Его университеты

25 января президент России Владимир Путин приехал в Инновационную долину МГУ в Раменках, изучил ее, затем выставку, на которой были представлены в основном беспилотные аппараты, и, наконец, встретился со студентами российских вузов. Среди них оказались и воевавшие, и желающие восстанавливать, и вообще разговор, считает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, был про то, о чем все и так сейчас думают.

Встреча со студентами по случаю Татьяниного дня, празднуемого, в свою очередь, в честь создания Московского университета, происходила на территории многострадальной Инновационной долины МГУ, которую с некоторых пор строит правительство Москвы. Причем из словосочетания «Инновационная долина» следует выделить прежде всего слово «долина», ибо при взгляде на строительство открывается в основном она. Впрочем, появился первый кластер, «Ломоносов», считающийся, как сказано в справке о нем, «флагманом инновационного центра МГУ в Раменках». То есть это новое десятиэтажное здание, сданное к приезду российского президента. И никто из причастных не станет возражать, что для этого потребовались беспрецедентные усилия, которые хотел предпринять мэр Москвы Сергей Собянин и предпринял.

Площадь долины — 17,6 га, что по меркам этих дефицитных окрестностей просто огромная территория. «До последнего времени эта территория,— сказано в справке,— была занята некапитальными гаражами и множеством других, часто незаконных построек... В декабре 2020 — феврале 2021 года правительство Москвы провело работы по освобождению будущей территории инновационного научно-технологического центра. Всего было вывезено три миллиона кубических метров строительного мусора, отходов и грунта».

Так эти места, видимо, и превратились в пустынную долину с одиноким пока флагманским кластером у дороги, тоже, конечно, специально построенным или даже подстроенным к этому месту.

Еще несколько дней назад здесь не работали туалеты, и корреспондентов, которые приходили сюда исполнить свой профессиональный долг, в туалет провожали со словами: «Вам туда... Из здания — направо... Спросите Стройгородок...» «Студгородок?» — с надеждой переспрашивали они. «Строй...» — твердо отвечали им. Строем они и шли.

Теперь туалеты работали, а все остальное было, возможно, не так уж и важно.

Для начала Владимира Путина ждала выставка. Логично было бы предположить, что это должна быть выставка студенческих работ. Но нет, придя на выставку после того, как Владимир Путин уже уехал, я убедился в том, что пришел на выставку беспилотников, созданных руками представителей различных ведомств и организаций.

Каких беспилотников тут только не было. Амбициозные иранские производители должны были бы раз и навсегда успокоиться, однажды посетив эту выставку. «Авиасистемы для опрыскивания сельскохозяйственных угодий» — самое невинное из того, что я увидел. А было тут всего, повторяю, чрезвычайно много.

Но почему беспилотники, все-таки недоумевал я. Почему не скейтборды?

Потом выяснилось, что скейтборды, которые хотел-таки принести с собой на встречу с президентом один студент, сочли, в отличие от беспилотников, неуместными. Вот почему не скейтборды.

Полностью глаза мне раскрыл один из сотрудников выставки, разъяснивший негромко, но внятно:

— Да нам сразу сказали: Сергей Семенович (мэр Москвы господин Собянин.— А. К.) очень любит беспилотники... И больше того, хорошо разбирается в них, если вы не в курсе... И учтите главное: не он один...

Все, участь выставки была решена.

Но ведь и не прогадали.

— Что ж,— спросил я гендиректора и главного конструктора фирмы «Птеро» Амира Валиева, демонстрировавшего 20-килограммовый беспилотник ярко-желтого цвета,— а ведь это, наверное, продукция двойного назначения, правда?

— В таком-то виде нет,— невозмутимо отвечал он.— Но если перекрасить в серый цвет, то, конечно, сразу появляется второе назначение. И подвесное оборудование, разумеется, надо сменить. Но это быстро.

— А почему «Птеро»? — интересовался я.

— Крыло,— объяснял конструктор этого крыла.— Переводится как «крыло». «Птеродактиль» — это же «рукокрылый»! Заметьте, наш беспилотник летает 15 часов без посадки.

И он не сразу, но все-таки рассказал, как к стенду подошел господин Путин, тоже интересовался про двойное назначение, а потом сказал, чтобы переписали презентацию на видеоэкране: «У вас написано, что продолжительность полета — 15 часов, а дальность — 1300 км, а надо-то наоборот».

Амиру Валиеву, конечно, польстило это замечание. Дело же не в том, что окончательный текст бегущей строки приносили на утверждение гендиректору и он не заметил трагической ошибки, а в том, что Владимир Путин на самом деле, таким образом, интересовался проектом, а не делал вид.

