Владимир Путин прибыл в Казань и тут же поехал в татарский кремль, чтобы принять участие в совещании по проблемам ликвидации последствий урагана, обрушившегося на республику 19 июня.
Вообще-то ураган был не такой уж и сильный. И в Татарстане не очень понимали, зачем оно нужно, совещание, ведь татары могли бы и сами справиться, тем более что от урагана пострадали и другие регионы страны.
Но говорят, что на этом совещании очень настаивал министр МЧС Сергей Шойгу. Наверное, он хотел показать себя Путину в деле. И добился своего.
В совещании участвовали, кроме Путина и Шаймиева, президент Башкортостана Муртаза Рахимов, полномочный представитель президента РФ в Приволжском федеральном округе Сергей Кириенко. Это – президиум. В зале сидело в основном правительство Татарстана.
Президент Татарстана, как всегда, хорошо подумал, прежде чем сказать.
– Конечно, ураган нас задел, – наконец заметил он. – Но ведь зато и дожди в результате прошли, что редко бывает в 20-х числах июня!
Генерал-майор Власов из МЧС доложил обстановку и попросил показать документальный фильм про ураган. Ключевой в фильме была фраза: "Спасатели смогли пробиться туда, куда не мог пробиться никто". Внимательный зритель при этом мог заметить, что для этого им пришлось спилить дерево.
В следующем кадре это дерево несла на плече домой жительница республики. Если бы президент Татарстана раньше посмотрел этот фильм, у него была бы возможность сказать, что, хотя ураган повалил много деревьев и линий электропередачи, многие обеспечили себя дровами на всю зиму.
Генерал Власов добавил, что первый день урагана стал последним днем 50-летней женщины, а общий ущерб составил 244,7 млн рублей. Впрочем, сказал он, уже роздано 2000 листов шифера и 2050 кг гвоздей.
– А вот вы сказали – 244,7 млн рублей. Как вы считали этот ущерб? – спросил его Владимир Путин.
– Предварительно, товарищ президент! – уверенно ответил генерал.
– Это ваша оценка или по данным из районов? – спросил господин Путин.
– Из районов... – отчего-то сник генерал.
– И?
– 18,2 млн рублей потрачено по временной схеме... – пробормотал генерал упавшим голосом.
Вслед за генералом докладывал министр сельского хозяйства республики:
– Трудности для товаропроизводителей начались еще зимой. С выпадением снега в сельском хозяйстве начались непредвиденные события.
Сейчас, по его словам, ситуация до предела обострилась.
– Наблюдается массовое появление саранчовых вредителей. Потребуется обработка 125 тыс. га. Конечно, были выделены некоторые материальные средства, но их явно недостаточно.
Он посмотрел на президента.
– Но ведь саранча не относится к стихийным бедствиям? – спросил тот.
– На сегодня нет, – с сожалением согласился министр.
После такого же выступления министра энергетики докладывать начал Сергей Шойгу:
– Республика Татарстан идет впереди федерального законодательства о чрезвычайных ситуациях.
– Идет впереди? – перебил его Минтимер Шаймиев. – Ну что ж, вот приведем в соответствие – и вернемся назад!
Сергей Шойгу хотел что-то сказать, но ему не дал Владимир Путин.
– Сергей Вадимович... ой, Владиленович! – обратился он к Кириенко. – Вот видите, какая ситуация! Некоторое надо приводить в соответствие с федеральным законодательством, а некоторое – наоборот! Творчески надо подходить к этому!
– Конечно! Комиссии создавать... – горячо поддержал его Минтимер Шаймиев.
– Разрешите, я закончу? – вступил Сергей Шойгу.
В его голосе, мне показалось, прозвучала угроза.
– Кириенко мне в самолете так и сказал, – продолжил господин Путин, – оформит и будет выходить с предложениями.
Все молчали.
– Я вам искренне говорю! – разволновался президент.
– Да я уже заканчиваю... – опять вступил Сергей Шойгу.
– Быстро отреагировали – минимум потеряли! – настаивал президент.
– Вот, собственно, и все, что я хотел сказать, – закончил наконец Шойгу.
Потом наступила ночь, и все пошли спать. Следующий день обещал необыкновенное. В Казани наступал Сабантуй, праздник всех татар. Ельцин на Сабантуе, как известно, разбил горшок.
Путин должен был встречать Сабантуй в Советском районе. Там есть березовая роща, так вот, в ней все и происходило.
Чтобы попасть на майдан, на главный праздник, надо было метров семьсот пройти через всю эту рощу по неширокой асфальтированной дорожке.
Это был извилистый путь. Из кустов то и дело выглядывали картонные мишени медведей и зайцев в натуральную величину. Между березами висели татарские поговорки на русском языке: "Пока ленивый подпоясался, усердный уже кончил!" Тут же, у дорожки, расположился партизанский отряд со скромной табличкой: "Хозяйство Бородина". Самого Пал Палыча видно не было.
На майдане – большой поляне, готовой к веселью, – уже разминались батыры. Им предстояло бороться на кушаках, лупить друга друга мешками с травой, ползать по гладкому столбу, врытому в землю, и купаться в кислом молоке.
Вокруг майдана поставили скамейки человек на 150. Было солнечно и почти жарко. Рядом переговаривалась немолодая пара. По виду женщина была русской, а мужчина заслуженным татарином с медалями и орденами.
– Касимовские татары сильно отличаются, чтоб ты знала, от вологодских татар, – объяснял он ей. – И особенно от ярославских.
