В конце прошлой недели Коминтерновский райсуд Воронежа в очередной раз продлил на два месяца срок содержания в СИЗО экс-следователя по особо важным делам регионального управления Следственного комитета России (СКР) Максима Бояркина. Бывшие коллеги обвиняют его в получении взятки в процессе расследования уголовного дела о преступлениях организованной бывшими сотрудниками МВД банды сутенеров, которым он занимался в 2016-2019 годах. Защита бывшего следователя считает его обвинение голословным и нацеленным на развал процесса против сутенерской группировки.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
По версии обвинения, осенью 2017-го Максим Бояркин якобы получил через посредника от 1 до 3 млн руб. за смягчение меры пресечения с домашнего ареста на подписку о невыезде для ключевого обвиняемого Михаила Карпова и освобождение его супруги Марии Мальцевой от уголовной ответственности. Под стражей следователь находится с начала июля, он утверждает, что не получал незаконное вознаграждение, а все действия согласовывал с руководством.
Максим Бояркин обратился к прокурору Воронежской области Николаю Савруну, сообщив об обстоятельствах расследования уголовного дела (ч. 6 ст. 290 УК РФ, до 15 лет лишения свободы). Согласно обращению обвиняемого, с которым ознакомился «Ъ-Черноземье», версия обвинения основывается на показаниях посредника — Юлии Саниной. Женщина была фигурантом дела против сутенеров, но от уголовной ответственности по нему в результате была освобождена.
В июле 2021 года ее взяли под стражу по подозрению в присвоении денег своей подруги Марии Мальцевой, которыми она завладела под предлогом передачи взятки следователю, но оставила себе.
Изначально Юлия Санина отрицала получение денег, но через неделю в СИЗО изменила позицию, признав, что четыре года назад якобы передала взятку следователю. После этого обвинения с нее сняли и выпустили из СИЗО.
Максим Бояркин считает, что изменение позиции произошло после нескольких встреч женщины с сотрудниками ФСБ. «Еще до возбуждения уголовного дела Санина мне сообщила, что сотрудники ФСБ, которые сопровождали впоследствии ее уголовное дело, принуждают ее дать в отношении меня показания в обмен на непривлечение ее к уголовной ответственности и выдачу некой индульгенции на продолжение преступной деятельности»,— говорит экс-следователь в обращении к Николаю Савруну.
Он считает, что в результате торга абсолютно голословные показания четырехлетней давности устроили руководство СКР, хотя никаких доказательств бесспорности размера взятки и обстоятельств ее передачи нет, а список очевидцев пополняют лишь фигуранты дела о преступном сообществе.
Прокуратура дважды отменила прекращение уголовного дела против Юлии Саниной.
Как объяснили в ведомстве, данные при допросе в качестве обвиняемой показания не могут считаться добровольными, а в них самих есть противоречия. В разное время взяткодатель называла разные источники происхождения средств, а посредница сначала утверждала, что передала следователю 1 млн руб., а потом — 3 млн руб.
По мнению бывшего следователя, его уголовное преследование нужно для развала дела против группировки сутенеров, которое рассматривается в суде почти четыре года. Максим Бояркин говорит, что узнал о попытках оговорить его еще в мае 2021-го года и сообщил о них своему непосредственному руководителю Андрею Шевелеву, а потом заместителю руководителя управления Ивану Ковалеву. Последний якобы обещал обсудить ее с руководителем управления Кириллом Левитом.
Он, по словам Максима Бояркина, уходил от обсуждения темы, отказывая в приеме, а в начале этого года предложил ему «простое решение» — уволиться, чтобы «не создавать проблем управлению и минимизировать риски уголовного преследования».
Следователь не стал увольняться самостоятельно, после чего его уволили за нарушение присяги. Поводом стало нарушение им порядка заполнения учетных документов по одному из уголовных дел. Бывший следователь обжаловал это решение: по его мнению, совершенные им действия никогда не трактовались как нарушение присяги, были совершены по аналогии с действиями других следователей, согласованными с руководством управления, и были применимы в повседневной практике управления СКР.
Уже после заключения в изолятор Максим Бояркин через администрацию СИЗО обратился с ходатайствами об истребовании различных доказательств, но ответа на них не получил.
Он считает, что правоохранительные и судебные органы противодействуют состязательности в его уголовном деле, а само расследование идет необъективно и с обвинительным уклоном.
Обвиняемый заявлял ходатайства о передаче дела в центральный аппарат СКР и отводе следователя Зорро Полатова, но решения по ним нет.
Адвокатом Максима Бояркина выступает его отец Анатолий Бояркин, возглавлявший прокуратуру Воронежской области в начале нулевых. Он считает, что вопреки отсутствию доказательств и «при наличии конкретной заинтересованности Кирилла Левита и оперативных служб в сохранении организованной проституции в области» его сына «готовят к длительному сроку», а уголовное дело о сутенерской ОПГ — к развалу.
«Одна из свидетельниц заявила в суде, что не давала показания, имеющиеся в уголовном деле. Суд отправил протокол ее допроса на экспертизу. Экспертиза подтвердила, что свидетельница дала эти показания. Следствие это не устроило, после чего провели еще две экспертизы, в которых были сделаны предположения о фальсификации показаний. Удивительная настойчивость Следственного комитета совпадает с желаниями людей, которые хотят развалить дело. Фантазии обвинения, не откликаясь на аргументацию обвиняемого и его защиты, находят дальнейшее развитие по утверждению личности следователя, признаваемого в этот же период одним из лучших, как исключительно криминальной. Максим при этом продолжает сидеть, а криминальный сутенерский бизнес — продолжает существовать»,— сказал адвокат.
В прокуратуре Воронежской области сказали «Ъ-Черноземье», что не комментируют уголовные дела, пока идет следствие. В управлении СКР по Воронежской области отметили, что обоснованность обвинения и избрания меры пресечения являлась предметом проверки прокуратуры и судов различных инстанций. «Все действия и решения следственных органов признаны законными и обоснованными. В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством сторона обвинения и защиты обладают равными процессуальными правами, которые реализуются на основе состязательности сторон уголовного процесса. Полагаем, что озвученная адвокатом позиция является одним из способов защиты обвиняемого»,— заявили в ведомстве.