Социально приближающиеся

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Чуть больше чем десять лет назад, в конце 2011 года, тогдашний министр финансов Алексей Кудрин подал в отставку из-за публичных разногласий с тогда президентом Дмитрием Медведевым. Суть их спора сводилась к следующему: сколько средств государство может потратить на модернизацию армии в ущерб увеличению расходов на социальные программы для населения? Не будем сейчас уточнять, кто какой стороны придерживался в этом споре: позиции не изменились до сих пор, хотя и скорректировались с учетом последних событий. Важно другое: сейчас, по итогам 2022 года, оказалось, что такой спор может не иметь смысла, так как у российского правительства есть возможность профинансировать и те и другие мероприятия.

В этом году российское правительство, как ни странно, наконец завершило первый масштабный этап формирования системы поддержки бедных, достроив систему выплат семьям с детьми, где среднедушевой доход не превышает определенного значения.

Напомним, правительство начало активно реформировать систему поддержки семей с детьми с 2017 года — тогда были изменены правила начисления материнского капитала. В 2018 году появились новое пособие для малоимущих семей с детьми и одна из первых адресных выплат в связи с рождением. В 2019-м это было дополнено аналогичным пособием для детей в возрасте от 3 до 8 лет, в 2022 году — от 8 до 17 лет. Так называемое единое пособие уже получают 10 млн детей, проживающих в семьях с пониженными доходами. Расходы бюджетов всех уровней на его выплату в следующем году составят 1,7 трлн руб.

Уже по итогам 2021 года Росстат зафиксировал первый эффект новых выплат — существенное снижение уровня бедности до 11%, что является минимальным показателем с 2013 года. По итогам 2022 года он, несмотря на падение реальных доходов населения, может сократиться до 10,5% и, таким образом, обновить исторический минимум для истории постсоветской России. Часть этого сокращения также может произойти за счет расширения использования социального контракта и сокращения числа безработных (подробнее см. “Ъ” от 29 декабря).

Хотя сокращение числа бедных не предполагает немедленного снижения, например, другого важного показателя благосостояния общества, уровня неравенства, оно, очевидно, если даже и не сделает российское общество более однородным, несомненно, даст многим сотням тысяч россиян доступ к новым для них благам и услугам.

В такую ситуацию — относительно быстрый выход из бедности — в начале и середине 2000-х годов уже попадала другая часть россиян, та, что впоследствии стала называться средним и даже иногда креативным классом. Они на собственном примере доказали правдивость ряда политологических концепций, которые утверждают, что наращивание благосостояния населения неизбежно приводит к росту запроса на политические права и свободы. К чему привела попытка приобрести последние в России мы хорошо помним — к протестам 2011–2012 годов.

Возможно ли повторение этого пути для тех, кто сейчас, получая единое пособие для бедных семей с детьми, имеет шанс стать если не новым средним, то хотя бы новой нижней долей среднего класса в сегодняшней России? Предсказать это невозможно, хотя, кажется, у правительства ответ на этот вопрос есть. Не зря же сейчас оно начало активно заниматься идеологической подготовкой в школе — начиная от введения уроков «Разговоры о важном» до создания отдельной федеральной организации молодежи «Движение первых». Понятно, что первичный мотив для создания этих элементов пропаганды — формирование отчетливого отношения населения к специальной военной операции на Украине, однако могут существовать расчеты и на их долгосрочный эффект в виде лояльности к власти.

Впрочем, и в середине 2000-х годов такие попытки были, хотя бы в виде движения «Наши», и все помнят, чем они кончились.

Если и в этот раз они ничем не кончатся, это, конечно, в очередной раз покажет скромные возможности российской власти работать с идеями и смыслами.

Здесь, однако, надо оговориться, что качественная работа со смыслами, а именно создание на их основе целостной идеологии, которая затем успешно распространяется в массы и становится частью их повседневной жизни,— одна из относительно достоверно зафиксированных, в том числе испанским исследователем Хуаном Линцем, черт тоталитаризма. А то, что мы привыкли принимать за разброд и шатание во властных головах, как раз нормальное состояние авторитарной власти, которая готова подавлять инакомыслие только относительно небольшим применением силы и не способна привести понимание ценностей многими существующими в обществе группами к единому знаменателю. Так что, может быть, пусть шатаются и дальше?