Один из самых известных санкт-петербургских режиссеров АНДРЕЙ МОГУЧИЙ ставит на сцене театра "Балтийский дом" спектакль "ДК 'Ламанчский'" по мотивам романа Сервантеса. Накануне премьеры с ним поговорила ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
— Знаете, есть такая формула — нет друзей, нет врагов. Но мне тут необходимо уточнение; одно дело обычные человеческие отношения, и совсем другое — работа. Надо уметь их разделять. Отчасти наш конфликт с "Балтийским домом" и случился как раз оттого, что все в наших отношениях было перемешано: и чувства, и финансы, и этика. Теперь я все это разделяю.
— Вы ставите достаточно много и с разными коллективами. А что происходит с "Формальным театром"?
— Ставлю много, быстро, и не всегда по своей воле. Жизнь это ведь цепь случайностей. Но это не значит, что "Формальный театр" умер или меня не интересует. Он остается для меня важным истоком. Это мечта и цель — работать со своим театром-командой с единой художественной волей, в этом направлении я стараюсь идти. В таком театре не надо тратить время на поиск взаимопонимания: работа идет быстрее, качественнее и приносит больше удовольствия. В Петербурге у нас сейчас нет премьер, но это по экономическим причинам. Зато есть новый спектакль — выпущенный во Франции "Между собакой и волком". Мы везем его в Москву на фестиваль NET, в Петербурге планируем показать в начале следующего сезона, в октябре или в ноябре. У нас не так много возможностей, силы наши катастрофически ограничены. И обстоятельства нашего вроде бы такого благополучного театра, когда я про них рассказываю, вызывают только недоумение. Но, возможно, это как раз нормально для судьбы театра. Мы ждем, когда жизнь даст случайность, которая эту ситуацию исправила бы.
— История Дон Кихота, в какой-то мере — личная?
— Любой выбор материала всегда оказывается личным. Рассказывать ведь приходится о себе. Спектакль — смесь личных судеб: не только моей, но и актерских. Конечно, борьба с ветряными мельницами, бунт — есть и в моем личном архиве.
— Главных героев вашего спектакля зовут не Дон Кихот и не Санчо, а Уно и Муно. Вы даете ссылку на трактат Мигеля де Унамуно "О трагическом чувстве жизни"?
— А особых поводов для оптимизма в этом мире я не вижу. Наш мир очень жесткий. На всех уровнях. Вот, даже сейчас я грешу. У моих детей день рождения, а я пропускаю этот день, репетирую. А ради чего это происходит? Какова мотивация? Геройство это или нет? А Унамуно и начинает свои размышления с вопроса об истинном геройстве.
— В названии спектакля имя Дона Кихота и вовсе превратилось в знакомую аббревиатуру — ДК...
— Ну, это образ и даже разрушение образа, и ему нет объяснения. В оформлении спектакля задействованы пять тысяч списанных библиотечных книг. Каждую писали для того, чтобы мир стал лучше. Когда эти никому не нужные тома оказались у нас на сцене, сразу на физическом уровне возникло ощущение некоего гигантского ДК, Дворца культуры, где хранятся и никем не осваиваются напластования культуры, мысли. Бесконечное, списанное на свалку число попыток изменить мир. Тщетных попыток, мир остается прежним. Меняются только культура, искусство. История, которую мы рассказываем в спектакле, завиральная, но жесткая и искренняя. А ДК — это еще и диагноз разрушения, который происходит не только вокруг, внутри театров, но и внутри нас. Разрушения не только цельности, сакральности профессии, но и актерского сознания.
— А вы не замечали, что в какой-то мере это состояние раздробленности коснулось и вас. К примеру, в своих спектаклях вы постоянно "разваливаете" сюжет.
— Для художника это вопрос эстетический. В спектакле момент разрушения мутирует в художественное сознание. А если честно, я не очень-то отдаю себе в этом отчет. Заложником сюжета не люблю, даже боюсь оставаться. Мне не нравится трактовать сюжеты. Может, я просто не очень хороший трактовщик, но, на мой взгляд, правильнее быть переводчиком, чем интерпретатором пьесы. Я перевожу текст, заполняю зазор между разными искусствами. Может быть, именно поэтому я не люблю ставить пьесы, а тем более традиционно, по линейке сюжета к ним подходить. Перевод романа на язык театра дает больше простора для заполнения "зазора", для авторского внедрения.
— Распределение ролей в "ДК" кажется скорее соответствующим традиции, Дона Кихота и Санчо, как бы их ни звали на этот раз, играют "вертикальный" Александр Лыков и "кругленький" Сергей Лосев...
— Силуэты традиционные. Впрочем, Саша Лыков все-таки помоложе Дон Кихота. Мы работаем вместе в первый раз, и он оказался абсолютно актером из нашей команды, способным на подлинное соавторство. А вот Cергей Васильевич Лосев — вообще мой педагог, от этого у меня возникают трудности, пиетет мешает. И если говорить о соавторстве, то уж обязательно надо сказать слова благодарности моей постоянной команде: Денису Ширко, Александру Шишкину, Александру Малышеву, Денису Солнцеву — потому-что хочется все-таки закончить на оптимистической ноте.