 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ДУХАНИН  |
— Можно ли было не допустить трагедии?
— Вы спрашиваете про то главное, что, собственно, не выяснено до сих пор. Ведь так и остается неизвестным, что именно послужило причиной взрывов, спровоцировавших штурм. Нет ясности как по первому взрыву, так и по второму, из-за которого обрушилась крыша, унеся жизни большинства тех, кто погиб 3 сентября. Информация, которой располагает комиссия, очень противоречивая. Следствием пока не установлено, почему сработало взрывное устройство, которое боевики подвесили под потолком в центре зала. Мы опросили двух свидетельниц, которые были заложницами и видели, как один из боевиков прицелился и выстрелил в подвешенную взрывчатку. В то же время единственный схваченный террорист Нурпаша Кулаев сообщил суду, что взрыв якобы произошел потому, что по взрывному устройству выстрелил снайпер, который находился вне школы. Есть показания, что взрывное устройство приводилось в действие педалью, на которую надавили боевики, как только им показалось, что начался штурм.
— Но зачем комиссии знать, каким способом взрывали? Разве задача парламентского расследования в этом?
— И в этом тоже.
— Многие депутаты считают, что цель расследования — установить прямую связь между событием и действиями властей.
— Мы этим как раз и заняты — пытаемся выявить прямую связь. Вот есть у нас показания очевидцев о взрыве. Но есть у нас и другие показания — о применении против террористов огнемета. И взрыв, и огнемет могли стать причиной того, что школа рухнула — или от взрывной волны, или от пожара. При этом официальным следствием установлены два обстоятельства. Большинство людей погибли потому, что были погребены рухнувшей крышей — это во-первых. А во-вторых, большинство погибло от ожогов, а не от удара взрывной волны.
— Выходит, огнемет применялся?
— Комиссия склонна считать, что применялся. Теперь наша задача — ответить на вопрос о правомерности применения таких огнеметов. И мне кажется, это станет единственным ответом на те вопросы, которые не перестают задавать нам жители Беслана при каждой встрече.
— А какие это вопросы?
— Жители уверяют, что в августе во время ремонта школы шли подготовительные работы к ее захвату. В частности, были завезены ящики с оружием и замурованы в двух местах — под сценой в актовом зале и под полом в библиотеке. Ворвавшись в школу, боевики вооружились. Следствие это категорически отрицает. Очевидцами были четыре мальчика, фамилии которых нам сообщил Комитет матерей Беслана. Но показания дал только один, другие отказались. Он рассказал, как боевики повели их в актовый зал, как взламывали доски, приказывали парням лезть под сцену и доставать ящики. Рассказал он, как потом террористы вскрывали ящики, подробно описал их содержимое.
— Сколько лет мальчику?
— Маленький мальчик — 11 лет.
— Его показаниям можно верить?
— Судите сами. Нас было трое членов комиссии. Беседовали мы с мальчиком в присутствии его отца. Точнее, беседовал в основном член Совета федерации Валерий Федоров, бывший замминистра внутренних дел, и беседу провел по всем правилам допроса. Он то и дело переспрашивал парня, просил по нескольку раз повторить один и тот же эпизод, сознательно путал его. Но мальчик просто рассказывал то, что видел, не замечал профессионально расставленных ловушек и ни разу в них не угодил. Самое любопытное, что Нурпаша Кулаев дал на суде показания, что оружие он получил в школе.
— В чем еще сомневаются жители Беслана?
— Они не верят, что 32 террориста смогли приехать на одном автомобиле ГАЗ-66. Наша комиссия просила Генпрокуратуру провести следственный эксперимент. Но, к сожалению, никого из жителей не пригласили, мотивируя тем, что тайна следствия не допускает присутствия посторонних лиц.
— Что показал эксперимент?
