— Насколько дивидендная политика российских нефтяных компаний отличается от стандартов корпоративного управления на Западе?
— Достаточно сильно отличается. Не секрет, что 2004 год стал сверхприбыльным для всех сырьевых компаний благодаря высоким ценам на нефть на мировом рынке. Поэтому западные компании — например, ВР, Shell — не только платили дивиденды, но и приобретали свои акции обратно. Компания BP, в частности, еще в марте прошлого года обнародовала план о возврате инвесторам в виде дивидендов и выкупа акций порядка $27 млрд в течение трех лет. Все это благодаря высоким ценам на нефть. В России же вообще не распространена практика приобретения компаниями собственных акций как способ вернуть акционерам лишние деньги.
— Почему ваш фонд в конце прошлого года продал компании «Славнефть» свой пакет акций в ее дочернем предприятии — ОАО «Славнефть-Мегионнефтегаз»?
— Цена пакета акций «Мегионнефтегаза» (3, 96% обыкновенных акций и 2, 44% привилегированных акций — „Ъ”) выросла до того уровня, который мы посчитали приемлемым. Цена стала более-менее отражать его стоимость.
— Но до этого вы были недовольны действиями основных владельцев этого предприятия. Вас не устраивало то, что они нарушали права миноритарных акционеров, платили низкие дивиденды.
— Да, такое было. Нас не устраивала политика по продаже нефти — трансфертное ценообразование, которое использовала компания «Славнефть» и ее владельцы — ТНК-ВР и «Сибнефть». «Мегионнефтегаз» не экспортировал добываемую нефть, а продавал ее компаниям, аффилированным со «Славнефтью» по цене, заниженной в три раза. В документах «Мегионнефтегаза» были отражены цены ниже рыночных, прибыль компании была занижена. О каких дивидендах могла идти речь? К примеру, за 9 месяцев 2003 года «Славнефть» направила на выплату дивидендов порядка $500 млн, а акционеры «Мегионнефтегаза» не получили ни цента.
— Вы в течение прошлого года судились со «Славнефтью» и ее владельцами. Как вы считаете, наша судебная система позволяет миноритарным акционерам отстаивать свои права?
— Не особенно. В законах прописаны механизмы, с помощью которых миноритарии могли бы защищать свои права. Но, к сожалению, внедрение этих механизмов в судах Российской Федерации крайне низкое. Выдумываются и используются любые технические поводы, которые, по сути, не связаны с законом. Но на основе этих поводов миноритарным акционерам отказывают в удовлетворении исков. Это большая проблема для России. И улучшения не намечается.
— На ваш взгляд, нарушение прав миноритариев является повсеместным в России?
— Сейчас ситуация улучшается, и на сегодняшний день она гораздо лучше, чем даже в прошлом году. Это связано с аннулированием практики трансфертного ценообразования. Вопрос решился благодаря налоговой политике, проводимой государством. Теперь прибыль компаний показывается, налоги с прибыли платятся, и, соответственно, положение миноритариев улучшается.
— Ваш фонд не планирует в будущем вновь заняться акциями российских нефтяных компаний?
— Нет, мы сейчас серьезно занимаемся «Газпромом» — мы владеем достаточно крупным пакетом — 1, 3% его акций.
— Как вы оцениваете дивидендную политику этой государственной компании?
— Она улучшается. Но мешает борьба, которая идет между руководством компании и государством, которое является ее главным собственником. Менеджмент предлагает повысить дивиденды, а государство против этого, держится за прежний уровень. Притом, что «Газпром» имеет выход на внешние рынки, экспортирует газ, мы считаем, он мог бы повысить выплаты акционерам.
— Надеетесь на увеличение дивидендных выплат?
— Да. Все-таки при благоприятных внешних условиях компании должны генерировать свободные денежные потоки сверх того, что требуется для развития и разработки новых проектов. У «Газпрома», к примеру, есть потенциал зарабатывать денег больше, чем надо для его развития. А значит, появится возможность выплачивать акционерам эти деньги в виде дивидендов.
Интервью взяла АНАСТАСИЯ МАМИНА