жертвы Беслана
Вчера парламент Северной Осетии принял отставку президента республики Александра Дзасохова и утвердил в должности его преемника. Как и предполагал Ъ еще 1 июня, им стал спикер парламента Таймураз Мамсуров. Бесланские женщины нового главу республики не приняли — усевшись в центре Владикавказа, они объявили бессрочную голодовку. На церемонии прощания с бывшим главой республики и представлении нового присутствовала корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА.
"Наконец, о главном"
Церемония напоминала похороны. Во всяком случае, сначала. Депутаты и приглашенные представители общественности входили в зал заседаний с напряженными лицами и молча рассаживались по местам. Пришли почти все депутаты. Появился президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, а следом за ним полпред президента РФ в Южном федеральном округе Дмитрий Козак. Последний сел в президиуме. Выглядел полпред напряженным и периодически оглядывал зал так, будто ждал какого-то подвоха.
Но подвохов здесь быть не могло. Все уже знали, что президент Дзасохов уже не президент и что руководить республикой будет спикер Мамсуров, чья кандидатура вчера была официально внесена в парламент Владимиром Путиным. Депутатам оставалось только проголосовать, чтобы соблюсти формальности. Но полпред все равно нервничал. То ли обстановка в напряженно молчавшем зале так действовала, то ли у полпреда были на то свои причины.
Спикер Мамсуров предоставил слово господину Дзасохову, и тот вышел к микрофону. После секундного молчания зал зааплодировал. В руках у президента было послание к парламенту и народу Северной Осетии на пяти листах. Точно такое же послание было у меня в руках, и когда на пятой минуте речи я поняла, что отступлений от написанного президент не позволит, то отключила диктофон. Президент просто с выражением читал текст. Он выбрал почему-то такую форму прощания со своим народом.
Президент говорил о том, что пришел к власти в трудный для республики период — когда в Осетии похищали людей, когда случился дефолт и когда республика превращалась в криминальный спиртово-транзитный регион. Этого президент не допустил. Он добился роста ВВП, построил дороги, дал будущее цветной металлургии, горнодобывающей отрасли и промышленности. Он сделал бюджет социально ориентированным, построил школы, реконструировал больницы и поликлиники, добился ликвидации многолетних долгов по зарплатам, пенсиям и детским пособиям. Еще президент боролся с преступностью. Он, конечно, не утверждает, что полностью ее поборол, но "поворот к лучшему произошел" — например, были ликвидированы две крупные организованные преступные группировки.
— Можно было развить успех в этом направлении, но внешние причины, а не внутренние мешали нам это сделать,— сказал господин Дзасохов.— Главными факторами риска в последние годы все больше становились не внутренние столкновения, а террористические удары с сопредельных территорий.
Когда президент произнес эту фразу, я подумала, что сейчас он отвлечется от текста и скажет про Беслан. Не только я об этом подумала. Люди, сидевшие в соседнем ряду, поспорили, будет ли президент просить прощения за Беслан. Не потому, что он в чем-то виноват. А потому, что на Кавказе, если старший не уберег младшего, он просит прощения у родных. Но президент заговорил о кадрах. О том самом молодом поколении, дорогу которому, как неоднократно заявлял господин Дзасохов, он открывает своей отставкой. Потом президент стал говорить о культуре, литературе, театре и спорте. Здесь тоже были масштабные прорывы. Я слушала президента и думала: почему он ничего не говорит о Беслане? Разве культура и театр важнее? Весь зал ждал именно этих слов, но президент их не произносил. Он говорил о сепаратистских группах, объединившихся с целью вытеснить Россию с Кавказа, о постконфликтных отношениях с соседней Ингушетией и призывал парламентариев вести конструктивный диалог с соседями.
— Альтернативы истинному добрососедству, основанному на уважительном отношении к законным и реалистичным интересам друг друга, нет,— говорил президент.— Сейчас мы находимся на стадии тесного и конструктивного взаимодействия по этому вопросу с полномочным представителем президента Российской Федерации Дмитрием Николаевичем Козаком.
Полпред наклонил голову — видимо, в знак согласия. Зал напряженно молчал. Все знали, что никакого согласия в этом вопросе между полпредом и президентом Северной Осетии не было. Потому что полпред настаивал на скорейшем возвращении ингушских переселенцев в Пригородный район Северной Осетии, а президент Дзасохов сорвал весной этого года подписание соответствующих соглашений, за что, по утверждению источников Ъ в полпредстве, и был отправлен в отставку. Если бы это соглашение было подписано, президент, возможно, досидел свой срок. Но тогда бы у него не осталось ни одного шанса на спокойную старость.
