Художественный руководитель «Мастерской Петра Фоменко» Евгений Каменькович выпустил на ее сцене премьеру спектакля «Двадцать третий» по мотивам романа Ремарка «Черный обелиск», чье действие разворачивается ровно сто лет назад. Параллели с событиями вековой давности изучала Марина Шимадина.
Фото: Лариса Герасимчук
Фото: Лариса Герасимчук
Фото: Лариса Герасимчук
Фото: Лариса Герасимчук
Фото: Лариса Герасимчук
Фото: Лариса Герасимчук
Фото: Лариса Герасимчук
Восемь лет назад, в 2014 году, дебютирующий в режиссуре Александр Молочников поставил в МХТ имени Чехова лихой спектакль-кабаре «19.14», посвященный столетию начала Первой мировой войны. Нельзя сказать, что он дал старт широкой театральной рефлексии по поводу трагических эпохальных событий вековой давности (это, кстати, интересная тема для отдельного исследования). Но исторические рифмы и аллюзии так или иначе постоянно возникали — в булгаковском ли «Беге», который вдруг появился во многих театрах, в постановках Брехта (их, правда, до обидного мало) или даже в недавней премьере мюзикла «Кабаре» в Театре наций, где действие разворачивается в начале 1930-х на фоне наступающего фашизма, или в пермских «Трех товарищах» Бориса Мильграма по самому знаменитому произведению Ремарка.
Евгений Каменькович в «Мастерской Петра Фоменко» назвал свою новую постановку «Двадцать третий». Заходя в зал, зрители видят на сцене крупную надпись «1923», маркирующую время действия. События романа Ремарка «Черный обелиск» действительно происходят ровно сто лет назад — между двух войн, когда Германия еще не оправилась от Первой мировой, но уже морально готовилась ко Второй. Экономика в кризисе, инфляция достигает чудовищных размеров — цифры на экране так и скачут, не успевая за бешеным ростом курса доллара, в ход идет натуральный обмен. При этом в кабаках и борделях кипит жизнь: люди спускают последние гроши, чтобы хоть ненадолго забыть об ужасах окружающей действительности. А тем временем в обществе начинает вызревать национал-социализм.
В спектакле очень наглядно показано, как в социуме работает психология ресентимента. Униженные своим бедственным положением многие немцы забывают, что их привело в эту точку, зато все чаще вспоминают о великой Германии и мечтают, чтобы она снова «встала с колен». Все начинается, как водится, с патриотических песен о любви к родине, а заканчивается погромами. И те, кто еще недавно, сидя в окопах, проклинал генералов, развязавших эту бессмысленную бойню, теперь уже «готовы повторить».
«Мастерская Петра Фоменко» и Евгений Каменькович вообще специализируются на большой, трудной, несценичной прозе, будь то «Улисс» Джойса или «Доктор Живаго» Пастернака. Интересно, что авторами инсценировки «Черного обелиска», тоже не самого популярного романа Ремарка, стали актеры Юрий Буторин и Владимир Топцов. Они же исполняют в спектакле главные роли бывших фронтовых товарищей Людвига и Кроля, которые теперь буквально «торгуют смертью» в похоронной конторе. Но при этом отчаянно хотят жить. Подзаголовок спектакля — «история одной запоздалой молодости». Но поскольку в этом романе Ремарка пространные размышления превалируют над собственно событийным рядом, то и в постановке персонажи не столько любят, страдают и действуют, сколько говорят — о Боге, о судьбе, о прошлом и будущем.
Каждый из героев тут скорее выражает некую концепцию или жизненную позицию и окрашен одной краской. Совладелец похоронного бюро Генрих (Дмитрий Захаров) и мясник Вацек (Тагир Рахимов) — носители нарождающейся нацистской идеологии, Доктор (Олег Любимов) и Пастор (Степан Пьянков) — эскаписты, спасающиеся в философии и религии. Напористая и жизнерадостная Герда (Полина Айрапетова), любовница главного героя, руководствуется принципом Салли Боулз из «Кабаре» и беззастенчиво берет от жизни и от мужчин все, что они могут дать. Наиболее яркими получились тут второстепенные герои: сексуально озабоченный гробовщик Альфред (Александр Моровов) и кокетливая жена мясника Лиза — Ксения Кутепова, которая даже из эпизодов умудряется сделать свой бенефис, нетвердо ковыляя на каблуках и строя обворожительные гримасы.
Лаконичная сценография Александра Боровского подчеркивает условность, символизм постановки. Тут практически нет бытовых декораций и примет времени. А места действия обозначены тремя подъемными панелями разных цветов: черный — похоронное бюро и общий мрачный фон происходящего, красный — кабаре «Красная мельница», где пьют вино и танцуют чарльстон с девицами легкого поведения, а желтый — психиатрическая больница, где Людвиг подрабатывает игрой на органе и встречает свою платоническую любовь. Женевьева / Изабелла (Дарья Коныжева) страдает раздвоением личности из-за любовной драмы, и это тоже своего рода бегство от действительности. Надо отдельно отметить работу художника по костюмам: Мария Боровская эффектно дополнила сценографию монохромными нарядами, красными на красном, желтыми на желтом.
В финале все три панели поднимаются над сценой в виде триколора: черный, красный, желтый. И традиционная символика цветов немецкого флага — «из черноты рабства через кровавые битвы к золотому свету свободы» — наполняется совсем другими, отнюдь не возвышенными коннотациями.