Синтез вдохновения

В Москве скончался легендарный композитор Эдуард Артемьев, автор музыки более чем к 150 фильмам, пионер электронного звука, просветитель и новатор.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Эдуард Артемьев родился в Новосибирске, однако был до мозга костей москвичом. Здесь он получил два высших музыкальных образования, здесь впервые увидел синтезатор, здесь же был записан революционный саундтрек к фильму «Солярис» и созданы прочие его работы для картин Андрея Тарковского, Никиты Михалкова, Андрея Кончаловского и других режиссеров.

Однако первой в фильмографии Артемьева была лента Одесской киностудии «Мечте навстречу» (1963). Основным автором музыки был Вано Мурадели. События фильма разворачивались на Марсе, сановный композитор попытался озвучить их силами привычного оркестра, но вспомнил, что среди выпускников Московской консерватории есть такой Артемьев, который экспериментировал со звуком вместе с изобретателем первого студийного синтезатора АНС Евгением Мурзиным. Артемьев в итоге и создал звуковое сопровождение для марсианских пейзажей, а Мурадели настоял, чтобы имя молодого коллеги указали в титрах и выплатили ему настоящий «взрослый» гонорар.

Так в 23 года Эдуард Артемьев стал действующим кинокомпозитором. Семь лет он писал музыку к мультикам, сюжетам из «Фитиля» и полнометражным фильмам, которые сейчас мало кто вспомнит.

Но в 1970 году он создал музыку к дипломной короткометражке Никиты Михалкова «Спокойный день в конце войны» — и с тех пор ни один фильм режиссера не обходился без музыки Артемьева; исключение составили только советско-итальянские «Очи черные» (1987). Вершиной сотрудничества двух художников по праву считается фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих» (1974). Ни режиссер, ни композитор не скрывали, что источником их вдохновения стали вестерны Серджо Леоне с Клинтом Иствудом. Однако советскому зрителю их посмотреть было негде, и лента выглядела как полнейшее откровение. По воспоминаниям Артемьева, главную тему фильма он написал за один день. «Песня о корабле», которую за кадром исполняет Александр Градский, стала своего рода символом семьи Михалковых: Артемьев сочинил ее на стихи матери Никиты Михалкова и Андрея Кончаловского — Натальи Кончаловской.

С самим Андреем Кончаловским Эдуард Артемьев начал работать позже, в 1974 году — на «Сибириаде». В качестве ориентира режиссер предложил ему тогда пластинку греческого композитора Вангелиса. Многим позже, в самом конце XX века главная музыкальная тема «Сибириады» стала основой транс-композиции ростовского дуэта ППК «Resurrection» и в этом качестве попала на 3-е место британского чарта. Это был первый успех российской музыки на мировой поп-арене, композиция покорила хит-парады еще до прорыва группы t.A.T.u. Несмотря на простоту темы из «Сибириады», в общей сложности существует около ста разных переработок этой мелодии, но «выдающейся» и «виртуозной» сам Артемьев считал версию голландцев Клааса и Нильса Ван Гогов.

Хотя основные творческие достижения Эдуарда Артемьева принято ассоциировать с киномузыкой и электронными экспериментами, у него, несомненно, было уникальное чувство шлягера.

Он прекрасно чувствовал поп-жанр и создавал уникальные цепкие мелодии. Достаточно вспомнить «Полет на дельтаплане», появившийся в виде наброска в фильме Никиты Михалкова «Родня» и ставший популярным в исполнении Валерия Леонтьева. Это фактически эталонное советское диско, песня на все времена. Но эксплуатировать этот прием и этот звук Артемьев не собирался — у него были дела поважнее.

Практически одновременно с музыкой к «Сибириаде» композитор писал саундтрек к «Сталкеру» вгиковского сокурсника Кончаловского Андрея Тарковского. А первым опытом их сотрудничества был «Солярис» (1972). Во время записи музыки к «Солярису» композитор использовал АНС — синтезатор, у которого не было клавиатуры. С зарубежными инструментами Артемьев познакомился в начале 1970-х, когда западные специалисты стали приезжать с лекциями в СССР,— ручки синтезатора иностранной модели Артемьев впервые покрутил, когда в Москву привез свой инструмент Роберт Муг. До этого у него был только АНС. Впоследствии зарубежных музыковедов поражал сам факт: за железным занавесом работал исключительно прогрессивный для своего времени механизм. Американская пресса писала, что саундтрек к «Солярису» представляет собой «протоэмбиентные звуковые ландшафты, выстроенные вокруг Хоральной прелюдии фа-минор Иоганна Себастьяна Баха», и удивлялась тому, до какой степени он противоположен выходившим тогда же звуковым дорожкам Джона Барри и Элмера Бернстайна.

Саундтреки Артемьева за рубежом в самом деле не только хорошо знали, но и активно издавали. «На Западе я зарабатываю больше, чем в России»,— признавал в свое время композитор в интервью “Ъ”.

Помимо музыки для кино Эдуард Артемьев создавал оперы, сочинения для хора, симфонии, сюиты и фортепианную музыку. Много работал для театра. Его музыка звучала на двух Олимпиадах — московской и сочинской.

Интерес к его наследию накатывал волнами, и последняя волна была связана с очередной модой на старые синтезаторы, ставшие предметом коллекционирования и поклонения во всем мире. Несмотря на возраст, Артемьев до последнего времени появлялся на концертах и как автор звучащих произведений, и как лектор-комментатор. Живо интересовался новыми технологиями как в музыке, так и в кино. И продолжал писать музыку.

В начале декабря Эдуард Артемьев был госпитализирован с коронавирусом, позднее возникли осложнения, связанные с хроническими сердечными недугами. Он умер на 86-м году жизни, оставшись в памяти нескольких поколений не только как композитор с безупречным вкусом, но и как исследователь, новатор и просветитель.

Борис Барабанов