Джентльменское оглашение

честные выборы

Вчера в Великобритании был почти завершен подсчет голосов на парламентских выборах. Непосчитанными остались несколько избирательных округов в Шотландии. Победили лейбористы, и Тони Блэр опять возглавит правительство. Из 648 мест в палате общин лейбористы получили 353. Это большинство, но это на 60 мест меньше, чем в прошлом парламенте. Консерваторы получили 196 мест, увеличив свое представительство в палате общин на 30 мест. Депутатов от партии либеральных демократов будет в новом парламенте 60, на 8 больше, чем в прошлый раз. Независимых депутатов будет 11. Лейбористы говорят, что победили потому, что впервые в истории Британии третий срок подряд будут управлять страной. Консерваторы тоже говорят, что относительно победили, отобрав у лейбористов голоса.

Мы в маленьком городке Шросбери. Это неподалеку от Бирмингема. Городок прославился тем, что здесь полтысячи лет назад была битва при Шросбери, описанная Шекспиром в хронике "Генрих IV". В шекспировской пьесе есть персонаж по имени Генри Перси, который проигрывает битву. А теперь в местной избирательной комиссии служит клерком человек по фамилии Перси — прямой потомок Генри Перси, проигравшего битву при Шросбери полтысячи лет назад.

Глава местной избирательной комиссии Робин Хупер говорит, что, когда нету в его городке выборов, он занимается строительством социального жилья или разбирается с выжившей из ума старушкой, которая держала в доме несколько десятков голубей и несколько десятков кошек, пока соседи не стали жаловаться Робину Хуперу на распространявшуюся из дома выжившей из ума старушки нестерпимую вонь. Тогда Робин Хупер вынужден был дом старушки инспектировать, крыс, заведшихся в доме, потравить, кошек сдать в приют для животных, а старушку поместить в богадельню. Теперь на время выборов он главный в округе начальник: сам не подчиняется никому, а ему подчиняются все, включая полицейских.

Робин Хупер везет нас по избирательным участкам, каковые в Британии могут располагаться в самых неожиданных местах: в церкви, в танцевальном клубе или вот как этот участок, в который мы сейчас входим, в пабе Inn on the Green, так что избирательные урны стоят на столах, где еще вчера громоздились кружки с пивом и валялась россыпь сигаретных окурков. Вокруг избирательного участка на десятки миль нет ни одного полицейского. Власть представляют двое студентов, юноша и девушка, нанятые на один день за сто фунтов стерлингов, причем так, что девушка наделена полномочиями вывести любого человека с избирательного участка, если только ей покажется, что этот человек ведет себя неприлично. Робин Хупер говорит:

— Подождите за дверью. Я спрошу, не будет ли эта девушка против, чтобы вы, иностранные журналисты, осмотрели избирательный участок.

Девушка не против. И мы беседуем с избирателями. Времени около полудня. Все работающие люди проголосовали рано утром или проголосуют поздно вечером. Избиратели в этот час — в основном пенсионеры или мамы с колясками. Они отказываются говорить, за кого голосовали. Потому что это, дескать, их частное дело. Они говорят только, что выбор их определялся не глобальными вопросами типа войны в Ираке или вхождения Британии в зону евро, а вопросами мелкими и локальными. Они голосовали за того кандидата, который, по их мнению, предлагал наилучшее решение проблемы социального жилья, за того, который наилучшим образом предлагал решить проблему ремонта в местной больнице или проблему отсутствия университета в городке Шросбери.

— Год назад,— говорит господин Хупер,— в Ираке погиб солдат из соседнего городка. Тогда это всех волновало. Но прошло много времени, и иракская проблема отступила на второй план. Людей интересуют проблемы более насущные и более бытовые.

