Практически все, что формирует среду,— парки, музыка, кино, дизайн упаковок, приложения в телефоне — создано при участии профессионалов из творческих индустрий. Университет креативных индустрий Universal University уже 20 лет развивает в России альтернативное частное образование в сфере творческого образования. Управляющий партнер университета Мария Ситковская рассказывает о том, что сейчас происходит с независимым образованием, как на университете отразился уход одного из стратегических зарубежных партнеров после начала СВО и есть ли шанс развивать креативную экономику на фоне текущей политической и экономической ситуации.
Управляющий партнер университета Universal University Мария Ситковская
Фото: Алексей Никишин
Управляющий партнер университета Universal University Мария Ситковская
Фото: Алексей Никишин
— «Британка» — один из самых известных брендов в образовании для дизайнеров в стране. Что стало со школой после ухода британского партнера этой весной?
— «Британка» не закрылась и не планирует закрываться. В 2003 году, когда мы привезли британскую модель образования в Россию, мало кто верил, что из этого что-то выйдет. После февраля и ухода британского академического партнера многие переживали, устоим ли мы. Но за 20 лет мы выросли от 32 студентов и двух классов до университета креативных индустрий Universal University, который объединяет 10 школ, закрывающих потребности в обучении и развитии практически всех творческих направлений: от дизайна и архитектуры до современной музыки и разработки видеоигр. Мы, как минимум, стали существенно устойчивее и точно хотим продолжать развивать альтернативное образование для творческих специалистов.
Уход одного из самых старых академических партнеров был, конечно, болезненным. За последний год нам пришлось перестроить много процессов, зайти в лицензирование программ высшего образования, помочь студентам и родителям пройти через этот шторм, удержать международную команду преподавателей и в целом устоять как университет, чтобы сохранить всю экспертизу в области современного образования для креативных индустрий. Но мы выстояли. Идем дальше.
— Возможно ли сейчас сохранить международное сотрудничество в образовании в принципе?
— Я думаю, да. Все зависит от решений конкретных людей на местах. Несмотря на существенное социальное давление, с нами остался другой наш британский академический партнер, с которым мы вместе реализуем программы бакалавриата и магистратуры в области архитектуры и урбанистики в нашей школе МАРШ — London Metropolitan University. Мы сейчас много общаемся с зарубежными университетами. Очень важно не замыкаться в своем пространстве, а всегда смотреть шире. Мы будем продолжать это делать.
В образовании не должно быть границ, оно становится сильнее за счет международного обмена опытом и экспертизой, понимания глобального контекста. Когда мы собирали Московскую школу кино, мы изучали опыт американских киношкол, потому что в этой стране одна из самых успешных киноиндустрий. И мы внедряли новые практики. 10 лет назад наш подход и принципы обучения в кино, нацеленные на подготовку профессионалов, востребованных индустрией, а не отдельных гениев, вызывали много вопросов и критики в наш адрес, а сегодня уже стали стандартом в кинообразовании. Когда строили Moscow Food Academy, то встречались с коллегами из Испании, Италии, Франции, США — смотрели на разные подходы к образованию в индустрии еды и гостеприимства. Это помогает привносить что-то новое и значимое в образование, обновлять привычные модели, повышая эффективность обучения. Но нельзя взять и копипастом что-то пересадить на другую почву. Это, скорее, часть большой исследовательской работы, которая позволяет сформулировать собственные подходы на базе лучшего российского и международного опыта.
— А кого вы сейчас рассматриваете в качестве академических партнеров? Кажется, список существенно сократился?
— Сейчас у нас проходит много встреч с культурными центрами разных стран в Москве, посольствами, представителями зарубежных университетов. Конечно, у всех чувствуется тревожность, но в целом мы видим адекватное отношение среди людей, которые занимаются образованием или культурой. Недавно мы провели встречи с коллегами из Индии, Китая, Израиля, с которыми мы обсуждаем разные форматы взаимодействия — от совместных студенческих проектов до летних школ и совместных программ. В Азии прекрасные школы архитектуры. Индия делает графику для Голливуда последние 20 лет. Южная Корея — культурный феномен последних лет, их анимацию и сериалы смотрит весь мир. Мы смотрим на опыт разных стран в разных индустриях, чтобы усиливать наши факультеты и искать профильных партнеров, чей опыт сделает наше образование лучше. Просто хорошо учить мы уже умеем. Наша планка находится выше.
В сферах, для которых мы готовим специалистов, практический опыт и портфолио значат существенно больше, чем диплом. Навыки, знания, максимальная готовность к работе с реальными проектами, проектирование программ совместно с экспертами из индустрии — вот то, что не будет меняться в нашем подходе при любых условиях.
— Вы раньше давали иностранный диплом? Что планируете делать сейчас?
