В петербургский прокат вышел мультфильм "Мадагаскар". За похождениями американского зверья наблюдала ЛИДИЯ МАСЛОВА.
"Мадагаскар" страдает всеми последствиями этого фирменного продюсирования, включая умильную интонацию и оптимистическое скудоумие. В то время как конкурирующая студия Pixar навострилась делать подходящие для взрослого употребления продукты вроде "Суперсемейки" (The Incredibles), спилберговская компания Dreamworks продолжает выпускать недодуманные зарисовки непонятно для кого, каждый раз обещая, что фильм достигнет как минимум уровня "Шрека", этого непревзойденного кладезя цитат и пародий. Сравнение "Мадагаскара" со "Шреком" — заведомая дезинформация: на семейный новый мультфильм не тянет, оставаясь погремушкой для младенцев, причем слаборазвитых. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что большинство американских рецензентов все же оценивают "Мадагаскар" повыше "Подводной братвы" (Shark Tale), адресованной, видимо, вообще еще не родившимся эмбрионам.
Откровенно говоря, если не знать личности русских дублеров американского зверья, опознать их на слух было бы затруднительно: ничего специфического, добавляющего мультфильму национального юмора и местного колорита, они своими голосовыми связками не вытворяют, хотя, конечно, приятно слышать страстный шепот Хабенского: "Иди ко мне, моя прелесть, моя вырезка, сладкая моя". Лев, бредящий мясом, как Паниковский — гусем, по очертаниям выглядит отдаленным родственником нашего советского льва Бонифация, в то время как зебра энергией и внешностью несколько смахивает на осла из "Шрека" (еще одним напоминанием служит лемуренок с жалобными глазами-блюдцами, как у кота в сапогах).
Из-за зебриного желания вырваться из опостылевшей колеи четыре центральных персонажа покидают зоопарк через секретный лаз, прорытый пингвинами якобы в Антарктику. Зебра успевает прогуляться по Лексингтон-авеню походкой Джона Траволты под песенку "Stayin' Alive" из "Saturday Night Fever", однако в итоге четверка беглецов не уходит дальше Центрального вокзала, на котором их ловят и под давлением зеленых активистов, протестующих против заточения животных, высылают в джунгли, которые звери поначалу принимают за зоопарк в Сан-Диего. Это, однако, не что иное, как населенный одними лемурами остров Мадагаскар. Там злополучный квартет оказывается примерно на исходе первого часа, после которого остается еще как-то убить минут двадцать пять, потому что никакого реалити-шоу "Последний герой" на острове не разыгрывается (вопреки уверениям рекламных анонсов). Сюжет сводится к нравственным угрызениям проголодавшегося льва, который с голодухи принимает всех окружающих за ходячие стейки (в сцене, цитирующей "Красоту по-американски", ему снится, что бесчисленные куски мяса падают на него с неба, как лепестки роз). Доходит до того, что во сне лев кусает за зад своего лучшего друга зебру, провоцируя легкие гомоэротические намеки в общем грязноватом духе, в котором выдержан юмор "Мадагаскара": мнительный жираф-ипохондрик дарит зебре на день рождения свой первый ректальный термометр, а потом по неопытности ест дезодорирующие таблетки из писсуара, принимая их за леденцы.
Отринув грубую правду жизни, согласно которой лев непременно сожрал бы кого-нибудь из приятелей, авторы "Мадагаскара" направляют его аппетит в мирное русло. Их бескровное анимационное сафари на тему дружбы, которая сильнее животных инстинктов, разделяющих кошачьих и непарнокопытных, завершается радостным единением всех тварей доброй воли, которые теперь, к восторгу гиппопотамихи, собираются посетить Париж. Выглядит такой финал довольно издевательски, учитывая, какое депрессивное зрелище представляют в жизни замученные клаустрофобией узники зоопарков.