«Человеку приятнее помогать там, где он живет»

После 24 февраля 2022 года и объявления частичной мобилизации сервис помощи бездомным собакам и кошкам Teddy Food столкнулся с падением сборов, притоком животных в приюты, отсутствием зарубежных лекарств и кормов. Справиться с некоторым из этих проблем помогли изменение маркетинговой стратегии и сотрудничество с брендами. В интервью Дарье Бурлаковой сооснователь проекта Павел Котосов рассказывает, почему планирует развивать его из Испании.

Это одно из интервью спецпроекта «Своё дело в СВО-времена»

Онлайн-интервью журналиста Дарьи Бурлаковой с сооснователем проекта Teddy Food Павлом Котосовым

Расшифровка интервью

О жизни и бизнесе до и после 24 февраля

— Где вы сейчас находитесь, когда вы там оказались и почему?

— На данный момент я нахожусь в Испании. Дело в том, что, когда случилось 21 сентября, начало частичной мобилизации, мы в команде решили: чтобы минимизировать риски для нашей деятельности и вообще избежать всего, чего угодно, лучше обезопасить себя, особенно людей, которые принимают решения.

Но на самом деле я в Испании оказался даже не по этим причинам. У нас уже давно был план развития нашей компании в Европе. У нас всегда была мечта сделать Teddy Food международным проектом, потому что есть очень много ситуаций, когда важна международная сеть. Бывают такие ситуации, когда тебе, к примеру, хотят привезти собаку с Кипра, и кажется немножко странным, почему надо везти собаку бездомную с Кипра в Россию, чтобы пристраивать ее в России.

Нам всегда хотелось иметь больше влияния, чтобы как-то оптимизировать весь этот процесс. И тогда мы приняли решение: давайте откроем компанию в Европе.

Мы выбрали Испанию, потому что здесь очень классные условия по стартап-визе, то есть очень легко сделать это. По крайней мере легче, чем в других местах. И уже на этот момент, как раз таки в сентябре-октябре, я и хотел уезжать в Испанию. Просто так вот все совпало. Поэтому теперь я здесь.

— Если бы мы с вами общались до 24 февраля, например 20 января или 20 февраля, что бы вы рассказали о своем проекте? Здесь попрошу вас раскрыть, чем вы занимаетесь, когда начался социальный бизнес, по какой бизнес-модели вы работали до 24 февраля?

— Вообще, с чего все началось. Основной проект нашей компании — это Teddy Food, платформа помощи бездомным животным.

Ну вот представьте, вы захотели бы, например, помочь бездомному коту, бездомной собаке. Скорее всего, по крайней мере до Teddy Food, вы начали бы искать группы помощи бездомным животным во «ВКонтакте», нашли бы какой-то приют. Скорее всего, их было бы слишком много. Непонятно, где там посмотреть отчеты. Скорее всего, вам бы пришлось искать реквизиты, чтобы перевести деньги на карточку, к примеру. В общем, вы бы столкнулись с рядом трудностей. То же самое произошло у нас с моей женой Варварой. В какой-то момент мы гуляли с нашей собакой по кличке Тедди, и наша собака начала себя немножко странно вести: гавкать, звать в сторону. Мы пошли за ней, и Тедди привел нас к бездомной собаке, которая была в ужасном состоянии.

Мы хотели как-то помочь этой собаке, подобрали, вылечили ее, но не могли оставить ее у себя навсегда. Нам не позволяли условия. И мы тогда подумали: о, прекрасно, есть же приюты для бездомных животных, можно туда просто собачку сбагрить, оказаться хорошим человеком, и все. Но мы не ожидали, насколько эта сфера сложная, что приюты обычно переполнены, никто тебе спасибо не скажет за то, что ты туда привел еще плюс одно животное к тысячной кошке.

И более того, даже если ты отдаешь животное, как-то хочется и дальше следить за его судьбой, за ним ухаживать, смотреть, как там его кормят, чем питомец занимается. И тогда у моей супруги Варвары возникла идея, а что, если бы можно было за питомцем наблюдать в режиме реального времени. Ну и как раз я тогда работал программистом, параллельно я уже становился маркетологом. И я подумал, что действительно это реально.

