Дебет
Осенью 1999 года на заседании координационного совета отечественных товаропроизводителей левый экономист Сергей Глазьев (тогда он возглавлял информационно-аналитическое управление аппарата Совета федерации) поправил недавно назначенного премьера Владимира Путина: "Экономический рост, начавшийся год назад при правительстве Евгения Примакова, после его отставки прекратился". Малоопытный тогда Путин растерялся. Перелистав подготовленный ему правительственным аппаратом доклад, он только недоуменно признался: "У меня записано, что впервые в 1990-е годы рост не прекращается 14 месяцев подряд". Глазьев добивать Путина не стал, и дискуссия о темпах роста иссякла. Но предмет спора актуальности не потерял.
Владимира Путина можно назвать бюджетным счастливчиком. Он пришел во власть в самый удачный момент — цены на нефть резко пошли вверх, а промышленники из-за четырехкратной девальвации рубля реанимировали законсервированные мощности. В таких условиях не так уж трудно верстать профицитные бюджеты, где есть дополнительные средства и для погашения внешней задолженности, и для выполнения социальных программ. Тем не менее советник президента Андрей Илларионов неоднократно называл "правительства 1999 года самыми лучшими" с точки зрения проводившейся экономической политики. Памятуя о том, что одним из трех премьеров того года был Путин, его советник предпочитает не уточнять, кто же был лучшим, но он имеет в виду Примакова. Главных критериев у Илларионова два: темпы роста и сокращение доли госрасходов в ВВП. Эти показатели у правительства Примакова в самом деле рекордные. Но главная заслуга в этом принадлежит августовскому кризису 1998 года, после которого правительство обязано было сокращать бюджетный дефицит, а экономике просто некуда было деваться, кроме как идти в рост, чему кабинет Примакова не мешал (или не успел помешать).
При Владимире Путине госрасходы начали расти. Сначала — в 2000-2001 годах — они (речь идет о так называемых непроцентных расходах, то есть расходах без погашения внешних долгов) сохранялись на уровне 12% ВВП, что более чем похвально с точки зрения либеральной бюджетной политики. В 2002 году случился первый резкий скачок — почти 16% ВВП. Все дело в том, что в декабре 2003 года должны были пройти думские выборы. Политики решили подстраховаться — заранее пересчитать зарплаты бюджетников и поднять пенсии.
Но в любом случае бюджеты Путина начала 2000-х годов отличались целым набором благоприятных макроэкономических показателей: увеличивающимися профицитами, снижающимися год от года уровнями обслуживания внешнего долга, наконец, ростом ВВП и спадом инфляции — с более чем 20% в 1999 году до 12% в 2003-м. К плюсам бюджетной политики команды Путина можно добавить и создание стабфонда, куда перечисляются с начала 2004 года все излишки нефтяных налогов — НДПИ и экспортная пошлина начиная с цены отсечения нефти $20 за баррель (с 2006 года $27 за баррель).
 |
Слом произошел во второй половине 2003 года. Тогда все нефтяные плюсы бюджетной политики стали превращаться в минусы. Российская экономика заболела "голландской болезнью". Темпы роста ВВП, которыми власть продолжала гордиться (7,3% в 2003 году), стали падать — несмотря на продолжающийся рост цен на нефть. Инфляция, наоборот, свои позиции не сдавала. В 2003 году она снизилась до 12%, и все — с этого момента не снижается. По расчетам советника президента Илларионова, темпы инфляции в мае 2005 года по отношению к маю 2004-го составили 13%. И это несмотря на все усилия правительства — наполнение стабфонда и попытки ограничить рост тарифов естественных монополий.