— Мы располагаем официальным заверением, что 32 человека в полной амуниции могут разместиться в одном ГАЗ-66, если есть две скамейки по бортам. Но жители не верят. Как не верят, что боевиков было всего 32. В Беслане утверждают, что свыше 20 боевиков ушли из школы живыми. И на мельницу сомнений воду льет ряд фактов, у которых до сих пор нет четкого объяснения. Например, почему утром 3-го спецназ вместе с военными 58-й армии уехал за несколько десятков километров для отработки совместных действий. Так путь из школы в сторону железной дороги оказался разблокированным. Жители подозревают, что это было сделано специально, чтобы боевики могли скрыться. Прямых доказательств нет, но нет и фактов, которые развеяли бы эти подозрения.
— Но почему вообще бесланцев беспокоят такие детали — сколько точно было боевиков, на чем они приехали?
— Понимаете, люди не верят власти — ни местной, ни верховной — и потому остро реагируют на любые неточности, неясности, на неполноту информации. Все, что вам кажется несущественными деталями, для жителей Беслана — признак неискренности власти. Не случайно те, кто сейчас участвует в суде над Кулаевым, просят его, чтобы он говорил только правду, и обещают за это походатайствовать о помиловании.
— А как власти действовали во время теракта?
— В первый день никаких слаженных действий не было. Тогдашний осетинский президент Александр Дзасохов пытался что-то предпринять своими силами, региональное подразделение МВД действовало самостоятельно, ФСБ и 58-я армия — тоже. Только в час дня 2 сентября поступило распоряжение правительства, согласованное с директором ФСБ Николаем Патрушевым и президентом, и появился объединенный штаб во главе с руководителем регионального УФСБ Валерием Андреевым. Прибыли консультанты — генералы Владимир Анисимов и Владимир Проничев (заместители директора ФСБ.— "Власть"), имеющие опыт проведения антитеррористических операций. В частности, Проничев руководил операцией по освобождению заложников в "Норд-Осте" осенью 2002 года. Но объединенный штаб должен был появиться сразу же 1 сентября, как того требует закон о противодействии терроризму.
— Откуда же задержка более чем на сутки?
— Пока не знаем. Выясняем.
— Удалось ли вам выяснить, к чему готовился штаб — к штурму или к переговорам?
— У меня сложилось впечатление, что перспективы штурма в штабе не обсуждались. Там отрабатывалась возможность предоставить боевикам коридор, чтобы они могли уйти, оставив детей. Знаю, что Михаил Гуцериев (президент НК "Русснефть".— "Власть") вел об этом переговоры по телефону с террористами, имея на то разрешение штаба.
— Почему же все закончилось штурмом?
— Неясно. Комиссия не получила внятных объяснений причин первого взрыва. Высказывается версия, что от жары ослабла изолента, которой было закреплено взрывное устройство у входа в школу, что и привело к взрыву.
— После недавней энергоаварии в Москве глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс сразу взял на себя ответственность за ЧП, Генпрокуратура возбудила дело. Против руководства силовых ведомств после Беслана дел не заведено. Признал ли кто-нибудь из них свою ответственность, давая показания комиссии?
— Мы побеседовали со всеми, кроме президента, встреча с которым еще предстоит. Никакая структура власти не признала и не признает своей ответственности за то, что произошло. Во время одной из встреч депутат Госдумы генерал Аркадий Баскаев, не выдержав, предложил лично просверлить силовикам в мундирах дырки под ордена за Беслан.
— Лично вас что-нибудь поразило в ходе расследования?
— Поразила чудовищная жестокость террористов. Поразило то, что ни одного боевика не взяли в плен. Кулаев был пойман и остался жив случайно. У нас есть показания одного очень уважаемого человека, который утверждает, что в Беслане, как и в "Норд-Осте", был дан приказ: ни одного террориста живым не брать. Казалось бы, надо наоборот: возьми живьем, чтобы провести расследование. И еще поразила легкость, с которой все грехи списываются на международный терроризм. Ну какая, скажите, мотивация была у международного терроризма в бесланской школе? Да никакой! Боевики даже требований никаких не смогли выставить.
— Вы удовлетворены работой комиссии?
— Нет. Потому что люди в Беслане останутся крайне недовольными. Они хотят знать правду. И правда для них только в одном вопросе: кто виноват, что у матери убили ребенка? А вот на этот вопрос наша комиссия ответа, наверное, не даст.