Сразу скажу, у нас не было никаких инвестиций, бюджета, денег, каких-то связей, блогеров. То есть мы самые обычные ребята, у которых денег на запуск нового проекта почти ноль. И мы на тот момент воспользовались краудфандингом. На удивление, к счастью, людям идея очень понравилось. Нас поддерживали в своих социальных сетях крупные СМИ уровня National Geographic, Cosmopolitan. Мы собрали первые деньги, на которые мы, в общем-то, запустили платформу.

Teddy Food — это такая технологическая платформа, благодаря которой ты можешь зайти на сайт, выбрать питомца из приюта (все приюты у нас верифицированы, они проходят строгую проверку по различным параметрам) и выбрать для питомца различные опции для поддержки и помощи. Например, от миски корма до медицинских услуг, прогулок, каких-то игрушек — все это очень индивидуально, обговаривается с каждым приютом. Далее ты это все питомцу оплачиваешь и можешь смотреть за ним, наблюдать за его жизнью в режиме реального времени, как за питомцем ухаживают, как его кормят, чем он занимается.

— Павел, люди выбирают питомцев на сайте, которые уже есть в приютах, или они могут, как вы, найти на улице животное, выбрать приют, отдать его туда и следить за ним? Или и то и другое возможно?

— Это укладывается в нашу миссию. Даже несмотря на то, что консультировать людей не входит в нашу работу, мы все понимаем, и поэтому мы всегда людям стараемся помочь. Даже если это выходит за рамки. У нас есть различные информационные материалы, мы можем куда-то человека направить, в какие-то группы, объяснить, как это работает.

В целом да, все как вы сказали, направляем в приюты, которые верифицированы. Единственное — нам это не очень нравится. Потому что, как я уже упоминал, приносить животных в приют — это такое специфическое занятие, потому что приюты переполнены, им итак сложно, у них проблемы с финансированием и так далее. Поэтому мы всеми усилиями стараемся людей не вести в приюты, а уже на этом этапе помочь им пристроить животное. Например, мы объясняем: смотрите, есть площадки по пристройству животных, условно — Avito. Можно разместить пост в социальных сетях, надо сфотографировать питомца так, надо так написать текст. Мы стараемся минимизировать приток людей в приюты.

— Как устроена бизнес-модель проекта? Вы же сейчас существуете не на средства краудфандинга, не на народное финансирование.

— По сути, мы работаем по обычной модели благотворительного фонда: 20% от привлекаемых средств мы можем тратить, например, на зарплаты, технологии, платформу. На данный момент мы работаем по такой модели, но планируем ее изменить в будущем, например, когда откроем юридическое лицо в Европе, на более что-то такое подходящее для социального предпринимательства.

— Как, собственно, вы эти средства добываете, какие у вас источники дохода на данный момент?

— Мы работаем с обычными клиентами, то есть с физическими лицами и с юридическими лицами.

Как стартап, мы предлагаем людям воспользоваться удобством платформы, например личным кабинетом, где у тебя будут видны отчеты, лента помощи, где ты можешь посмотреть все свои трансакции, получить баллы, потому что у нас за каждую трансакцию, за каждую помощь животному ты получаешь баллы, которые потом можно на что-то интересное потратить.

С этих трансакций, которые совершают обычные люди, до 20% мы спокойно берем. Это, по сути, наша прибыль, которую мы можем вкладывать в технологии.

— По поводу юрлиц — можете кратко рассказать, как вы с ними работаете, как с организациями устроено взаимодействие?

— Да. Тут как раз кратко получится. Сразу скажу, что юридические лица — имеется в виду не приюты, а как раз-таки организации и бизнес.

Какая-то, например, приходит кофейня, и она хочет предложить: давайте со стаканчика кофе будем перечислять средства.

Вот буквально вчера у нас завершилась интеграция с сервисом доставки еды «Самокат» (интервью с Павлом проведено в ноябре 2022 года.— «Ъ»). Мы с ними скооперировались, и можно было сделать так, что от какой-то потраченной у них суммы тебе начислялись в Teddy Food баллы, чтобы ты мог на эти балы покормить животных.

Сотрудничество с юридическими лицами — это дополнительный доход, иногда достаточно крупный. И конечно, что еще важно… Одна из наших миссий — влиять на людей, образовывать их, чтобы они понимали, что бездомные животные — это не плохо. И такие компании очень сильно помогают с этим. Это если вкратце про В2В-сектор.