Цены на нефть продолжают расти, но эффект девальвации уже давно исчерпан, соответственно, реальный курс рубля укрепляется. В этих обстоятельствах рост ВВП замедляется, а инфляция, наоборот, разгоняется. По существу, перед правительством встала проблема выбора. Вариант первый: добиваться удвоения ВВП к 2010 году, как это потребовал президент еще в 2003-м. Для этого необходимо резко сокращать все непроцентные расходы бюджета, а особенно социальные (именно так можно снизить инфляцию и тем самым подтолкнуть рост). Вариант второй: забыть о принципах экономполитики ради предвыборных популистских целей. Как и следовало ожидать, правительство пытается устоять на разъезжающихся ногах. Ему нужно соответствовать социальным поручениям Кремля (например, удвоить номинальные зарплаты бюджетникам за три года) и одновременно не забывать об удвоении ВВП.
Между тем продолжающийся рост нефтяных цен уже давно не дает ожидаемого эффекта. Более того, обостряется проблема стерилизации излишней денежной массы. Стабфонд явно не справляется с этой функцией. Иными словами, если в начале 2000-х российская экономика была явно на подъеме, то сейчас проблемы со снижением темпов роста и высокой инфляцией ослабляют российский бюджет. Получается парадокс: формально налицо денежное изобилие, при этом запланированных в бюджете расходов на социальные нужды не хватает. В этом году, например, не хватило, по подсчетам того же Минфина, 400 млрд рублей на монетизацию льгот. 11 млрд рублей дополнительно выделили на повышение пенсий ветеранам войны. При этом закономерно встал вопрос об удвоении всех пенсий к 2008 году. Но если необходимость номинального удвоения зарплат бюджетникам пока не ставится под сомнение, то об удвоении пенсий в последнее время перестали говорить. Нет такой установки и в недавнем президентском послании.
Похоже, соцполитика развивается по старому чиновничьему принципу — экономить на самых незащищенных. И все равно в 2005 году ожидается заметный подъем доли госрасходов в ВВП, пока (по бюджетному плану) до 15%. Из-за этого, кстати, вышел громкий спор между советником президента Илларионовым, который на заседании правительства 21 апреля указал на опасность этой тенденции, и премьером Михаилом Фрадковым, обвинившим советника в использовании не тех цифр.
Характерная черта всех путинских бюджетов, включая планы на будущую трехлетку,— рост военных и социальных расходов, что не может не вызвать одобрения избирателей-патриотов и вообще левых. К чему это приводит, видно, как ни странно, из текста президентского послания. Там, в частности, говорится, что реальная зарплата бюджетников должна вырасти за три года в полтора раза. В Кремле уже посчитали (и Минфин с этим согласился), что для этого их номинальная зарплата должна вырасти в два раза. Дальше по формуле сложных процентов получается, что среднегодовой рост цен за три предстоящих года составит 10%. При этом сам Минфин прогнозирует, что уровень роста потребительских цен сохранится на уровне 10% только в 2005 году, а к 2008 году снизится до 6%. Конечно, в случае с бюджетниками инфляцию могли просто округлить, но все равно получилось прелюбопытное признание. Если вспомнить, что и на 2005 год первоначально планировался рост цен всего в 8,5%, то своим посланием президент фактически признает поражение правительства и ЦБ в борьбе с инфляцией.
Иными словами, последний бюджет Владимира Путина (2006-2008 годы) является проинфляционным. А это не сулит ничего хорошего ни бюджетникам с пенсионерами, ни экономике в целом. Если остановить инфляцию не удастся (а власть фактически это признает), рост будет и дальше хиреть. Так уже случилось в марте 2005 года, когда, по официальной статистике, промышленное производство фактически остановилось.
Вывод печален: вытянув в 2000 году счастливый билет, который стал для российской экономики пропуском в зону роста и беспрецедентной внешнеэкономической конъюнктуры, Владимир Путин не смог им воспользоваться в полной мере. За пять лет в экономике так и не произошло структурных перемен, которые позволили бы надеяться на избавление от "голландской болезни", то есть на расширение за пределами нефтяных доходов базы экономического роста. А значит, и бюджетные достижения прежде всего 2000-2002 годов могут оказаться перечеркнутыми. И выборы в 2008 году могут пройти на принципиально ином экономическом фоне, чем в 2000 и 2004 годах.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