 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛЕКАЙ  Ярмарка "Арт-Москва" прямо ставит перед художниками вопрос, что они могут предложить рынку |
Времена, когда хороший художник был бедным, ушли безвозвратно. Зрителю, воспитанному на кровавых и слезных историях несчастных, пьяных, сумасшедших, гонимых и непонятых гениев вроде Ван Гога, Модильяни, Малевича, Татлина, нелегко бывает с этим смириться. Но современные художники точно знают, что, если даже Шагал, Матисс и Кандинский могли себе позволить быть вполне обеспеченными людьми, то после Энди Уорхола не быть таковым в цивилизованном художественном мире стало почти неприличным.
А раз так, то и планка должна быть самая что ни на есть высокая, звездная. Русское искусство, конечно, особых оснований к этому не дает. Продаж, равных тем, которые получают западные звезды первой величины, у нас нет. Но у нас есть, например, Илья Кабаков, чьи инсталляции заказываются главными музеями мира и стоят порой миллионы, живопись идет по $300 тыс., а почеркушка, каких у него сотни, разлетается на Sotheby`s по $20 тыс. Не такие, конечно, но тоже очень солидные цены у Гриши Брускина, который после легендарной продажи шести своих работ на московском аукционе Sotheby`s в 1988 году за фантастическую сумму в Ј503 800 держится на плаву ровно и крепко: на Sotheby`s 19 мая этого года в Лондоне его рисунок 72x54 см был продан за $28 тыс. Из той же обоймы — Виталий Комар и Александр Меламид, мастера чрезвычайно изобретательные и очень стабильные с точки зрения коммерческого успеха.
Но никакой практической пользы при поиске стратегии поведения на художественной сцене эти примеры принести не могут. Все звезды русского искусства, вышедшие на подобный уровень, принадлежат к другому поколению, и имена они сделали в 1980-е на взлете страстного "политического" интереса ко всему русско-советскому, на который сегодня надежд мало. Нужно использовать другие стратегии.
 |
ФОТО: ЕВГЕНИЙ ПАВЛЕНКО Георгий Пузенков (на фото внизу) и Михаил Шемякин (на фото вверху) добились успеха, превратив свое творчество в бесконечный сериал |
Самый старый, короткий и эффективный путь к коммерческому успеху — это скандал. С пощечин общественному вкусу начинали почти все русские авангардисты, чьи работы теперь входят в топ-лоты мировых аукционов. Со скандала началась слава и самых свежих героев мирового арт-рынка — группы так называемых Young British Artists, в середине 1990-х поразивших публику выставкой Sensation, на которой были и портреты детоубийц, и скульптуры из замороженной крови, и грязное белье, и прочие sex, drugs and contemporary art. Теперь эти британцы, перестав быть юными, стали весьма обеспеченными — лидер движения Дэмиен Хирст в свои сорок уже устал считать миллионы (недавно нью-йоркский Музей современного искусства купил его инсталляцию "Физическая невозможность смерти в сознании живущего" за $10 млн, что сразу поставило его в ряд самых дорогих художников в истории наряду с теми же Кандинским и Малевичем).
У российских радикалов середины 1990-х тоже был шанс объединиться в мощную команду. Но осознать все выгоды имиджа скандалиста сумел, пожалуй, только один из них — Олег Кулик. Сначала он лаял собакой, пугая прохожих и критиков. О нем узнали все, даже те, кто никогда его не видел и в страшном сне не мог представить, что увидит. Но перформансы не продаются, и он начал делать фотографии и скульптуры, сначала ироничные, потом и вовсе про красоту — с обнаженными девушками и дикой природой. Чтобы он теперь ни делал, имя работает на него: "Вот сейчас он тихий, смирный, но ведь как выскочит, как укусит..." Того же поля ягоды стремительно завоевывающие популярность "Синие носы" (Вячеслав Мизин и Александр Шабуров). Художники дикие, дикость свою лелеющие, могут и языки показать, и в проруби голыми ради искусства барахтаться, и свои восковые головы в банках по миру таскать, а могут такие натюрморты из сервелата соорудить, что даже самые истовые ценители прекрасного не подкопаются.
Подобная хамелеонская стратегия держит в напряжении. Редкий такой художник не боится "исписаться", снизить обороты, не оправдать ожиданий очередным художественным кульбитом. Редкий галерист не боится, что зритель не примет кульбит. Редкий зритель остается верен всем поворотам изощренного гения. Однако есть в этой стратегии и свои плюсы: не заметить таких художников нельзя, не купить для знающего коллекционера — непростительная ошибка. Ведь завтра этот художник станет другим, цена на старые работы может вырасти, а ничего подобного он уже не сделает. Тут надо успевать вовремя. Вот и раскупаются сегодня "Синие носы" как блины — и такую скорость своим покупателям задали они сами.
