народные гуляния
1 мая в Москве впервые прошла совместная демонстрация КПРФ, "Родины" и НБП во главе с лидерами этих партий Геннадием Зюгановым, Дмитрием Рогозиным и Эдуардом Лимоновым. Более 10 тыс. митингующих праздновали не только Первомай и Пасху, но и День Победы — в этом году традиционной демонстрации левых сил 9 мая не будет из-за мер безопасности, связанных с празднованием 60-летия Победы. После митинга активисты "Авангарда красной молодежи", прорвав кордон оцепления, устроили несанкционированный митинг у Генпрокуратуры, добившись освобождения задержанных милицией участников митинга.
В девять часов утра на оцепленной милицией Калужской площади начали собираться активисты районных отделений КПРФ и отдельные колонны малочисленных левых движений. Колонна "Родины" прошла на площадь с потерями: милиция не разрешила активистам проехать к площади на броневике, расписанном первомайскими лозунгами, и мусоровозе с портретами президента Владимира Путина и премьера Михаила Фрадкова. После препирательств с милиционерами родинцам пришлось уступить и идти пешком. Лидер "Авангарда красной молодежи" (АКМ) Сергей Удальцов с гордостью демонстрировал журналистам синяки и кровоподтеки на своем лице. Накануне господина Удальцова избили у подъезда четверо неизвестных, он убежден, что это были активисты пропрезидентского движения "Наши". Московская организация НБП пришла на демонстрацию в полном составе — около 600 человек, потому что в этот раз впервые с 2000 года колонну нацболов должен был возглавить лидер партии Эдуард Лимонов. Накануне праздников у господина Лимонова истек срок условно-досрочного освобождения, во время которого он избегал участия в акциях своих сторонников. Господин Лимонов появился с получасовым опозданием, поэтому колонна НБП замыкала процессию.
Перед нацболами шла колонна "Родины". Ее также впервые возглавлял лидер партии Дмитрий Рогозин. В непарламентской обстановке господин Рогозин явно чувствовал себя не очень уверенно — лозунгов не скандировал, рукой не махал и вообще терялся в колонне среди активистов. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов, которого от господина Рогозина отделял целый километр демонстрантов, наоборот, ощущал себя героем дня — к нему то и дело подходили сторонники, желающие с ним сфотографироваться. Некоторые передавали лидеру КПРФ конверты со снимками, сделанными на прошлогодней демонстрации 7 ноября. Рядом с господином Зюгановым шли две симпатичные комсомолки, которым на митинге предстояло вступить в КПРФ, а также зампред ЦК партии Иван Мельников и лидер московских коммунистов Владимир Улас. Коммунистов на демонстрации было больше всех. Каждое районное отделение КПРФ шло отдельной колонной, единства в лозунгах не наблюдалось — одни требовали "Льготы народу, чиновников на хлеб и воду", другие скандировали "Фрадкова в Израиль, Путина в Чечню", а во главе колонны молодежного крыла КПРФ на четвереньках двигался молодой человек в маске Владимира Путина с табличкой "Путин имеет льготы" на груди. Когда имлиционер потребовал у ряженого документы, тот предъявил удостоверение депутата муниципального собрания и задержан не был. Колонна АКМ шла в кольце бойцов ОМОНа, колонна НБП — в кольце солдат внутренних войск. Вместо транспарантов нацболы несли портреты 46 активистов партии, находящихся в тюрьмах (родители заключенных также шли в колонне). Пока нацболы скандировали свои новые лозунги "Киев! Бишкек! Москва!" и "Смерть собаке Путина!", господин Лимонов делился с корреспондентом Ъ своими ощущениями от демонстрации. "Хорошо,— говорил он.— Солнце светит, загореть можно, хоть раздевайся до пояса, как на прогулке в тюрьме. Девушки улыбаются милиционерам, милиционеры — девушкам. Но одна автоматная очередь, и все изменится".
На Театральной площади лидеры партий отделились от колонн, переместившись на грузовик-трибуну. Первыми выступали дружественные КПРФ общественные деятели — представители Комитета российских женщин, Российского профсоюза локомотивных бригад и железнодорожных рабочих, Исполкома совета рабочих, крестьян, специалистов и служащих. Затем выступил Геннадий Зюганов. Он начал с того, что "сегодня чудеснейшим образом соединились три праздника: Первомай, Пасха и День Победы". Дело в том, что в связи с намеченными на 9 мая торжествами коммунистам не удалось получить разрешение на проведение традиционной демонстрации в этот день, поэтому пришлось праздновать День Победы заранее. Впрочем, господин Зюганов заверил корреспондента Ъ, что митинг у Белорусского вокзала 9 мая все-таки будет, однако разрешения на него у коммунистов нет, а десятидневный срок подачи заявки уже истек. В своей речи на митинге господин Зюганов также говорил о том, что "кровь Беслана омыла всю страну, а износ машиномеханизмов превысил запас прочности". Наиболее бурную реакцию собравшихся вызвали слова лидера КПРФ о "допуске американских надсмотрщиков в ядерные погреба страны". "Каждый, кто их туда допустит,— национальный предатель!" — заявил господин Зюганов. "Расстрелять!" — ответили ему митингующие хором.
Следом за лидером КПРФ выступил культовый коммунистический бард Александр Харчиков с куплетами "Даешь референдум!". Песня исполнялась больше десяти минут, к концу исполнения господин Зюганов начал приплясывать на трибуне, а стоящий рядом господин Рогозин брезгливо за ним наблюдал. Лидер "Родины" выступал сразу после песни. "Дорогие москвичи, земляки мои,— обратился он к собравшимся.— Братья и сестры!" Поздравив митингующих с праздниками, господин Рогозин показал на здание Госдумы. "Что это за серое здание? — спросил он.— Это унылая берлога медведя-урода. Чем думает этот мишка-уродец? Задницей он думает, потому что только задница могла принять такие антинародные законы".
Во время митинга стоящий на трибуне Сергей Удальцов обменивался со своими активистами, стоящими внизу, непонятными жестами. Их смысл стал ясен уже после окончания митинга, когда один из активистов АКМ неожиданно поджег портрет Владимира Путина. На выходе с площади, у рамок металлоискателя, поджигателя и еще троих активистов задержала милиция. Господин Удальцов призвал митингующих освободить "жертв ментовского беспредела". Около сотни участников митинга (среди них были активисты не только АКМ, но и молодежной "Родины", и анархисты) прорвали оцепление и пошли по Большой Дмитровке в сторону Генпрокуратуры. Там радикалы соорудили символическую баррикаду из металлических заборчиков и сорванной с дома через дорогу водосточной трубы и начали скандировать: "Свободу! Свободу!" (пару раз звучало даже почему-то "Свободу Ходорковскому!"). Через несколько минут к Генпрокуратуре подъехали два автобуса с ОМОНом. Вышел подполковник милиции, который, вместо того чтобы отдать приказ о разгоне несанкционированного митинга, начал с господином Удальцовым переговоры. Поскольку требования обеих сторон были ясны — милиция требовала разойтись, активисты требовали отпустить задержанных,— переговоры прошли быстро. Через несколько минут задержанные акаэмовцы присоединились к своим товарищам, а еще через полчаса митингующие разъехались по домам.