— Если переходить к теме непосредственного нашего общения. Фокус на то, как живут предприниматели, в том числе социальные, в течение последних восьми-девяти месяцев в связи с СВО и мобилизацией. Начнем с того, что я попрошу вспомнить 24 февраля. Можете ли вы вспомнить, как провели этот день, все ли шло по плану или вы что-то обсуждали, меняли какие-то свои планы?

— Первое ощущение, которое я помню,— мы не сразу поняли, что происходит. Послушали речь президента, поняли, что что-то будет меняться в целом, но мы не понимали, насколько все будет страшно и плохо.

Когда мы все-таки осознали некоторые последствия, которые будут происходить для нашей сферы, у нас началась, конечно, своего рода небольшая паника. Потому что мы начали понимать, что, если сейчас будут все эти санкции, мы не сможем покупать, например, видеокамеры, их будет сложнее обслуживать.

Плюс ко всему у нас отвалился очень важный иностранный сервис, который прикручивался к нашей платформе как технологическая составляющая: у нас была просто возможность смотреть на питомца в режиме дополненной реальности. Она отвалилась сразу же.

Потом, спустя пару недель, все-таки мы поняли, что так или иначе сможем существовать. Например, камеры мы можем заказывать просто в другом месте. То есть мы не стали предпринимать такого, что совсем закрываем проект или убираем онлайн-трансляции и так далее, потому что это будет дорого. Мы все-таки встали в колею.

Когда вышли новости про «освободительную операцию», я очень забеспокоился за свою команду, потому что действительно увидел очень тревожные звоночки, то есть люди начали сильно беспокоиться, переживать, началась, как я говорил, легкая паника, и меня осенило, что нам же нужен психолог. Нам, кстати, повезло. У нас все-таки социальный проект, и очень многие партнеры, люди, специалисты идут нам навстречу. И мы нашли очень хорошего психолога, который согласился провести несколько сессий бесплатно в Zoom.

У нас команда распределена по всей стране и даже некоторым странам. Провели сессию. Это было очень тяжело, потому что, когда ты с командой общаешься, просто тет-а-тет или даже на общих созвонах, вы не затрагиваете слишком глубоко какие-то личные моменты, и кажется, что все нормально. А тут поговорили с психологом, он затронул такие струнки, что у нас несколько людей даже расплакались прямо на созвоне.

Этот момент был, конечно, очень сильный. Я понял, что и в команде происходят сильные изменения, и вообще в стране, что сейчас нужно много поддерживать. Это, наверное, первые дни, которые я помню.

О падении сборов и активном сотрудничестве с бизнесом после 24 февраля

— По поводу бизнес-процессов. Обычно социальная сфера — наиболее уязвимая. Люди ужимают свои бюджеты, сокращают расходы. Почувствовали ли вы это на себе, количество людей, которые пользовались платформой и ухаживали за животными, уменьшилось или увеличилось в какую-то сторону?

— У нас сразу точно 10% аудитории, но я бы даже сказал 15%, просто резко ушли, потому что это были люди, которые оплачивали через Pay Pal или через что-то еще, какими-то такими способами, которые у них отвалились. Их мы сразу потеряли, это стало существенно.

И конечно, и при частичной мобилизации, и в феврале первая неделя — это просто какая-то тишина, люди как будто бы просто куда-то уходят, прячутся в себя, и мы вообще не видим трансакций.

Но что я усвоил за семь лет работы в благотворительном, в социальном секторе и вообще на основании всех статей, что даже в кризисные времена люди не перестают уделять внимание и тратить деньги на благотворительность.

Казалось бы, люди должны урезать свои расходы, но все равно они стараются помогать.

Мы, конечно, видели эти спады, когда от нас ушла иностранная аудитория или кто-то уехал в другую страну. Но в целом это выравнивается. Во-первых, люди все равно возвращаются и помогают животным, а во-вторых, мы внедряем новые практики, новые штуки, которые позволяют нам привлечь больше пользователей.

— Какие новые инструменты вы внедряли, чтобы справиться с этой проблемой?

— Мы же даем посыл в социальных сетях, что сейчас трудности, животных бросают, стали дороже корма. Сейчас наша миссия актуальнее. Может быть, за счет того, что мы начали по-другому коммуницировать с аудиторией, мы подросли.

Плюс активнее начали сотрудничать как раз таки с бизнес-сектором. Из-за наших страхов, что сейчас все провалится, мы начали привлекать бизнес, поэтому мы даже подросли за это время.