Народные избранники

В здании концертного зала городка Шросбери готовится помещение для подсчета голосов. В Британии не принято подсчитывать бюллетени на избирательных участках. Опечатанные урны свозят в концертный зал и подсчитывают там под присмотром кандидатов в депутаты. Когда бюллетени подсчитаны, глава избирательной комиссии спрашивает кандидатов, довольны ли они результатом. Если кандидаты недовольны, господин Хупер велит своим помощникам пересчитать заново четверть бюллетеней и опять спрашивает кандидатов, довольны ли они. Теоретически кандидаты могут настоять на том, чтобы все бюллетени были пересчитаны дважды. Потом результаты оглашаются и считаются окончательными, если только не будут оспорены в суде.

Кандидат от лейбористов Майк Йон зашел в концертный зал поглядеть, как готовят столы для подсчета голосов, и я спрашиваю его:

— Не очень,— пожимает плечами господин Йон и обнимает сопровождающую его четырнадцатилетнюю дочку.— Здесь, в нашем округе, так случилось, что все кандидаты — пацифисты. Все против войны. Мое мнение по вопросу войны в Ираке не совпадает с мнением господина Блэра и Лейбористской партии. Я против войны, как и все кандидаты нашего округа. Поэтому вопрос войны особо не дискутировался.

Минут через двадцать в концертный зал посмотреть, как готовятся столы для подсчета избирательных бюллетеней, приходит кандидат от консерваторов Дэниэл Кавчински. Он человек огромного роста и ведет в поводу крохотного пони, в том смысле что его бизнес — разведение лошадей. Так и расхаживает весь день по городу с целью наглядной агитации. Я спрашиваю:

— Интересует, но немного,— отвечает господин Кавчински, склоняясь надо мной, как над маленьким ребенком.— Я часто говорил своим избирателям, что негоже Великобритании выглядеть американским прихвостнем, и это находило отклик. А еще находило отклик мое соображение, что если меня изберут, я стану самым молодым и самым высоким депутатом в истории британского парламентаризма. Мне всего 33 года, и рост у меня два метра девять сантиметров.

К вечеру мы возвращаемся в Лондон. В Лондонской школе экономики устраивают выборную ночь, приблизительно такую же, как в Москве устраивают в Центризбиркоме или в концертной студии "Останкино". Разница только в том, что половину публики в выборную ночь составляют политтехнологи, а вторую половину — студенты.

На большом экране идет трансляция ВВС и пляшут диаграммы, показывающие, как выросло представительство консерваторов в процентах и как все равно лейбористы взяли большинство. Комментаторы комментируют. По их мнению, Тони Блэр пробудет премьер-министром еще пару лет, введет Британию в Европу, заменит фунт стерлингов на евро, а потом спокойно уйдет в отставку и войдет в историю ниспровергателем традиций. Еще комментаторы говорят, что по ключевым вопросам, таким, как возможная война в Иране, лейбористы в парламенте могут и разойтись. Среди избранных лейбористов много молодых пацифистски настроенных парламентариев. Они могут не поддержать своего лидера по вопросу войны, например, или по вопросу удостоверений личности, которые до сих пор в Британии не обязательны.

— Объясните мне лучше, почему на выборах в Британии не используются черные пиар-технологии? Например, кандидаты-двойники?

— Ну, например, в России если бы баллотировался в каком-нибудь округе кандидат от лейбористов Моррис, то можете быть уверены, что на следующий день появился бы независимый кандидат Моррисон, чтоб запутать избирателей, отобрать голоса у лейбористов, и Моррисона этого проплатили бы консерваторы.

— Да? — удивляются эксперты.— Какая интересная технология. Вы буквально открываете нам глаза. Но в Британии это невозможно. Всюду же журналисты. Они через день раскопали бы всю подноготную этого Моррисона. Был бы скандал. Никто бы не проголосовал за консерваторов, если бы выяснилось, что они используют столь грязный обман.

— Это же все устраивается ради молодежи,— отвечает мне пожилой политический комментатор региональной газеты.— Мы немолодые люди. Нам никакого интереса нет бодрствовать до трех часов ночи. Это вечеринка для молодежи. Чтобы молодежь научилась разбираться в политике. Нам-то уже все равно.

ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН, Шросбери--Лондон