— Видимо, теперь у вас дела на лад пойдут? — спросил я.— Кому-то кто-то что-то обязательно скажет... И начнется!.. Серой краски, боюсь, не хватит...

— Да вы знаете,— пожал он плечами,— нам уже и не надо. С лета этого года у нас все так летит, что мы даже и не думали, что это может так летать...

Перед началом встречи студентов, человек 20, собрали в коридоре на втором этаже, где они ждали президента. Первый раз их так собрали за час до этого, но потом отпустили, потому что выяснилось, что тревога ложная. Но теперь уж точно должен был приехать.

Снимали их с нескольких камер, и одна оказалась над головой студентки из Чечни, которую она накрыла ярким цветастым платком с характерными буквами DG, которые камера, нависшая над головой девушки, делала просто громадными. Дольче и Габбана могли бы не поверить своему счастью, увидев такое. Вернее, не могли бы поверить. Впрочем, возможно, и наоборот.

Сразу скажу, что я подошел потом к этой девушке, никак себя больше на встрече не проявившей. Но ведь больше и не надо было. Это видели уже все.

Асет Чажаева, студентка Чеченского государственного университета имени А. А. Кадырова, призналась, что ей позвонили как раз эти все и продолжают звонить до сих пор.

— Да, но где же вы взяли такой платок? — спрашивал я.

— Мама подарила,— застенчиво отвечала она.— Дома купили, в Грозном.

— Да, нужно ведь чем-то покрывать голову...— пробормотал я.— У вас там такие продают?

— У нас и не такое можно купить! Да оригинальный, вы не думайте! Это мой самый дорогой платок!

Это, конечно, еще не значило, что он оригинальный. Но дай бог.

При этом я был и так уверен, что она надела на эту встречу все самое дорогое, что у нее было.

И я снова напоследок взглянул на нее. Но такое и без того не забыть... Эти многосантиметровые буквы там и тут на голове, предупредительно увеличенные видеокамерой... Тут и там... DG... На самом деле это было просто трогательно... И не надо никаких снисходительных улыбок квазиэстеток из «Антиглянца»... Одна милота...

Студенты спрашивали Владимира Путина, одобряет ли он их инициативы, и он одобрял одну за другой.

Владислав Олейник признался, что он студент магистратуры ЛГПУ направления подготовки «Политическое управление и государственная политика».

— ЛГПУ — это что? — не сразу понял господин Путин.

А надо, что ли, привыкать. Вот в Киеве бы сразу поняли (еще не забыли, наверное).

— Луганский государственный педагогический университет,— уточнил Владислав Олейник.— Я являюсь участником СВО (это расшифровывать не надо.— А. К.). 23 февраля прошлого года я встал на защиту своей Родины и поступил на службу в ряды народной милиции ЛНР.

— Сколько вам лет? — господин Путин просто посуровел.

— Двадцать четыре,— посуровел и Владислав Олейник.

— Когда вы взяли в руки оружие, сколько было? Двадцать два? — коротко уточнил президент.

— Двадцать три,— поправил его студент.— За участие в боевых действиях по освобождению республики и защиту ее народа я отмечен командованием медалью «За отвагу». Сегодня я продолжаю двигаться к своей мечте... Это работа в ФСБ России.

— Будете там заниматься педагогической деятельностью? — не удивился президент.

— Нет, трудиться на благо своей страны,— возразил студент.

— Ну а что? Можно и совмещать...— задумчиво сказал сидевший в этот момент недалеко от меня сотрудник как раз этой организации.

— Мне хотелось бы вас поблагодарить за поручение о демобилизации студентов и за возможность вновь вернуться к процессу обучения,— продолжал студент.

То есть он был как раз из демобилизованных.

— Думаю,— рассказал ему Верховный главнокомандующий,— что такие люди, как вы, острее всего и точнее всего понимают необходимость того, что сейчас делает Россия по поддержке наших граждан, проживающих на этих территориях: и в Луганске, и в Донецке, в Донбассе в целом, в Херсоне и в Запорожье.

Парень смотрел на него просто не мигая, и может, поэтому президент счел необходимым пояснить:

— Цель, как я уже много раз говорил, прежде всего защита людей и защита самой России от тех угроз, которые пытаются создать на прилегающих к нам наших же исторических территориях. Мы этого не можем допустить.

Он не пояснил, чего мы не можем допустить.