Прежде всего мы заволновались, что некоторые услуги у нас стоят слишком дорого. У нас, конечно, можно внести любую сумму, но все-таки у нас есть акцент на продуктах — давайте уж обеспечим кота хотя бы на день. И мы внедряли более дешевые продукты, то есть снизили порог входа: если раньше минимальная сумма была 160 руб., мы внедрили услугу за 80 руб.

Мы полностью поменяли нашу коммуникационную и маркетинговую стратегию. Начали говорить про какие-то важные вещи: про корма, лекарства, про то, что важна любая сумма и как она влияет.

И новые соцсети тоже важно отметить. Потому что некоторые сети признали экстремистскими, и мы, чтобы не рисковать, просто удалили их с сайта. Мы их даже не ведем, насколько я знаю. Мы начали думать, какие соцсети завести, например, у нас не было никогда Telegram, потому что у нас были другие социальные сети, и мы завели Telegram.

— 21 сентября. Как оно сказалось на команде и на бизнесе? В какой-то момент был бум этой проблемы, спрос на приюты был большой — люди, которых призывали или которые уезжали, искали возможности куда-то передать животное, не все забирали их с собой при эмиграции. Как это сказалось на вашей работе?

— Сразу хочу отметить, что наступила тишина в коммуникации, в почте, когда тебе никто не пишет и как будто бы мир замер. Конечно, это опять паника в команде. У нас часть людей переехала еще после февраля плавно, с февраля по апрель человека три уже тогда уехали.

Повестка никому из команды не приходила, слава богу. Но у нас небольшая команда, поэтому мы не показатель, у нас костяк команды — это десять человек, поэтому вероятность того, что кому-то дадут повестку, не такая большая. Но после объявления уже частичной мобилизации люди прочувствовали это еще более остро для себя и для своих семей, и тоже человека три из команды сменили свое местоположение.

Первая проблема, с которой мы столкнулись именно при мобилизации,— это то, что у нас проект в большинстве случаев не может функционировать эффективно, если в приюте нет конкретно нашего человека, который мог бы оперативно починить камеру, протереть ее, убрать миску, то есть очень много задач, которые нужно делать на местах, особенно с технической точки зрения.

В связи с этим у нас за все эти семь лет была наработка волонтеров в каждом приюте, которые могли делать какую-то часть задач. Очень много таких людей мобилизовали — это обычные ребята, мужчины, которые иногда нам помогали, приходили в приют, что-то делали. Тут бабах, мы узнаем, почему-то он перестал нам отвечать, выходим на связь с приютом, выясняется, его уже неделю как забрали в армию. Это то, что действительно мешало.

Второе. Это, наверное, самая неприятная проблема — действительно, вы правильно заметили про большую отдачу животных в приюты. Стоит отметить, что одна из наших миссий — образовывать общество. Потому что мы понимаем, как животные оказываются в приютах. В большинстве случаев бездомные кошки и собаки — это бывшие домашние. То есть это не животные, которые родились на улице. Мы хотим бороться с этой коренной проблемой через посты, онлайн-курсы, в общем, различными способами. Но общество еще не максимально образованно, мы видим, что в России очень много проблем с бездомными животными, к сожалению.

И что спрашивать с людей, которые, когда уезжают в другую страну, либо бросают животное на даче либо на улице, либо приезжают в приют и говорят: «Смотрите, мы сейчас уезжаем, вы либо берете этого кота, либо мы просто его отпускаем». Конечно, приют тоже в трудной ситуации.

В приюты начался большой наплыв животных. Конечно, мы это заметили — больше анкет на сайте, нужно делать больше сборов, у приюта меньше времени на коммуникацию.

И кстати, как решение этой задачи, мы начали сотрудничать с бизнесом — это платформа Avito. Дело в том, что на Avito неплохо пристраиваются бездомные животные. Мы связались с Avito и договорились на мегаклассные условия, что мы можем размещать на божеских условиях очень яркие объявления, которые обычно стоят денег, и пристраивать этих животных. Это было частью решения проблемы с образовавшимся притоком животных.

Ну и последнее. То, что началось еще с 24 февраля,— это нехватка кормов и ветпрепаратов. Это тоже острая проблема, с которой сталкиваемся мы и наши все приюты.

