Замеченный одновременно и внешними, и внутренними наблюдателями резкий рост деловой активности в РФ — так, S&P Global оценило ее в феврале (индекс PMI) в рекордные с 2017 года 53,6 пункта, Росстат также фиксирует ее рост и в добыче, и в обработке — по-прежнему обеспечен «эмоциональными» составляющими индикаторов — ожиданиями и надеждами. В результате после роста спроса в январе и возвращения его на обычные уровни в феврале промышленность, не теряя оптимизма, после долгого перерыва начала пополнять готовой продукцией склады. Причиной этого может быть расчет на госспрос в условиях ускоренного раскассирования бюджета даже ценой рекордного дефицита. В РСПП, которому предложено добавить Белому дому ощутимую сумму на его покрытие, на ситуацию смотрят не так позитивно: индекс деловой среды союза — единственный, снизившийся в феврале, в том числе из-за оценок взаимодействия бизнеса с государством.
В надежде на будущие продажи промышленность впервые с сентября активно заполняет склады готовой продукции
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
В надежде на будущие продажи промышленность впервые с сентября активно заполняет склады готовой продукции
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Индекс менеджеров по закупкам (PMI), по оценке S&P Global, указал на рекордный рост деловой активности в промышленности РФ — в феврале показатель вырос до 53,6 пункта после 52,6 пункта в январе (значение выше 50 пунктов указывает на рост деловой активности). Это самое значительное расширение активности за шесть лет — с начала 2017 года. Улучшение показателя, судя по составляющим индекса, связано с ростом производства и новых заказов (в том числе в рамках импортозамещения, тогда как экспортные заказы вновь снизились). Компании также нарастили закупки комплектующих и сырья в ожидании более высокого спроса (эти запасы оказались на самом высоком уровне с октября 1997 года).
Индексы предпринимательской уверенности Росстата показывают более спокойную картину: после превышения в январе 2023 года оценок за весь 2022 год в феврале индексы выросли незначительно.
В добыче индекс составил 2,7% (1,2% со снятием сезонности), в обработке — 3,3% (1,8%). В январе эти показатели составляли 2,7% (1,5%) и 1% (1,1%) соответственно, и в части добычи, вероятно, вызваны успешной перестройкой экспортной логистики российской нефти и несбывшимися опасениями от введения эмбарго и ценовых потолков на ее поставки. Структурно положительные оценки, как и в январе, оказались обеспечены ожиданиями. Улучшения экономической ситуации в ближайшие полгода ожидают 20% опрошенных в добыче и 29% — в обработке. Число оптимистов, ожидающих роста производства, превысило число пессимистов на 14 процентных пунктов в добыче и сразу на 24 п. п. в обрабатывающей промышленности. Оценки фактической ситуации более умеренны: пессимистов в добыче оказалось на 3 п. п. больше, чем оптимистов, в обработке же оптимистов оказалось больше лишь на 1 п. п.
В то же время производители, вероятно, и сами понимают ненадежность построения производственных планов на эмоциях: по оценке S&P Global, уровень их уверенности в феврале оказался на минимуме за четыре месяца (в январе он находился на четырехлетнем пике), выросли и цены — как на готовую продукцию, так и на компоненты (здесь рост цен стал самым быстрым с мая 2022 года, этому способствовало в том числе ослабление рубля).
Об избыточном оптимизме компаний свидетельствуют и оценки собственных мощностей: по опросам Росстата, 80% руководителей компаний в добыче и 85% в обработке уверены в их достаточности для покрытия спроса на продукцию, 6% и 11% (оценки не изменились с января) отмечают избыточность мощностей. Баланс оценок портфеля заказов также остается в отрицательной зоне: в добыче — минус 12%, в обработке — минус 23%. По сравнению с январем эти оценки также практически не изменились.
Схожие оценки состоянию промышленности по итогам года с начала военной операции РФ на Украине дают аналитики Института Гайдара (ИЭП). Свежий бюллетень конъюнктурных исследований свидетельствует: предприятия показывают в феврале лучшую динамику спроса, хороший уровень удовлетворенности продажами и стабильность прогнозов спроса.
Однако фактические показатели спроса, по опросам Росстата и данным ИЭП, в январе—феврале начали ухудшаться, а предприятия наращивают выпуск и запасы на складах в надежде на будущие продажи.
На протяжении года компании более осторожно и ситуативно управляли запасами, работая под фактический спрос: после расширения выпуска к сентябрю 2022 года предприятия вернулись к минимизации запасов вплоть до начала 2023 года. Однако в январе—феврале отрицательный баланс запасов начал сокращаться: предприятия рассчитывают на реализацию своих вполне оптимистичных прогнозов и планов выпуска, несмотря на то что, как отмечает автор исследования Сергей Цухло, им не удается обеспечить статистически различимый рост производства.
Косвенно о некоторой стабилизации, но не улучшении ситуации в промышленности свидетельствуют и опубликованные 1 марта данные Банка России об итогах «контрсанкционной» реструктуризации займов крупного бизнеса: они впервые за год сократились — на 1 марта показатель составил 9,7 трлн руб. после 9,8 трлн руб. на 1 февраля. Напомним, в марте 2022 года из-за санкций развитых стран против РФ было принято решение о возобновлении «ковидного» права заемщиков на реструктуризацию кредитов, банкам было рекомендовано проводить их и в рамках собственных программ. Доля таких «продленных займов» компаний (кроме МСП) в общем портфеле 18 крупнейших банков, включая 13 системно значимых, также сократилась к началу марта до 19,6% против 20% месяцем ранее, хотя до этого показатели устойчиво увеличивались с 8,4 трлн руб., или 18,1% портфеля на 9 ноября 2022 года, когда ЦБ впервые консолидировал данные о таких кредитах.
Главная причина оптимизма компаний — стремительный рост государственных расходов: траты бюджета с начала года значительно опережают доходы, а свобода правительства в вопросах «перебрасывания» средств между статьями и годами бюджетной росписи при сохраняющемся на рынках дефиците многих позиций после ухода западных компаний, вероятно, дает промышленникам основания ожидать, что эти запасы в любом случае будут реализованы по мере того, как средства государственного спроса будут распределяться на рынке между подрядчиками и их поставщиками и субподрядчиками.
Отметим, что единственный замер, показавший снижение оценок состояния деловой среды в феврале 2023 года,— это соответствующий индекс РСПП: он сократился до 45,2 пункта с 45,8 пункта в январе.
Опрос представителей крупного бизнеса подтверждает рост количества заказов, однако давление на индекс оказали рост закупочных цен и проблемы с логистикой. Кроме того, на снижение индекса повлияло резкое ухудшение индекса B2G (отношений бизнеса с государством, 42,4 п. против 45,1 п. и 47,2 п. в январе—декабре). Такие данные могут объясняться непрекращающейся дискуссией крупного бизнеса с правительством о дополнительном взносе компаний в бюджет как раз для покрытия его растущего дефицита — условия и параметры изъятия корпоративных сверхприбылей 2022 года так и не определены. При этом данные сводного индекса РСПП оказались хуже включенного в исследование индекса личных оценок состояния делового климата участниками опросов: его значение, напротив, выросло в отчетный период еще на 1,3 пункта, что может говорить о надеждах конкретных руководителей избежать изъятий в отношении собственных компаний.