|
На всеобщем довольствии |
Послание президента Федеральному собранию в этом году было хоть и довольно обширным, но в целом довольно емким и конкретным. Президент, что радует, признал недостатки существующей системы и обозначил намечающиеся кризисные явления — в частности, недопустимо высокий уровень инфляции.
Могут быть довольны все министры. Министр финансов — поскольку уровень инфляции по большому счету зависит от позиции Минэкономразвития и Центробанка. Министр экономразвития — поскольку и Минэкономразвития влияет на данную статистику. И, наконец, Центробанк... Впрочем, стоит ли об этом?
Однако вот беда: среди многочисленных новаций Кремля большинство наблюдателей едва ли не главное внимание уделили небольшому пункту послания, связанному с расходованием средств стабилизационного фонда. "Уточнение параметров формирования стабилизационного фонда РФ не должно затрагивать основные принципы, определенные при его создании. Средства, накопленные сверх установленного минимума, и в 2006 году могут быть использованы только на замещение источников погашения внешнего долга,"-- указал президент.
Понятно, что таким образом, видимо, заканчивается длившаяся последние полгода аппаратная борьба вокруг средств стабфонда. Тратить их — а это, по прогнозам Минфина, к августу будет около 1 трлн руб.— желающих нашлось немало. Достаточно сказать, что помимо маргиналов и "крепких хозяйственников" не устоял перед соблазном даже такой признанный либерал, как глава Минэкономразвития Герман Греф, предложивший отчислять часть денег из стабфонда в некий инвестиционный фонд, средства которого предполагалось расходовать на поддержку отдельных отраслей промышленности.
Но президент поставил точку в спорах и определил, что средства стабфонда — чу! — абы куда тратить нельзя. Это, конечно, хорошо: вероятность того, что данные средства растащат для финансирования "государственно важных" (то есть важных с точки зрения "государевых людей") проектов, падает. И с точки зрения чиновников дальнейший расклад понятен: победила точка зрения экономного Минфина, настаивавшего на том, чтобы за счет средств стабфонда страховать возможные проблемы бюджета. Вместе с тем самое время задать вопрос: а куда, собственно, следовало бы тратить деньги стабфонда, если, конечно, вообще следовало бы?
На первый взгляд, ответ на данный вопрос очевиден. Теоретически стабилизационный фонд создавался как раз как "фонд будущих поколений", формируемый за счет нынешних высоких цен на нефть, с тем чтобы в случае падения этих самых цен компенсировать бюджетный дефицит. И, соответственно, использовать эти деньги на цели, отличные от погашения госдолга (как велел президент),— значит предать те самые будущие поколения, о которых мы сейчас с таким усердием заботимся.
Но это только на первый взгляд. Попробуем последовать вслед за Марком Твеном, который в качестве средства от любви с первого взгляда советовал присмотреться к предмету обожания еще раз,— и мы найдем массу интересных деталей. Самый главный вопрос, который мы должны вновь себе задать: зачем создавался стабфонд? И опять ответить: если упадут цены на нефть и, соответственно, доходы бюджета, а также под угрозой окажется стабильность курса рубля, этот фонд должен ликвидировать дисбаланс. Но как это сделать технически? Если бы деньги фонда были инвестированы в валютные ценные бумаги западных стран, проблем не возникло бы. Государство просто продавало бы валютные ценности, увеличивая приток валюты в страну, стабилизируя рубль, а заодно наполняя бюджет.
Но Минфин не инвестирует деньги в валютные активы. Напротив, министр финансов Алексей Кудрин с гордостью говорил, что, оставив деньги мертвым грузом на счетах Минфина, государство только выиграло: стабфонд понес лишь инфляционные потери, не потеряв при этом из-за падения курса доллара к рублю. Иными словами, стабилизационный фонд вовсе не был страховкой госбюджета, а просто служил неким загашником для аккумулирования "лишних" рублей.
Зачем собирать "лишние" рубли — вопрос более чем наивный. Просто стабилизационный фонд давно уже стал играть совершенно несвойственную ему роль. Вместо объявленной изначально роли — быть накопителем средств на случай бюджетного дефицита — он стал играть роль "стерилизационного фонда", то есть обеспечивать уход денежной массы с рынка в закрома государства, откуда невозможно ее ни достать, ни проверить ее наличие.
А это означает следующее. В случае, если сырьевая конъюнктура международных рынков ухудшится, Минфин ради наполнения бюджета выплеснет свои запасы на внутренний рынок, вызвав тем самым взлет инфляции. Если же конъюнктура, напротив, будет благоприятной, оттягивание средств с рынка с целью уменьшения инфляции должно привести к прямо противоположному эффекту в случае возвращения денег стабфонда на рынок. Иными словами, нынешнее откладывание денег на рублевые счета Минфина означает не стабилизацию финансовой системы страны с учетом интересов будущих поколений, а нечто прямо противоположное — отнесение инфляционных издержек нашей финансовой системы на счет тех самых будущих поколений.
И уж лучше было бы вкладывать деньги стабилизационного фонда в акции российских предприятий. В случае девальвации рубля они получили бы конкурентные преимущества, а вложившее в их акции государство — соответствующую прибыль. А если рубль стал бы укрепляться — стабильный доход.
Если же такие механизмы не работают, стоило бы задать себе еще один вопрос: почему в стране, которая так много зарабатывает, такие высокие процентные ставки? Что, деньги некуда девать? В стабфонд их, и дело с концом.
ПЕТР РУШАЙЛО