Животные в приютах — это не просто кошки и собаки, которые сидят в клетке и их можно кормить всем что угодно. На самом деле все сложнее. У животных с улицы обычно есть проблемы со здоровьем. Им нужны особые корма, то есть нельзя любую кошку кормить «Вискасом», им нужен лечебный зарубежный корм. И то же самое с препаратами. Есть много очень ситуаций, когда нужны именно иностранные вакцины, препараты. Даже сейчас люди, которые уезжают за границу, испытывают эти трудности — им нужна вакцина для питомца, но иностранная, а иностранной нет.

И тут проблема в том, что приюты пытаются заместить эти корма и вакцины, но это получается очень криво, сложно и дорого. Мы это тоже видим, потому что мы же все это покупаем, мы это тоже все ищем, мы помогаем приютам искать корм, часто можно найти, грубо говоря, последнюю пачку в интернет-магазине. Это просто становится тяжелее, дольше, дороже.

О развитии проекта в Европе и привлечении внимания к проблемам бездомных животных в России

— Расскажите, как сейчас планируете выстраивать свою работу в Испании. Оценивали ли конкурентную среду на социальном рынке Испании, есть ли там подобные проекты, насколько там много приютов и вообще есть ли запрос по этой теме?

— Были различные опции. Мы рассматривали, разумеется, и Силиконовую долину, потому что это для предпринимателей Мекка. Но, конечно, не во всех странах благоприятные условия. Где-то очень высокий порог входа, например, ты должен много тысяч евро вложить.

А вот Испания, Португалия, некоторые еще страны — это те места, где ты должен просто показать на счету относительно приемлемые деньги, несколько тысяч евро. То есть не покупать что-то, а показать их на счету. Ты можешь подать свой бизнес-план и вообще свои идеи, главное, чтобы проект был инновационным. А у нас это есть. Мы себя позиционируем как технологическую платформу с использованием технологий, мы используем технологии дополненной реальности и хотим уже скоро использовать искусственный интеллект и много что еще. И поэтому в бизнес-плане мы это все смогли прописать.

У нас такая цель была всегда, поэтому мы давно присматривались к международному рынку, том числе мы изучали и вопрос про конкуренцию. Наш проект такой пока уникальный, то есть платформы, которая агрегирует и верифицирует приюты c возможностью онлайн-трансляции, такого мы пока не нашли.

Но что самое главное — мы заметили, что третий сектор и в Америке, и в Европе просто бешено растет. И повестка ESG, когда компании стараются быть максимально осознанными, она там тоже растет, рынок увеличивается, там просто триллионы евро бюджетов на это, огромное количество приютов и фондов.

В европейском секторе, конечно, кажется, что горизонт планирования очень дальний, то есть можно планировать что-то. И мы планируем сейчас открыть компанию и пройти международный акселератор.

Сразу стоит отметить, что открывать Teddy Food за границей — это, по сути, как просто открывать компанию с нуля. Мы понимаем, что это совершенно другой рынок, люди там думают по-другому, отличается все — вплоть до покупательской корзины. Тут условно в магазинах нет молока, или сметаны, или пельменей, или сгущенки, привычных нам. Культура другая, безусловно. И понятное дело, что наш продукт придется очень сильно менять. Мы уверены, что он взлетит, не сомневаемся, но мы знаем, что точно придется его видоизменять. Может быть, какие-то слоганы, стоимость продуктов, позиционирование, услуги на сайте и так далее.

— Вы же остаетесь в России, работаете с российскими приютами и людьми, которые в России. Сколько ресурсов на российское направление остается и сколько на развитие проекта в Испании? Как вы распределяете ресурсы по этим двум странам?

— Могу сказать сразу, что для проекта, для нашей компании ничего не изменилось кардинально.

Работу в РФ ни в коем случае не заканчиваем. Это наша основная деятельность сейчас. У нас подключено более 55 приютов, и мы не останавливаемся. Как и раньше, мы хотим подключить все приюты в России. Но просто будем стараться привлечь внимание иностранной аудитории в том числе и к российским приютам. Хотим привлечь еще больше внимания со стороны Европейского союза и США.

Потому что мы делали небольшие исследования, и все-таки, конечно, человеку приятнее помогать тем местам, где он живет непосредственно. Понятное дело, что испанцам будет комфортнее помогать испанским приютам. Но все-таки большая часть людей, как нам показали исследования, очень лояльно относятся к российским приютам, потомy что понимают, что животные в России голодают и так далее. Поэтому мы надеемся привлечь их внимание.

