Текущий премьерный репертуар оперной труппы Мариинского театра на редкость консервативен. Но в этой череде старых, проверенных на поколениях меломанов опер постановка "Риголетто" Верди уже на уровне планов казалась не самым нежно лелеемым детищем сезона. Побывав на премьере, ОЛЬГА КОМОК сочла, что негативные прогнозы сбылись.
В перечне премьер Мариинки, обнародованном, как это принято, в самом начале нынешнего сезона, рядом с "Риголетто" не значилось имени постановщика. Вспомнили ли о Вальтере Ле Моли и его верной итальянской команде в предпоследний момент, или в "Риголетто" творческое кредо режиссера и чаяния театра-заказчика счастливо совпали, теперь не так уж и важно. Режиссер, ранее поставивший в Мариинке мутноватый "Триптих" Пуччини и вялую моцартовскую buffa "Cosi fan tutte", теперь превратил первый шедевр Джузеппе Верди — кровавую драму на скандальный сюжет Виктора Гюго, с отчетливым политическим подтекстом, с горбуном, распутником, наемным убийцей и скромницей из монастырского пансиона в качестве главных героев, с богатейшей оркестровой и вокальной партитурой и почти необъятным простором для режиссерской фантазии — в унылое и выхолощенное зрелище.
Впрочем, главная досада — даже не во внешнем виде постановки. Ну, красно-черно-серый минимализм, поблескивающий полиэтиленом и потрескивающий на смысловых стыках (где — парадные двери ренессансного палаццо, а где — железный, да еще обвитый всякими лесенками притон убийцы Спарафучиля). Ну, навязчивая статичность всех без исключения героев; стоят и поют, сидят и поют, лежат и поют, да еще старательно помогают себе замшелой "художественной" жестикуляцией. Ну, малоизобретательные псевдоренессансные костюмы и соблазнительница Маддалена, появляющаяся в кожаных штанах и белой рубахе, что к ренессансной эпохе имеет мало отношения. Наконец, собственно вердиевский сюжет прочитан по-школярски дотошно, без малейших отступлений и режиссерских сносок. Ну и что? Вся эта сценическая бедность ли, аскеза ли — для самого Ле Моли, да и для Мариинского театра не новость. Они могли бы даже сослужить хорошую службу солистам, в смысле — не мешать.
Но не служат. Уже на втором спектакле "Риголетто" автор этих строк стал изумленным свидетелем трансформации одной из самых известных в истории опер в какие-то скачки с препятствиями. В погоне за бешеными итальянскими темпами дирижера-постановщика Джанандреа Нозеда победителей не было: оркестр фальшивил, солисты по дороге растеряли тембры и кураж. Препятствия — в особенности высокие ноты Герцога (в остальном вполне приличного тенора Сергея Дробышевского) и страстные причитания Риголетто (в жутковато-скрежещущем исполнении Николая Путилина) — оказались непреодолимыми. Островками мира и покоя в невнятном вокальном потоке — коего ясный и яркий текст Верди вовсе не предполагает — стали светлый, хоть и не без зловещего металла, голос Джильды (Жанна Домбровская) и неплохо исполненные ансамбли. Но затею с "Риголетто" они не спасли.