Дисциплинарная коллегия Верховного суда подтвердила, что публикация особого мнения является процессуальным нарушением и умаляет авторитет судебной власти. Такая практика остается неизменной с советских времен, отмечает эксперт. До недавнего времени исключение из общего запрета на опубликование особых мнений было предусмотрено для Конституционного суда, но и он такой привилегии лишился, так и не став примером для судебной системы в целом.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Публикация особого мнения судьи нарушает процессуальный закон и умаляет авторитет судебной власти. Об этом говорится в решении дисциплинарной коллегии Верховного суда РФ, которая рассмотрела жалобу судьи Восьмого кассационного суда (расположен в Кемерово) Александра Нестеренко, наказанного за неоднократную публикацию особых мнений на сайте суда. Господин Нестеренко оспаривал решение Высшей квалификационной коллегии судей (ВККС), которая в сентябре привлекла его за такое нарушение к дисциплинарной ответственности в виде замечания.
В общей сложности, следует из решения Верховного суда, в 2019–2021 годах судья Нестеренко выступил с особым мнением по 15 гражданским делам, по которым являлся докладчиком.
Кроме того, «осознавая техническую невозможность опубликования особого мнения» (ГАС «Правосудие» не предусматривает публикацию особого мнения отдельным документом), Александр Нестеренко поручил помощнику судьи прикрепить особые мнения к тексту итоговых судебных постановлений, принятых коллегиально, и опубликовать их на сайте суда единым документом. В январе этого года аномалию обнаружило «Агентство правовой информации», после чего председатель Восьмого кассационного суда обратился в Совет судей с просьбой провести проверку.
Сам господин Нестеренко полагал, что в его действиях ничего криминального не было: закон не содержит прямого запрета на публикацию особого мнения, а отсутствие технической возможности для такой публикации не меняет ни сути итоговых судебных актов, ни порядка их принятия, доказывал проштрафившийся судья. По его убеждению, особое мнение является не правом, а обязанностью судьи, и он должен был довести его содержание до сведения лиц, не присутствовавших в судебном заседании.
Однако ВККС, а впоследствии и дисциплинарная коллегия Верховного суда расценили действия Александра Нестеренко как умаляющие авторитет судебной власти и причинившие ущерб репутации судьи.
Процессуальный закон действительно предоставляет судье возможность изложить свое мнение по существу спора, отличное от мнения судебной коллегии, подтвердил Верховный суд. «В то же время,— отмечается в его решении,— закон не предусматривает придания гласности особому мнению судьи ни в судебном заседании, ни посредством последующего его опубликования. Право лиц, участвующих в деле, ознакомиться с особым мнением судьи не равнозначно его опубликованию».
Коллегия в своем решении также напомнила, что опубликования особого мнения не предусматривают и другие процессуальные кодексы, будь то Уголовно-процессуальный, Арбитражный процессуальный или Кодекс административного судопроизводства. А с июля 2021 года такой возможности лишились и судьи Конституционного суда.
Право судьи на особое мнение выступает процессуальной гарантией принципа его независимости, закрепленного в Конституции, но вместе с тем является только личным мнением, отмечается в решении суда.
Действительно, процессуальные кодексы не предусматривают ни оглашения особых мнений судей, ни их публикации, и с этой точки зрения ВККС и Верховный суд следуют закону, подтверждает судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова. Хотя прямого запрета на опубликование особых мнений судей нет, он вытекает из разрешительного принципа при определении правомочий представителей власти — для них не допускается то, что прямо не разрешено. В отношении особых мнений, напоминает эксперт, такое общее правило существует с советских времен (не случайно они подшивались к делу в закрытых конвертах), и только вышестоящие инстанции имели право на ознакомление с ними. До недавнего времени исключение из общего запрета на опубликование особых мнений было предусмотрено для Конституционного суда, в законе о котором такая возможность была прямо предусмотрена с 1991 года. Впрочем, добавляет госпожа Морщакова, с тех пор практика публикации особых мнений Конституционным судом так и не стала примером для судебной системы в целом, и в отношении других судов законодатель даже не ставил такой вопрос.