— Я думаю,— добавил Владимир Путин,— что вы со мной согласитесь, что до того, как вы приняли участие в боевых действиях, и после этого все-таки наверняка внутренне вы сильно изменились.

— Конечно! — воскликнул Владислав Олейник.— Это теперь два разных человека — тот, который был до участия в операции, и после.

То есть в нем жили теперь двое. И это можно было понять.

— Конечно,— подчеркнул Верховный.— Потому что это может понять только человек, который сам рискует жизнью, по-другому сталь не закаляется!.. Конечно, такие люди востребованы и нужны будут и в специальных службах, и в Федеральной службе безопасности, вне всяких сомнений. Жалко только, что вы не хотите посвятить свою жизнь педагогической работе, потому что такие парни нужны в педагогике, нужны в школах, в высших учебных заведениях. Тем не менее выбор должен быть сделан по зову!

Но было же сказано: можно совмещать. И нельзя сказать, что такого не было в жизни самого Владимира Путина. Хотя нет: устроившись на работу после Дрездена в Ленинградский университет, он же уволился из КГБ... Да, уволился.

— Я желаю вам успехов и обязательно учту, что вы хотите работать в Федеральной службе безопасности,— сказал Владимир Путин парню долгожданное.— Мы так и сделаем.

Следующий студент, Егор Байрич из Челябинского госуниверситета, предложил подключить к восстановлению Донбасса летние студенческие отряды (ЛСО).

— Идея хорошая,— одобрил было президент.— Студенческие отряды в свое время, где-то в 1960-х годах, родились как движение, и ваш покорный слуга тоже принимал когда-то в этом участие. Ездили мы в различные регионы, в основном на север, в Коми, работали и рубили лес для линий высоковольтных электропередач прямо в тайге, дома строили. Напряженная была работа, тяжелая, но полезная,— рассказал президент.

Да-да, в книге «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным» он вспоминал подробности возвращения из ЛСО:

«Вот, допустим, в стройотряде зарабатывали тогда много. А толку-то? Съездил я в стройотряд. В Коми рубили просеку под ЛЭП, ремонтировали дома. Закончили работу, выдали нам пачку денег, где-то тысячу, что ли, рублей. Машина в то время стоила три с половиной — четыре тысячи. А мы за полтора месяца по тысяче получали! Так что деньги немаленькие. Просто огромные, честно говоря.

Итак, получили деньги. Надо же что-то с ними делать. Я с двумя приятелями, не заезжая в Ленинград, поехал в Гагры на отдых.

Приехали. В первый же день напились портвейна, заели его шашлыками и стали думать, что же делать дальше. Куда идти ночевать? Где-то, наверное, были какие-то отели, но мы о них и не мечтали. И уже поздним вечером поселились в частном секторе, какая-то бабка нас подобрала.

Несколько дней мы купались, загорали. Хорошо отдыхали. Потом стало ясно, что придется как-то выбираться оттуда и домой ехать. А деньги, надо признаться, уже на исходе. Мы думали-думали и нашли самый дешевый способ проезда — палубные места на теплоходе. Теплоход шел до Одессы, а дальше поездом в общем вагоне на третьей полке до Питера. Была раньше такая услуга, называлась "смешанная перевозка"»...

— Конечно, востребованы студенческие отряды и по восстановлению территорий, о которых вы сказали,— сказал Владимир Путин теперь.— Единственное, что, честно говоря, меня останавливает для того, чтобы развернуть это широко,— это вопросы безопасности. Над этим нужно подумать. Вы же там были, знаете — там не все просто, и Владислав знает. Там ситуация пока сложная... А если в массовом порядке студенты там будут работать, просто за каждым не уследишь. К сожалению, противник не считается ни с чем, своих расстреливает в спину, заградотряды же создали (Владимир Путин говорит про это всякий раз в своих публичных выступлениях.— А. К.) — совсем недавно, неделю назад, ребята рассказывали. В одном населенном пункте наш смотрит: противник впереди, а по ним стреляют, причем, как говорят, плотный огонь, не дают отступать! Это националисты работают. Сами вперед не лезут, нет...

Он, словно задумавшись, выдержал паузу и продолжил:

— Но я к чему? К тому, что ситуация сложная на многих территориях. Поэтому сама по себе идея правильная, и мы обязательно это сделаем в свое время...

— Будем ждать, когда это станет возможно,— заверил Егор Байрич.

