Ко Дню города Русский музей преподнес петербуржцам несколько подарков. В Строгановском дворце открылся после долгой реставрации знаменитый Минералогический кабинет, отделанный Андреем Воронихиным для графа Александра Строганова в начале 1790-х годов. Этот проект стал возможен благодаря межмузейному сотрудничеству. С одной стороны, графскую коллекцию минералов, перевезенную после революции в Москву — в составе Минералогического музея имени Ферсмана, воссоздали с помощью того же ферсмановского музея, а также петербургского Горного музея. С другой стороны, деньги на реставрацию — это компенсационная сумма от крупной выставки "Строгановы. Меценаты и коллекционеры", показанной в Америке, Европе и в Петербурге. В "строгановской" выставке участвовал десяток отечественных музеев и архивов, но самые ценные экспонаты были из Эрмитажа, который щедро поделился выручкой с Русским музеем. Как пошутил заместитель директора Эрмитажа Владимир Матвеев, в то время как государство пытается перевести музеи на самофинансирование, они перешли на взаимофинансирование. В Инженерном замке появился открытый фонд хранения скульптуры: его переместили в этот дворец, где теперь будут проходить основные скульптурные выставки, из главного здания. Пока выставлена преимущественно пластика Серебряного века (Павел Трубецкой, Анна Голубкина, ранняя Вера Мухина) и анималисты (Артемий Обер, Евгений Лансере, Василий Ватагин). Однако в будущем открытый фонд собираются увеличить до 600 экспонатов (сейчас в постоянной экспозиции музея всего 193 скульптуры). Если Инженерный замок станет дворцом скульптуры, то Мраморный дворец окончательно превратится в хранилище актуального искусства: сюда, поближе к Музею Людвига, переехал фонд отдела новейших течений. Правда, этот фонд закрыт для публики, потому что ей там просто не поместиться: произведения contemporary art — инсталляции и объекты — слишком громоздки и хранятся в страшной тесноте, часто в разобранном виде. Пришлось даже расчленить легендарную корову Олега Кулика из проекта "В глубь России", так она и пылится на шкафу — копыта отдельно, рога отдельно. По словам заместителя директора Русского музея Евгении Петровой, под открытый фонд отдела новейших течений очень бы пригодился какой-нибудь заброшенный завод в Петербурге. Благо во всем мире объекты промышленной архитектуры XIX века передают музеям современного искусства, взять хоть галерею "Тейт-Модерн" в Лондоне, расположенную в здании бывшей электростанции. Сейчас же Русский музей вынужден отказываться от даров крупных современных художников: хранить их негде.
АННА ТОЛСТОВА
Брайан Ино представил В Мраморном дворце свой новый диск "Another Day Of Earth". Диск вышел в России, на русском лейбле "Мистерия звука", и был представлен местной публике на шесть дней раньше, чем в остальном мире. Событие значительное: никогда еще со времен "Back in the USSR" Пола Маккартни, эксклюзивно выпущенного на "Мелодии", звезда такого масштаба не начинала продвижение нового релиза с России. В неоготическом Белом зале Мраморного дворца Питер Джордж Сент-Джон ле Батист де ла Салль Ино (таково полное имя артиста) для начала сорок минут отвечал на вопросы английского писателя и журналист Майкла Брейсвила. Говорил о роли медиа в современном мире, о направлении, в котором развивается музыка, и о связях между видами искусств. Живой иллюстрацией последней темы сам Брайан Ино как раз и является, поскольку давно уже пребывает в статусе универсального деятеля современной культуры: музыканта, философа, художника, саунд-продюсера. Иногда свои ответы Ино иллюстрировал треками с нового альбома. Когда к музыканту допустили местную прессу, стало ясно, что русской аудитории Брайан Ино известен главным образом как рок-звезда, причем стареющая, иначе зачем эти некорректные вопросы о том, на сколько лет он себя чувствует. Не осталась без внимания и продюсерская деятельность господина Ино. Один особенно настойчивый журналист долго не сдавался в попытках узнать, зачем же Ино перестал продюсировать Жан-Мишеля Жарра? Ино, кажется, так и не смог доказать, что никогда с тем не работал.
ЮРИЙ СТРЕКАЛОВСКИЙ