Главный минус "скандальной стратегии" в нынешних российских условиях — большая вероятность оказаться за решеткой за оскорбление религиозных или иных чувств, что доказывает пример с выставкой "Осторожно, религия!" ("Власть" писала о ней, см., например, #13 за этот год), организаторов которой приговорили к штрафу — но могли и к сроку. Впрочем, "богохульные" картины Авдея Тер-Оганьяна сейчас котируются весьма высоко — во многом благодаря тому, что свою крамолу он облекает в элегантную живописную форму.
 |
ФОТО: ПАВЕЛ СМЕРТИН |
Другая популярная стратегия успеха менее эффективна, но более спокойна. Есть художники, произведения которых узнаются с первого взгляда. Невозможно не узнать фигурки на листах Александра Флоренского, коллажи покойного Тимура Новикова, длинные носы Михаила Шемякина или бесчисленные оммажи "Моне Лизе" Георгия Пузенкова. Год за годом художники такого типа воспроизводят визуальные тексты, написанные с помощью одного и того же нарочито бедного алфавита. Можно, конечно, злобно шипеть, что ничего иного они делать и не умеют. Но это вряд ли будет правдой. Дело совсем в другом — повторяемость приемов ведет к "серийности" всего творчества.
Подобная художественная стратегия со временем способна принести неплохие материальные дивиденды. Отработав свой, легко узнаваемый зрителем и являющийся уже торговой маркой язык, художник может вкладывать гораздо меньше сил в рекламу новых произведений. Он может легко менять галеристов, выбирая наиболее привлекательные условия работы,— он не зависит от политики конкретной галереи, ведь если его приглашают, то уже в комплекте с собственной художественной политикой.
 |
ФОТО: АЛЕКСАНДР МИРИДОНОВ Группа "Синие носы" (слева Александр Шабуров, справа Вячеслав Мизин) держатся стратегии "игры без правил", символом которой стал Олег Кулик (в центре) |
Стратегия третья: галерейная
Эта стратегия — самая простая, самая понятная и самая распространенная. Куда деваться молодому художнику, как не в лапы галериста, который сейчас в него вложит, но потом на нем заработает. Сначала имя галериста кормит художника, а потом художник кормит галериста. Такие "браки" могут быть очень устойчивыми. Конечно, схема работает далеко не всегда, но на нее все надеются. Нынешние российские галереи готовы "взращивать" своих героев. Иногда это получается.
Самый успешный "садовник" здесь, конечно, Марат Гельман: цена работ талантливейшего Валерия Кошлякова в галерее Гельмана выросла за 10 лет в 30 раз. Молодого петербургского художника Петра Белого Гельман не столько продает, сколько позиционирует как "гения", цены вот-вот должны поплыть вверх. Не отстают и другие продвинутые галеристы. Так, несколько раз бесстрашная XL-галерея отдавала свои стены на полную и дорогую переделку молодой и амбициозной Ирине Кориной, и была вознаграждена ее взлетом на Московской биеннале. А с тех пор как XL "раскручивает" соц-поп-артистскую живопись Владимира Дубосарского и Александра Виноградова, их работы уходят за $15-$40 тыс. против $1 тыс. в начале 1990-х.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ Владимир Дубосарский (справа) и Александр Виноградов (слева) продавали свои холсты в начале 1990-х по $1 тыс., но, попав в руки галереи XL, стали стоить минимум в 20 раз дороже |
Российская ситуация на этом фронте меняется чрезвычайно быстро. Прошлая "Арт-Москва" была очень удачной, но на нынешнюю, последовавшую за Московской биеннале, возлагались еще большие надежды. Оснований к этому достаточно — весь год росли продажи, российские галереи приглашаются на престижные европейские ярмарки (впервые к участию в самой главной ярмарке современного искусства ART Bazel приглашена русская галерея — XL), галеристы перекупают художников у конкурентов и заключают с ними официальные эксклюзивные договоры (так, например, поступает Stella Art Gallery). Дикий спрос на русский антиквариат на русских аукционах на Западе аукнулся и в современном искусстве — цены ползут вверх. Конечно, сегодня отечественные вещи редко доходят даже до $100 тыс., но это уже международный уровень цен. И международный уровень отношений на арт-рынке. О чем, собственно, и свидетельствует занятая наполовину западными галереями "Арт-Москва". Осталось только выбрать правильную стратегию.