Экономисты в США продолжают обсуждать необычные последствия пандемической рецессии на рынке труда, которые во многом влияют на процессы в мировой экономике после ее завершения. Исследователи из Университета Сен-Луиса зафиксировали посткризисное общеамериканское снижение рабочих часов у тех, кто сохранил работу,— этот эффект, затрагивающий преимущественно образованных мужчин, объясняет до половины спада предложения на рынке труда США в 2022 году. В свою очередь, в ФРС США утверждают, что менее затронутые ростом досуга низкооплачиваемые рабочие, которые в ходе рецессии не стали работать меньше, сократили сбережения — в отличие от тех, кто стал меньше работать.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Природа короткой (в США формально — квартал) рецессии 2020 года, связанной с пандемией COVID-19, принципиально отличалась от циклических экономических спадов, поэтому изучение ее длящихся последствий как естественного эксперимента остается одним из главных занятий экономистов.
Поскольку эта рецессия напрямую вызвана локдаунами, последствия для рынка труда в треугольнике «рост-занятость-инфляция» вызывают наибольший интерес исследователей.
Впрочем, как показали работы трех экономистов Университета Вашингтона в Сен-Луисе — Дэйн Ли, Енсок Шина и Джинхек Пака,— стандартные измерения занятости в пандемию 2020–2021 годов и после нее не дают полного представления о последствиях происходящего для занятости: структура использования труда, исходя из данных по США, в этот период значимо менялась.
В работе Ли, Шин и Пак демонстрируют, что для периодов циклических спадов и восстановления занятости 2007–2013 и 2013–2019 годов и кризиса 2020–2022 годов (последние данные — за ноябрь) изменения в количестве труда, обычно приписываемые сокращению занятости как таковой, различны по структуре. Если в первых двух эпизодах обычного спада с восстановлением почти все сокращение объяснялось именно увольнениями, то спад 2020–2022 годов по большей части пришелся на сокращение отработанных занятыми рабочих часов (интенсивное сокращение) — чистые сокращения работников (экстенсивное сокращение) обеспечили менее половины эффекта.
Это происходит на фоне постоянного снижения уровня занятости, монотонно сокращающейся (без влияния на уровни безработицы) с 2007 года. При этом структура снижения отработанных занятыми часов, как выясняется в опубликованном препринте статьи Ли, Шин и Пак в серии NBER, также очень неоднородна. Существенно больший вклад в сокращение внесла занятость в США среди мужчин, не потерявших работу (тренд на постоянный с 2009 года рост отработанных в год часов среди работающих женщин COVID-19, возможно, сломал), при этом большая часть сокращения труда при наличии рабочего места пришлась на молодых мужчин (25–39 лет) и несколько более старшую рабочую группу, но не на пожилых. И совершенно непредсказуемым был эффект в разрезе образования работающих: более всего сокращение рабочих часов на рабочем месте коснулось людей с высшим образованием. Как и ранее, более всего рабочих часов работают в США люди с наивысшими доходами (2200 часов в год против медианных 2080 часов), при этом люди с более высоким доходом в 2022 году в США работали уже ощутимо меньше часов, чем работники с доходами ниже медианного, для последних с этой точки зрения почти ничего не изменилось.
Впрочем, с точки зрения доходов, как показывает свежая работа экономистов ФРС США Джеффа Ларримора, Джейкоба Мортенсона и Дэйвида Сплинтера, бедным упорный труд мало что дал.
Ларримор, Мортенсон и Сплинтер исследовали состояние сбережений работающих в США в 2019–2021 годах — они, как выяснилось, также вели себя принципиально иначе, чем в кризис 2008–2010 годов. В целом с 2019 года в том числе в силу роста социальных выплат в США примерно половина работающих в стране и в 2020 году, и в 2021-м имели уже больше сбережений, в том числе в реальном измерении, учитывающем рост инфляции.
Однако экономический спад и локдауны для 20% наименее зарабатывающих (этот показатель коррелирует в том числе с образованием) сократили их сбережения в 2020 году на 31%, и, несмотря на восстановительный тренд 2021 года, в 2022 году они были на 26% ниже, чем в 2019 году. Как следует из работы Ли, Шина и Пака — это именно та группа, которая сохранила объемы фактического труда в пандемию. Ларримор и его коллеги приходят к выводу о том, что «определенно перераспределительный эффект характера восстановления после пандемии и господдержки был гораздо более сильным, чем в предыдущие рецессии».