Поэтому в том числе я и поехал сразу в Испанию, потому что непонятно, получится ли потом уехать (вдруг что со мной случится), чтобы быстрее открыть компанию, пройти здесь акселератор и иметь возможность уже на европейском рынке привлечь инвестиции, развивать продукт и здесь.

Потому что я могу сказать точно — приютам в России будет плохо еще очень и очень долго. У нас был какой-то план, например, нормализовать ситуацию с приютами в России даже при моей жизни еще. Потому что я понимал примерно, к чему все движется, что можно всех объединить, привлечь бизнес, привлечь иностранную аудиторию. Сейчас мы понимаем, что это не получится. Поэтому наращивать аудиторию за границей, чтобы помогать российским приютам,— я просто считаю, что теперь это моя цель номер один.

— С учетом современных реалий считаете ли вы перспективным и необходимым открывать новые социальные стартапы, проекты в России, связанные с решением задач третьего сектора?

— Безусловно, нужно это делать, и срочно. Сейчас образуется очень большое количество проблем. Еще больше, чем обычно. А социальные предприниматели — это такие люди, которые берут на себя вызов. Они видят какую-то проблему и хотят ее решить минимальными способами, недорогими какими-то решениями. Безусловно, наличие беженцев, к примеру, отсутствие хороших препаратов, лекарств, ну очень много что сейчас будет отсутствовать,— это настоящий вызов для социальных предпринимателей. Есть большое поле для деятельности. Конечно, не того мы хотели. Но тем не менее оно есть.

Безусловно, сложно, будет сложнее, но я уверен, что мы справимся.

Вообще, в чем заключается идея социального предпринимательства и благотворительности — мы не можем уповать и рассчитывать только на государство. Понятное дело, что в идеале государство должно было бы решить проблему, например, с бездомными животными. Потому что такие инфраструктурные вещи частному сектору трудновато решить в масштабе.

Но мы же не можем ждать, пока кто-то сверху спустится и что-то решит. Поэтому открывать и создавать сегодня социальные компании нужно, безусловно. Это будет какое-то движение. Инновации рождаются в таких очень трудных обстоятельствах.

Конечно, я тут оговорюсь, потому что есть люди, которые прекрасно понимают, что какие-то инновации, технологии и идеи рождаются все-таки в здоровом обществе со здоровой экономикой, где ты можешь планировать. Например, когда ты берешь кредит и знаешь: у тебя такая процентная ставка, у тебя есть зарплата, эта ставка не изменится, государство не обанкротится. В такой стабильности, как показывает история, ты можешь совершать какие-то прорывы, внедрять инновации.

На самом деле очень мало примеров, когда вот в таких закрытых странах, где нет стабильности, придумывали какие-то грандиозные проекты. Такое может и есть, но не так масштабно, как в развитых экономиках. Но у нас просто не остается выбора. И мы точно должны что-то придумывать. Потому что в любом случае настанет день, рано или поздно это все закончится, а за этот период все равно наши проекты кому-то помогут.

Безусловно, надо начинать. В России все точно рано или поздно нормализуется. Россия — это огромный пласт работы для третьего сектора. У нас проблемы с детьми, с бедностью, с бездомными, с животными.

Мне кажется, прозвучит ужасно, но это хорошее место с точки зрения того, что есть над чем работать и какие проблемы решать. Так что, безусловно надо быть готовым просто к новым трудностям и вызовам. Но это всегда актуально для предпринимателей.

Бизнес-кредо Павла Котосова:
Кредо нет, но есть миссия. Моя миссия как социального предпринимателя — подтолкнуть мир к тому, чтобы в нем не было бездомных животных и их страданий

Другие истории социальных предпринимателей можно прочитать здесь.

Команда спецпроекта
Продюсер, выпускающий редактор: Дарья Бурлакова
Дизайн, иллюстрации: Мария Леонова
Автор идеи: Кирилл Урбан
Верстка и программирование: Алексей Шабров, Антон Жуков, Дмитрий Маскалев
Менеджер проекта: Юлия Гадас
Видеомонтаж: Дарья Бадьянова, Нигина Бобоева
Фото: Александр Миридонов, Дмитрий Духанин, Александр Казаков, Игорь Иванко, Анатолий Жданов, Ирина Бужор
Также принимали участие: Светлана Демшевская, Бела Соломко, Ольга Шейкина, Анна Выборнова, Мария Калинина, Василий Кузнецов, Дмитрий Кучев