– В лучшую сторону? – доверчиво переспрашивала она. – А от рязанских?
– От рязанских меньше, но тоже отличаются в лучшую сторону.
– Вы, наверное, касимовский татарин? – не выдержал я.
– Да, – сказал он. – А вы русский?
Я не стал спорить.
– Балет у нас все равно лучше, чем у вас, – внезапно заявил он. – Билеты за месяц не купишь.
– Сцена только не очень, – бросилась сглаживать неловкость его жена. – Неровная, некоторые жалуются. У вас, наверное, ровнее?
– А в концертном зале у нас был? – опять повернулся ко мне ее муж. – Шикарный!
– Зато, – сказал я, – наш Ельцин ваш горшок разбил, когда на Сабантуй приезжал.
Тут уж они не стали спорить.
– Да, разбил. Мало кто разбивает. Как разбил? Никто не знает. Может, подсказали ему. Может, платок просвечивал. А может, и сам разбил. Ведь он очень медленно палку на горшок опускал.
– Но ведь так еще труднее, – заметил я.
– Он ведь сильный был. Теннисом занимался, – резонно ответили мне.
– А вообще, – зачем-то добавил татарин, – в татарском народе национализма нет.
– Как нет? – удивился я.
– Нет, так-то, конечно, есть, – легко согласился он, – но в основном в Набережных Челнах.
Тут по громкоговорителю кто-то тревожно сказал: "Готовность ноль!" Сотни людей замолчали. Через минуту на майдан вступил Путин.
Был он в бежевой маечке и брюках чуть светлее.
– А вам мы просто радоваться будем, Владимир Владимирович Путин! – сказал по громкоговорителю тот же голос, что и объявил готовность ноль. – Наш народ ликует!
Тут бы и начаться празднику, но выступил Альберт Ковалеев, глава администрации Советского района. Он заявил, что в научно-исследовательских институтах республики неуклонно сокращается путь от изобретения до внедрения новейших разработок.
– Поэтому, – волнуясь, добавил он, – результаты скоро будут ощутены, и все наше общество встанет на путь исправления для блага родного Татарстана.
Короткое слово взял президент Шаймиев. Я его не узнал. Вчера на совещании по урагану этот человек виртуозно излагал свои непростые мысли хорошим русским языком, а тут, перед своим народом, он вдруг словно нарочно забыл его.
– Ваш приезд в наш народ, – сказал он, как будто еще и пародируя предыдущего оратора, – она отзовется добрые пожелания вашей деятельности, направленная на улучшение условий населения.
Вот так он сказал, и тут было о чем задуматься.
Потом несколько слов произнес Владимир Путин.
– Никогда, – говорит, – не подозревал, что это настолько широкий праздник.
Может, с Масленицей перепутал.
– Уважаемые женщины и мужчины, желающие принять участие в армрестлинге! – объявили по громкоговорителю...
Как и следовало ожидать, под навесом в стороне от майдана Владимир Путин оставался недолго. На столе для армрестлинга он легко и безжалостно победил начинающую спортсменку Юлю Деганову. Чемпионка мира и Европы по армрестлингу Марина Павлова, которая стояла рядом, пожала плечами.
Потом Путин долго, сидя у самого ковра вместе с Минтимером Шаймиевым, наблюдал за борьбой на кушаках и, мне показалось, тоже рвался в бой, но удержался, видимо, потому, что ответственные люди в администрации очень просили его на всякий случай не делать этого, и уж не проигрыша ли они опасались?
Не выдержал он у глубокой миски с катыком – татарским кислым молоком. Национальная забава состоит в том, чтобы найти в этой миске монету. Нашел – молодец. Кто-то спросит: а зачем это? Не скажите. Ведь любая национальная забава и отличается прежде всего своей полной бессмысленностью.
Вот и президент нашей страны стащил футболку, бесстрашно обнажив торс, на него надели белый халат, очень напоминающий смирительную рубашку, и он нырнул с головой в катык.
Его не было долго. Так долго, что я испугался. Вынырнул он с монеткой в зубах. Да, теперь будет так: Ельцин разбил горшок, а Путин нашел денежку в катыке. И этой истории теперь суждена долгая самостоятельная жизнь, ибо через несколько минут я уже слышал от одного татарина, что монетку эту ему выдали гораздо раньше и все это время он держал ее за щекой... а с ним спорили, что Путин не такой и что, если надо, мог и пять минут в катыке провести, потому что таких легких нет ни у одного президента в мире...
Потом Путин долго смотрел скачки и вручал "Оку" победителю на рысаке "Гордый Джо", долго обедал, затем брал на руки перепуганного насмерть татарского мальчика и все спрашивал, не жарко ли тому, а мальчик, у которого в глазах стояли слезы, не знал, что надо отвечать этому великому человеку, а потом Путин долго шел в толпе к соревнованиям по борьбе, и был момент, когда эта толпа от свалившегося на нее счастья чуть не задавила его, но все в конце концов обошлось...
А меня мучил один вопрос. И я его в конце концов задал.
– Владимир Владимирович, вот эта монетка...
– Что? – спросил он.
– Ведь вы бы не вынырнули из катыка, пока не достали ее, так?
– Нет, ни за что не вынырнул бы. – Он еще немного подумал. – Ни за что.
– А если бы так и не нашли?
Он беспечно засмеялся.
А зря. Мог ведь и утонуть.