Мариинский театр показал премьеру очередного балета Михаила Шемякина на тему гофмановского "Щелкунчика". "Волшебный орех" еще более густо, чем предыдущие постановки на эту тему, населен фирменными шемякинскими персонажами. Рассказывает МАРИЯ РАТАНОВА.
На самом деле практически такой же балет Михаил Шемякин уже ставил. Два года назад. Назывался он "Принцесса Пирлипат, или Наказанное благородство" (см. Ъ от 1 марта 2003 года). Тогда одноактный приквел к шемякинскому же "Щелкунчику", открывавший III фестиваль балета "Мариинский", прошел кислее некуда, был ядовито высмеян прессой и почти мгновенно исчез из репертуара. Господина Шемякина конфуз нисколько не смутил. Напротив, художник решил предъявить улучшенную, увеличенную и даже переименованную "Пирлипат" в качестве нового спектакля. Автору партитуры Сергею Слонимскому пришлось заказать дополнительную музыку, чтобы балет стал двухактным. Хореографию поручили болгарскому балетмейстеру Донвене Пандурски, дав отставку молодому Кириллу Симонову, ставившему танцы в "Пирлипат", и заодно как бы намекнув, кто виноват в провале той премьеры.
Напомню, рассказывает этот балет (в обеих версиях) о том, как крысиное племя поссорилось с королевской четой — мамой и папой Пирлипат, сожрав королевскую колбасу. За это крыс отправили на виселицу, а выжившие в отместку превратили принцессу в надутого уродца. Однако ушлый Дроссельмейер откопал в крысиных норах орех Кракатук, при помощи которого его племянник вернул принцессе утраченную миловидность. Дело уже шло к свадьбе, но тут племянник неосторожно наступил на Крысильду, превратившись в зубастую куклу — Щелкунчика. И был выгнан принцессой вон.
Едва поднялся занавес над "Волшебным орехом", стало ясно: на сцене "Пирлипат", в тех же ядовито-зеленых декорациях и пестрых, как перья какаду, костюмах. Дальше — больше, танцы Донвены Пандурски совершенно неотличимы от прежних, симоновских. И все-таки результаты усилий по улучшению прежней постановки оказались заметны. Король, с толстинками на животе, хотя и не изменил своей манере прыгать на одной ножке каждый раз при вылуплении из яйца Фаберже принцессы Пирлипат, но стал делать это гораздо убедительней и чище. Партии котов, охраняющих принцессу, получили развитие: теперь они вначале появляются молодыми, в рыжих париках, и энергично топают в танце, а потом выглядят поседевшими и с трудом передвигают лапы.
Главные же нововведения — это добавленные акты, в которых сцена в Подводном царстве, где оба Дроссельмейера блуждают в поисках ореха Кракатук, сделана ударной. И это вправду удар. Превзойти ее по количеству зеленых уродцев не смог бы ни один голливудский анимационный хит. "Шрек" просто отдыхает. Отдыхают и триллеры с воскресшими мертвецами. Под злобное хихиканье в партитуре на сцену вываливает морская нечисть с голыми синюшными животами и поросячьими носами, за ними подпрыгивают чудища с толстыми зелеными хвостами, отвислыми ушами и глазами навыкате. Создается впечатление, что весь мусор, шлак, все отходы от других своих высоких трудов, все, что никуда не пошло, осталось в кусках, художник бережно собрал, приставил хвост одного к носу другого и запихнул в свое балетное Подводное царство.
Спектакль стал буквально содержательней. В нем помимо людей и крыс появились и птицы, и подводная фауна. А гвоздем программы теперь выступает сладострастная Лягушка в исполнении Екатерины Осмолкиной. Это худосочное существо (артистка затянута в маскарадный костюм, на ней трико с нарисованными соблазнительными формами, голова земноводного и чулок на резинке) так неистово кидается на шею то Дроссельмейеру-старшему (Антон Адасинский), то младшему (Андрей Меркурьев), что вызывает бурное оживление в подзаснувшем было зале. Сцена неудавшегося соблазнения завершается провозом по сцене крупной русалки с четырьмя грудями под балдахином.
Светлым пятном во всей этой зоологической вакханалии стала Майя Думченко в роли принцессы Пирлипат. До превращения она танцует нежное соло, придавая нелепой сцене с седыми котами оттенок грусти и меланхолии. Этакая хрупкая улыбчивая пленница — жертва папиной мышебоязни. А в финале, уже расколдованная, выпархивает в бирюзовом платьице из-под балдахина и легкой ласточкой кружится в танце с партнером Меркурьевым, вызывая заслуженные аплодисменты. Должна же и в сиквеле быть хоть какая-то приятная новизна.