— Теперь об очень важном,— произнес президент, и зал как будто вздохнул.— Сейчас скажет про Беслан,— раздалось с соседнего ряда.
— О судьбе наших братьев и сестер в Южной Осетии,— сказал президент.— Мы твердо выступаем против решения проблем с помощью силы — мы за мирный диалог... Те, кто ищет свое благоденствие в объятиях Запада, должны осознать, что невозможно заставить целый народ перечеркнуть исторический выбор предков, завещавших нам неразрывное единство с Россией.
— Наконец, о главном,— сказал президент. И сказал о Беслане.Это был последний пункт в его послании. Я потом поняла почему. Все те положительные сдвиги, о которых сказал президент Дзасохов в своей речи, все, чего он добился в республике, было перечеркнуто Бесланом. И президентская речь это символизировала. Президент не стал просить прощения и оправдываться. Он мог бы сказать, что не пошел в захваченную террористами школу, потому что его не пустили. Он мог бы сказать, что ему не позволили решать судьбу заложников. И он мог бы сказать, что хотел уйти со своей должности сразу после теракта, но президент Путин не позволил ему это сделать. Последнее, кстати, подтверждают многие близкие к господину Дзасохову люди. И еще он мог сказать: то, что не сделал в Беслане президент Дзасохов и в чем его упрекали бесланцы, вряд ли сделал бы какой-либо другой президент или губернатор в России. Но напрасно нервничал полпред Козак: отставной президент этого не сказал. Он сказал о невиданном злодеянии террористов, о мужестве и достоинстве народа Северной Осетии и о необходимости постоянной поддержки тех, кто пострадал. И еще он сказал, что Россия обретает величие и могущество и Осетия делает это вместе с ней.
"Мамсуров не должен был садиться в кресло президента"
В это время напротив парламента на площади стояли десять женщин в черном с фотографиями своих погибших детей. Они тоже считали, что Россия обретает величие и могущество, но только за счет Осетии, а не вместе с ней. Обретает могущество на крови бесланских детей. Так считает Элла Кесаева, потерявшая в Беслане ребенка. И Эмма Тагаева, потерявшая и мужа, и детей. Они уверены, что с террористами можно было договориться, но власти этого не сделали, чтобы не пострадал имидж государства. Они говорят, что не хотят жить с этой властью, которая не смогла защитить их детей и не сможет защитить других. Но этих женщин никто не слышал. Они стояли как призраки, а парламент тем временем принимал отставку президента Дзасохова, дарил ему на память огромную картину с изображением осетинского бога Уастырджи и голосовал за назначение нового главы республики — спикера парламента Таймураза Мамсурова.
Женщины из Беслана сказали, что они против Таймураза Мамсурова, потому что он из команды Александра Дзасохова. Они показывают мне плакат с нарисованными на нем каплями крови. Там написано, чтобы президент Дзасохов забирал с собой всю свою команду. И Таймураза Мамсурова тоже.
— Но его дети тоже были в Беслане,— возразила я.— Он тоже пострадал.— Тем более,— сказала Эмма Тагаева.— Он не должен был садиться в кресло президента. Он должен был быть вместе с нами. Он видел и знает, что произошло. Но он не встал вместе с нами. Потому что политика для него важнее правды. А мы хотим знать правду. И мы сюда пришли, потому что вся Осетия терпит и молчит, а мы показываем, что молчать не надо.
"Дзасохов вряд ли считает себя в чем-то виноватым"
В зале заседаний выступает президент Южной Осетии Эдуард Кокойты. Он говорит, что есть силы, которые хотят вытеснить Россию с Кавказа, и что нельзя позволить им это сделать, и еще говорит о том, что господин Дзасохов "принял мудрое решение: он уходит, но уходит как победитель". Молодой президент пожимает руку своему старшему коллеге, поднимает ее вверх, и зал им аплодирует. Господин Дзасохов садится рядом с господином Кокойты в первом ряду и вытирает слезящиеся глаза платком — но это у него от болезни, а не от избытка чувств.
Депутаты один за другим рассказывают о достоинствах нового главы республики. Депутат Хугаев говорит, что господин Мамсуров "всегда с народом и всегда в гуще событий".
— Как он достойно вышел из жутчайшей ситуации в Беслане,— сказал депутат.— Тот момент станет примером для многих юношей Северной Осетии.
— А что такого Мамсуров сделал в Беслане? — спросила я сидящего рядом молодого чиновника Сослана Мамсурова.
— У него же дети были в школе,— объясняет Сослан.— Когда Аушев (Руслан Аушев, бывший президент Ингушетии.—Ъ) предложил ему вывести его детей, он отказался. Он сказал, что не сможет после этого смотреть людям в глаза.