Во-первых, у нас всегда было два больших трека — это британские программы высшего образования, где мы давали британский диплом, и российские программы для тех, кто уже получил высшее образование. Также в университете мы развиваем программы для школьников — наш проект Uteens. Российских программ уход партнера не коснулся никак. Там тоже сейчас непросто, но больше по причинам отъезда практиков и экспертов, а также самих студентов и абитуриентов. И это важная проблема, так как это те люди, которые создают среду для жизни и работы в стране. Мы уже привыкли к качественному дизайну, интересным архитектурным и ландшафтным проектам, мы делимся находками локальных интерьерных брендов, носим русские fashion-бренды и смотрим российские фильмы и сериалы. Многие не задумываются, но большая часть того, что сегодня мы видим вокруг себя, от интерфейса приложения до упаковки продукта, не случилось бы без участия творческих специалистов. И сейчас очень важно уделять внимание подготовке специалистов для креативных индустрий. Мы умеем это делать довольно быстро и системно.
Что касается высшего образования, в конце прошлого года мы получили лицензию, которая позволяет нам выдавать собственный диплом о высшем образовании государственного образца. В нашей новой модели программ бакалавриата мы сохраняем структуру и подходы к обучению от наших британских программ и умеренно добавляем фундаментальные гуманитарные и универсальные дисциплины — тот самый базис, который формирует почву для более глубоких и интересных проектов. Мы всегда сами реализовывали программы, подбирали проекты, международный преподавательский состав, а университет-партнер давал оценку нашей работе и выдавал диплом. Теперь мы сами будем выдавать диплом.
При этом мы хотим сохранить для студентов интеграцию в глобальный контекст, через преподавателей, совместные проекты со студентами зарубежных университетов, обмены и т. д. Например, с начала 2022 года и практически до конца прошлого лета наши студенты Школы Scream School (факультет игровой разработки) участвовали в резиденции цифрового творчества. Команды состояли из пары художников: один из Франции, другой — из России, партнерами и организаторами резиденции со стороны Франции были Школа визуальных искусств Gobelins и Высшая национальная школа изящных искусств в Париже. И мы все продолжали делать этот проект, потому что ребята работали вне политики, а в контексте творчества.
— Что происходит сейчас? Люди готовы платить за обучение? Как вообще себя сейчас чувствует независимое образование?
— Как правило, в кризисы, особенно в первый год, люди начинают инвестировать в образование, так как это единственное, что ты точно можешь контролировать и монетизировать в будущем. Сейчас ситуация непредсказуема. Любые сценарии идут с большим допущением. Мы в этом году, конечно, потеряли в количестве студентов на программах бакалавриата, для многих британский диплом сам по себе имел значение. Но мы видим, что порядка 60% наших студентов подготовительных программ приняли решение продолжить обучение с нами после ухода британского университета и еще до момента получения лицензии на высшее образование. И это доверие студентов и родителей дает силы двигаться вперед и доказывает, что в целом мы тут не зря работаем, и к нам приходят учиться люди, очень близкие нам по ценностям.
Мы раньше осознанно не ходили в систему российского высшего образования, потому что 20 лет назад в той модели мы бы точно не смогли построить то образование, которое хотели. А потом нам уже было не нужно, так как диплом бакалавра и магистра выдавали наши иностранные партнеры. И вот спустя много лет мы снова вернулись к изучению возможностей внутри российской системы высшего образования, чтобы разобраться, как все устроено сейчас. И оказалось, что современные федеральные государственные образовательные стандарты довольно гибкие. Они по сути увязаны на профессиональные стандарты и дают требования по навыкам и знаниям, которыми должен обладать специалист. А как именно учить студентов, ты как университет можешь выбирать сам. Для нас это был очень важный аргумент, почему мы в итоге решили получать лицензию на высшее образование. Мы верим, что сможем сохранить свой опыт и свои подходы и продолжить аккумулировать лучший международный опыт.
— Чувствуете ли вы какие-либо преимущества как частный университет по сравнению с государственными?
— Я никогда не работала в государственном образовании, поэтому могу эту разницу только субъективно оценивать. Наверное, основное преимущество — это скорость, с которой мы можем принимать решения и внедрять изменения. Еще одно преимущество — это открытость новому, готовность меняться, возможность экспериментировать.
Сейчас немаловажно, что мы можем продолжать привлекать преподавателей-практиков из разных стран. С нами охотнее сотрудничает бизнес: коллеги приходят к нам с реальными проектами или конкурсами на разработку идей студентами, потому что образование — это лучшее пространство для эксперимента и поиска идей.
И в целом нам, как частному университету, приходится больше стараться, чтоб студенты и абитуриенты делали выбор в нашу пользу. Это очень мощный двигатель для развития, мы себе просто не можем позволить стоять на месте и должны все время быть на шаг впереди.
— Кому и зачем сейчас нужны специалисты в креативных индустриях?
— Я бы сказала, что сейчас они нужны, возможно, больше, чем когда-либо. Как бы цинично это ни звучало, для них сейчас открывается очень много возможностей для профессиональной реализации. Ну и конечно, в креативных профессиях ты можешь работать практически в любой точке мира, в том числе удаленно, поэтому сейчас мы видим существенный интерес абитуриентов к смене профессии. Возможно, действует принцип, что подходящего момента не будет никогда, а сейчас это шанс выстоять или реализовать себя профессионально.
ОМЕГА БАРТЕР ООО
Реклама