Виктория Карпова, аспирантка факультета политологии МГУ и член экспертного клуба «Дигория», поведала президенту:

— История нашего сообщества началась с мечты. За несколько лет мы переросли от студенческой инициативы в своеобразный интеллектуальный полигон для выработки смысловых оснований развития страны — настоящую молодежную «фабрику мысли». Ключевое в нашей работе — это разъяснение и интерпретация для молодежной аудитории событий, которые происходят в стране и в мире, в том числе в рамках проведения специальной военной операции.

В Виктории Карповой чувствовалось возрастающее с каждым словом уважение к собственной деятельности.

— По вашему поручению не так давно начал разрабатываться единый учебник по обществознанию для школьников,— сообщила она.— Однако, на наш взгляд, недостаточно внимания уделяется его методическому сопровождению! Ведь курс по обществознанию живой, он про настоящее и будущее, и преподавать его необходимо по-новому и с точки зрения форматов обучения, и с учетом текущих событий в мире!

— А как иначе-то, Виктория! — хотелось воскликнуть уже и мне.

— При этом обязательно, чтобы в этих методических рекомендациях были моменты, связанные с российской идентичностью, с местом нашей страны в мире, с ценностно-мировоззренческими доминантами, и это должно быть объяснено на очень понятном для школьников языке: через ролики, инфографики, презентации! — воскликнула аспирантка.— Что касается формата, у нас есть запущенная в прошлом году платформа «Разговоры о важном». Этот опыт можно перенять и адаптировать для курса по обществознанию.

Да, вот и платформа уже есть. Да и вообще, мало чего случайного было на этой встрече.

Виктория Карпова, в общем, намерена была, по ее словам, использовать формулу «Молодежь — для молодежи». И вряд ли возможны были возражения. И молодым политологам (а не старым) — дорогу, похоже. И все согласовано и решено.

— Нас все из-за бугра учили, учили...— вздохнул президент.— Да, мы не идеальные, наверное, есть о чем с нами поспорить, но мы никогда не додумались до того, чтобы отменить Бетховена, или Баха, или О. Генри. А там додумались до того, чтобы отменить Чайковского! Пускай они живут без Чайковского, без Достоевского и Толстого, а мы без мировой классики жить не будем!.. Это просто один из примеров нашего культурного кода, а он как раз многообразен... Нам нужно эту тему наполнять глубоким содержанием.

Но без таких специалистов, как вы, конечно, это невозможно. Поэтому обязательно это будем делать.

— Сделаем,— обнадежила президента Виктория Карпова.

С Дарьей Семеновой, которая училась в Венском университете, Владимир Путин здоровался по-немецки, и даже скорее по-австрийски:

— Gruss Gott!

Может, и поторопился:

— Была вынуждена вернуться в Россию, так как столкнулась с ущемлением прав как гражданка Российской Федерации,— вроде не без гордости сообщила Дарья Семенова.

— А что конкретно происходило? — переспросил президент.

— Получила бумагу от своего университета... через пару дней, как началась специальная военная операция... с просьбой подписать ее, где было прописано, что Россия является страной-террористом, что я должна поддерживать Украину. Я ее не подписала. Мой выбор, я считаю, сделан правильный. Вернулась на Родину...— вздохнула Дарья Семенова.— Тем не менее хочу сказать, что многие простые жители Австрии знают о вас лично, о нашей стране много хорошего, знают нашу историю.

— У меня добрые отношения со многими простыми, как вы сказали, и не очень простыми австрийцами,— кивнул господин Путин.— Я знаю, что они относятся к нашей стране очень доброжелательно... А элиты часто обслуживают не свои национальные интересы, а интересы третьих стран... А вот поведение в отношении вас и таких молодых людей, как вы,— это как раз проявление несамостоятельности. Ничего здесь неожиданного для нас нет. Я надеюсь, что вы не жалеете, что вернулись на Родину?

— Нет, ну что вы! — вскинулась Дарья Семенова.— Наоборот, очень рада, что вернулась!

И все мы рады за нее, конечно.

— Меня очень душевно приняли в университете, очень благодарна за это, все поддерживают,— закончила она, и тут что-то было не так: зачем поддерживать, если она так рада?

Кроме того, Дарья Семенова предложила Владимиру Путину провести в Сочи Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Очень своевременная, как говорится, идея. Станцуют все. А главное, все приедут. Хотят они этого или нет.

Ну, а затем стало ясно, что она и вообще не пропадет: попросила работу в администрации президента.

— А почему именно в администрации президента? — только и уточнил господин Путин.

— Есть мечта — работать на благо Родины,— коротко ответила Дарья Семенова.

Что ж, в другом месте работать на благо Родины и правда как-то бессмысленно.

Андрей Колесников