— Почему тогда "Матери Беслана" не хотят видеть его президентом?— Они никого не хотят сейчас. У них психологический надлом.
Сидящая справа от меня руководитель местного телеканала "Классика" Ксения Гоккоева сказала, что бесланский фактор, отправивший в отставку президента Дзасохова, сыграл свою роль и в выборе нового главы республики.
— Почему Дзасохов не попросил прощения у людей? — спросила я.— Это резко изменило бы отношение к нему.
— Потому что это не в его традициях,— сказала Ксения.— Он почти восемь лет у власти. Он создал здесь своего рода царизм, у нас практически не было критики, и он не привык говорить о своих ошибках. В СМИ были жесткие установки, что писать о Дзасохове, а чего не писать. Да и сам он вряд ли считает себя в чем-то виноватым.
Господин Мамсуров произнес присягу — сначала по-русски, потом по-осетински. Заиграл гимн России, потом гимн Осетии. После этого новый глава республики сказал, что с этого дня господин Дзасохов будет представлять республику в Совете федерации. Занимавший до сих пор это место сенатор Эрик Бугулов, по словам господина Мамсурова, "продолжит работу в комиссии по Беслану и займется другими важными делами".
Постановление о назначении экс-президента Северной Осетии ее представителем в Совете федерации парламент утвердил тут же, проголосовав почти единогласно.
— А теперь, Александр Сергеевич, разрешите поздравить вас с назначением,— прозвучало из президиума под аплодисменты и смех.
Так, побыв всего полчаса простым пенсионером, президент Дзасохов вернулся в большую политику. С обретением им нового статуса настроение в зале улучшилось — уже веселые, депутаты стали расходиться, обсуждая предстоящий прощальный банкет, который господин Дзасохов устраивает в ресторане "Владикавказ". На банкет, оказывается, приглашены руководители всех северокавказских республик, кроме Ингушетии.
Журналисты, которых предупредили, что брифинга не будет и задать вопросы новому руководителю Северной Осетии не удастся, все-таки добились своего: господин Мамсуров вышел к ним вместе с полпредом Дмитрием Козаком.
— Вы знаете, что на площади стоят женщины из Беслана и они против кандидатуры Таймураза Мамсурова? — спросили у господина Козака.
— Было бы удивительно, если бы все были единогласно за,— сказал полпред.— Но на то и демократическое устройство государства, чтобы побеждало мнение большинства.
— Нам уже пора смириться с тем, что работать надо не только "благодаря", но и "вопреки", работать, учитывая мнения людей, которые против,— добавил господин Мамсуров.
— Вопреки мнению женщин, которые потеряли детей в Беслане? — спросил кто-то.— Я сейчас с вами говорю как отец, у которого там были дети и которые остались калеками,— ответил глава республики.
Он еще сказал, что работа предстоит сложная: в республике огромный процент безработных, надо делать акцент на развитие малого бизнеса, надо создавать новое правительство, которое будет работать с учетом этих требований.
Господина Мамсурова спросили, где он теперь будет жить, ведь, как президент, он теперь может переехать из Беслана.
— Нет, я из Беслана не собираюсь никуда переезжать,— ответил господин Мамсуров.— Я и до этого занимал высокие посты, но жил в Беслане, и сейчас менять это не собираюсь.
Последним человеком, выходящим из зала заседаний, был бывший сенатор Эрик Бугулов. Особой радости на его лице я не увидела. Я спросила его, почему он, молодой и перспективный политик, ушел из Совета федерации, уступив место Александру Дзасохову.
— Все в жизни когда-то меняется,— спокойно ответил господин Бугулов.— Вы сами приняли это решение или вас попросили?
— Нет. Я хочу, чтобы вы понимали — я это решение принял сам. Я пришел к выводу, что Александр Сергеевич Дзасохов на этом месте принесет больше пользы республике.
— А вам не обидно?— Да нет. Я же говорю — я сам принял это решение.
К ресторану гостиницы "Владикавказ" приехали практически все приглашенные. Господин Мамсуров, уже на правах хозяина, прошел первым. За ним следовали заметно повеселевший полпред Козак под руку с господином Дзасоховым. С ними же рядом с сигарой во рту шел глава Кабардино-Балкарии Валерий Коков и губернатор Ставропольского края Александр Черногоров. И тот и другой наблюдали за происходящим с особенным интересом — в скором времени процедуры смены власти ожидают и их.
А женщины из Беслана с площади напротив парламента никуда не ушли. Они поставили в центре площади стулья, сели на них и сказали, что объявляют голодовку и что домой они не вернуться пока не "уйдут Мамсуров и все, кто был в команде Дзасохова".